Охотнику с лайкой не приходится испытывать таких длительных перерывов между сезонами: они вплотную подходят один к другому и даже соединяются один с другим.
Еще вчера бродил охотник по местам обитания глухарей и тетеревов, а завтра он может пойти в лес на поиски хорьков, куницы, белки, барсука. Открылся сезон добычи пушного зверя, и снова лаечник во всеоружии. Некоторые виды этих охот очень оригинальны. Барсуки, енотовидные собаки, хорьки жируют ночами. В это время собака легко может наскочить на зверька. Поэтому за ними и охотятся ночью.
Барсук живет в глубоких норах под землей, в такие же норы иногда поселяются енотовидные собаки и лисицы.
В любой местности, где водятся барсуки, поселение их хорошо известно в округе. Спросит охотник у первого встречного мальчишки о месте, где живут эти звери, и тот ему подробно выложит все, что знает.
«Барсуков холм», «барсукова яма», «барсучий овраг» — вот обычные названия мест поселений барсука. Все они названы именем зверя, живущего в норе, и только «ямы» не увязываются с образом жизни барсука. Он роет норы, а не ямы. И если ямы встречаются на местах поселений зверя, то это не его работа, а следы преступного способа охоты. Раскапывание нор барсуков строжайше запрещено охотничьим законодательством: оно влечет за собой разорение гнезд животных и сокращение их численности.
Возможность увлекательной и законной охоты на барсука предоставляется опять-таки с помощью лайки — этой действительно универсальной собаки. Как же выглядит такая охота?
По кромке мохового болота, сырого даже в засушливые годы, цепью протянулись покрытые лесом холмы. Высокие сосны и березы чередуются с мелколесьем болотного березняка и в сравнении с ним особенно внушительны, Когда смотришь на них со стороны болота, кажется, что какая-то сверхъестественная сила вырвала из общего массива эти отдельные куски леса и вместе с глыбами земли на корнях расставила по опушке болота.
Всякому, кто устанет бродить по болоту, захочется зайти отдохнуть на сухой островок, иногда туда и тропинка тянется, хорошо заметная на мшарине. Она не велика и вытоптана ногами какого-то зверя. Чем дальше вьется она от кромки болота, тем торнее и заметнее становится. В отдельных местах на ней видны отпечатки ступней животного и оттиски длинных кривых когтей. Это — дорога барсука, вытоптанная им за лето. Если пойти по тропинке от болота к холму, то она и приведет к его норе — «барсуковым ямам».
Барсучьи норы бывают также и по крутым берегам лесных речек, и на склонах заросших оврагов, и просто на холмиках среди леса, но всегда рядом с водой. Еще издали видны кучи песку, выброшенного при подготовке норы к зиме. Каждую осень барсук чистит свое жилье, расширяет его и устилает свежей подстилкой. На центральной тропе всегда заметны кучки сухих стеблей осок, потерянных барсуком при переноске с болота. Края обитаемых нор сильно обтерты боками животного и выглядят очень чисто. В устье норы всегда можно найти длинные волнистые волоски серого цвета, выпавшие из шкуры зверя.
В тех случаях, когда в норах живет целое семейство барсуков, тропинок к норам не одна, а несколько, и кучи земли, выкинутой из нор, желтеют тут и там. Барсуки любят поточить свои когти о стволы близстоящих деревьев, царапают их, как это делают домашние кошки.
Охотнику, желающему добыть барсука, надо постараться найти его жилые норы и не спутать их с норами лисиц или енотовидных собак.
Поздно вечером, когда в сером сумраке леса предметы начинают терять свои очертания, барсук выходит на жировку. Высунет из норы свою белую в черной маске голову, прислушается, потянет носом воздух и, не заметив ничего подозрительного, выберется. Движения животного бесшумны, и кажется, что он не бежит, а катится по гладко утоптанной дорожке.
Из этой же норы могут выйти и прочие обитатели холма, но могут воспользоваться и другими норами-выходами. На всю ночь покинут животные свое гнездо, и некоторые из них уйдут далеко. Барсук — животное прожорливое, особенно перед тем, как залечь в нору. Массу лягушек, червей, насекомых, моллюсков и всякой прочей живности съест за ночь барсук. Не поздоровится от него и зазевавшемуся зайцу, и птице, ночующей на земле.
К утру с отяжелевшим желудком возвращается хищник к своему гнезду, чтобы всласть выспаться за день на мягкой подстилке. Вот эту особенность ночных жировок и использует охотник с лайкой при охоте на барсука.
Надо заранее побывать на барсучьем холме и тщательно осмотреть всю сложную систему основных нор, тропинок и запасных выходов. Если барсуки живут на холме давно, то весь он бывает изрыт норами животных, и собака, запущенная в одну из нор, может выйти из другой норы, пройдя под землей пятнадцать-двадцать метров. Тропинки барсуков, расходящиеся от нор, покажут, куда ходят животные на жировку, и помогут выбрать наиболее выгодный маршрут для их поисков ночью.
…Знакомой, заранее проверенной тропой я пробирался к барсучьему холму, ведя свою лайку на поводке. Осенняя ночь наступает рано, и, как только угаснет заря, сумрак леса настолько сгущается, что порой под сводами деревьев не видишь даже своих ног. Что-то задержало меня в тот вечер, и я опаздывал, пропустив начало ночи, когда следы барсуков, покинувших норы, были еще совсем свежи. В темноте трудно двигаться быстро, да и не следовало начинать охоту ранее того, как встанет луна.
Я не потерял тропу и уже более часа шел по ней, когда в вершинах деревьев заметно стало просветление — поднималась луна. В лесу было тихо и холодно, на открытых местах выпал иней, и мхи торфяного болота слегка затвердели. На ходу не чувствовалось мороза, и я решил отдохнуть на кромке болота. Мой пес прижался ко мне боком и почти без движения сидел, вслушиваясь в тишину леса. Вдали, куда уходила мелкая поросль березняков, сгущалась белая пелена тумана. Я знал, что там под ней течет болотная речка Гнилуха, на берегу которой «барсучий городок».
Восход луны в лесу напоминает часто зарево пожара.
И в этот раз показавшийся кусочек ночного Светила вырвался из вершин елей языком горячего пламени. Он рос с каждой секундой, продираясь сквозь колючие вершины елей, и наконец оторвался от них. Сразу посветлело в лесу, и можно было уже без риска переправляться через болото, шагая по дробящимся бликам лунного отражения.
На барсучьем холме я подвязал собаку к дереву и заложил ходы барсуков ранее заготовленными сучьями. В процессе охоты барсук может отбиться от собаки, добраться до спасительной норы, и если она не окажется заложенной, то и занорится в ней.
Теперь можно было спускать собаку и ждать, полагаясь только на ее работу. «Ищи», — сказал я Рыжику и снял с него ошейник. Последнее никогда не следует забывать на этой охоте, так как иногда даже крупная лайка может забраться в нору барсука и там зацепиться ошейником за какой-нибудь случайный корень.
Раза два мелькнул в темноте светлый пушистый хвост собаки, где-то треснула ветка, порхнул напуганный дрозд и после этого сочно и солидно заквокал. Я тихонько шел в сторону от холма и слушал. Что барсуки вышли на жировку, сомнений не было, но что мы с Рыжиком немножко запоздали, тоже было совершенно ясно. Ожидание восхода луны заняло не менее часа, и поэтому свежие следы барсуков, вышедших еще в сумерках, конечно, могли остыть у нор. Это было не особенно страшно, так как в поиске собаки я был уверен, и даже если очень уж далеко разбрелись зверьки, то все равно вернутся к своим норам.
Рыжик уже дважды возвращался ко мне. И снова уходил в лес без всякого понуждения с моей стороны.
Снова тянулось ожидание, и ничто не нарушало тишину уснувшего леса. Прошло около часа.
Наконец собака залаяла, но не близко. Голос был глухой и доносился с той стороны, откуда мы пришли, из-за болота. Там я никак не ожидал встретить барсука. Снова пришлось переходить топкое место и переходить уже спешно, не считаясь ни с темнотой, ни с водой, ни с грязью.
Когда торопишься и почти бежишь в темноте по лесу, то кажется порой, что ветки, как живые длинные руки, цепляются за одежду и ружье, что какие-то невидимые пружины упираются в носки сапог, стараясь тебя уронить, и что кто-то из озорства часто снимает твою шапку и бросает ее на землю. Нужно беречь в темноте глаза и в то же время смотреть в оба. Особенно внимательно охотник должен смотреть за своим ружьем и беречь его. Сломать ложу или при падении забить стволы землей очень легко.