— Дилан! — Она схватила его руку через простыню. — Адам дома.

— Что? — Волоски на груди Дилана защекотали спину Хоуп, когда он приподнялся и посмотрел в изножье кровати. Повисла продолжительная пауза: отец с сыном глядели друг на друга. — Адам, — медленно начал Дилан, затем прочистил горло. — Как ты здесь оказался?

— Меня мама привезла. — Мальчик указал куда-то налево, и оба — Хоуп и Дилан — перевели взгляд на высокую блондинку, прислонившуюся к дверному косяку. На ней были бледно-желтые кожаные штаны и шелковая блузка в тон. Гостья казалась смутно знакомой, но Хоуп сомневалась, что они когда-либо встречались.

— Наверное, мне стоило позвонить, — произнесла мама Адама и выпрямилась. — Я побуду в гостиной, пока вы оденетесь. — Она протянула руку сыну. — Пойдем. Давай подождем папу там.

Еще несколько секунд Адам смотрел на отца и Хоуп, затем вышел из комнаты.

— Да твою-то мать, — выругался Дилан, упав на подушку. Он запустил пальцы в волосы и уставился в потолок. — Какого черта он делает дома? Ведь еще не воскресенье… и что здесь делает Джули? Все кувырком. Это чертов кошмар.

Хоуп села, удерживая простыню у груди:

— Что ты хочешь, чтобы я сделала?

— Ты видела взгляд Адама? — Дилан вздохнул и спрятал лицо в ладонях. — Черта с два я знаю. Может, он решит, что ты зашла и так устала, что просто прилегла вздремнуть… или что ты упала, ушиблась, и тебе надо было прилечь.

— Ага, а ты просто оказывал мне первую помощь, исследуя мою грудь. — Дилан взглянул на Хоуп сквозь пальцы. — Адам видел, как ты двигал рукой под простыней. Он не дурачок и вряд ли купится на какую-нибудь нелепую историю. Просто скажи ему правду.

Шериф опустил руки:

— Пожалуйста, не учи, как мне говорить с собственным сыном. Ненавижу, когда люди, у которых нет детей, советуют мне, что делать. Я решу, что для него лучше, и вряд ли сейчас подходящий момент, чтобы объяснять ему нашу с тобой сексуальную жизнь.

— Отлично. — Хоуп отбросила простыню и встала с кровати. — Говори ему, что хочешь. — Захлопнула дверь и стала собирать свои вещи.

— Хоуп.

Она повернулась к нему спиной, натянула шорты и застегнула их.

— Хоуп. — Дилан подошел сзади и положил руки ей на плечи. — Я не должен был говорить о том, что у тебя нет детей. Прости.

Она сгребла бельё и повернулась к нему. Не о том он жалел.

— Я уважаю твои моральные принципы и желание быть примером для сына. Правда. — Хоуп застегнула лифчик на спине и поправила лямки. — Наверное, это будет очень сложно, но я не собираюсь становиться твоей постыдной тайной. — Она вспомнила, как шериф приезжал к ней домой и парковал грузовик у Шелли. — Я не стану тем, о чем ты будешь лгать или отказываться говорить. Не хочу так жить.

— Хорошо.

Хоуп потянулась за футболкой, но Дилан забрал ту из ее рук.

— Мы все уладим, — пообещал он. — Как-нибудь. Но предупреждаю, Адаму не понравилось то, что он сегодня увидел. И облегчать жизнь ни тебе, ни мне он не станет. — Приподняв ее подбородок, он заглянул ей в глаза. — Эта женщина — его мама, и сын мечтает, что мы все съедемся и будем жить вместе одной счастливой семьёй. Он старался…

— О, Боже! — перебила его Хоуп и схватила за руку. — Джульетт Бэнкрофт!

— А я-то все думал, когда же ты ее узнаешь.

— Дерьмо! — Она стала приглаживать свои пыльные волосы. — Я выгляжу последним дерьмом!

Дилан подал Хоуп футболку:

— Даже в свои худшие дни ты красивее, чем Джули.

Возмутительная ложь, однако, внезапно, Хоуп стало волновать совсем другое. Теперь она вспомнила, почему женщина в дверях показалась ей такой знакомой — не из-за телешоу. Журналистке надо убраться из дома, пока Джульетт не вспомнила об их встрече в офисе Блейна. За пару недель до того, как благоверный прислал бумаги на развод. Во время процесса Хоуп кое-что сделала в отместку бывшему мужу. И это кое-что включало сведения о некоей старлетке и ее тайной операции по увеличению груди.

Пока Дилан надевал чистые «Левисы» и футболку, Хоуп натянула свои грязные носки и зашнуровала туристические ботинки, позаимствованные у Шелли.

— Думаю, лучше мне поспешить и уйти, чтобы вы втроем смогли поговорить.

— Наверное, но я подвезу тебя.

— Могу и пешком пройтись. Здесь всего пять километров, а я каждый день пробегаю куда больше.

— Я тебя подвезу.

— Я хочу пройтись. Так у меня будет время все обдумать. Правда.

— Уверена?

— Ага.

Держась чуть позади Дилана, Хоуп прошла с ним по коридору в гостиную. Адам сидел на кресле, так сильно раскачиваясь, что пружины скрипели, а спинка со стуком ударялась о стену. Бум-скрип-бум. Он поднял на Хоуп сердитые глаза, и плескавшаяся в них боль поразила ее больше, чем она могла бы предположить. Эта боль проскользнула ей в грудь и упала холодным комом прямо рядом с сердцем. Смогут ли они снова быть друзьями? Хоуп перевела взгляд на Джульетт, которая стояла в глубине комнаты так, словно ничего не слышит, и разглядывала фотографии Адама с отцом в рамках на телевизоре.

— Адам, прекрати, — попросил Дилан.

Кресло врезалось в стену с еще большей силой.

Джульетт повернулась и посмотрела на Дилана:

— А я всегда гадала, как же выглядит твой дом. Он напоминает мне тот, в котором мы жили, когда Адам был еще совсем малышом.

— Тебе никогда не нравился тот дом, — заметил шериф и ткнул пальцем в сторону сына. — Прекрати сейчас же.

— Ну, не совсем так. — Джульетт перевела взгляд на Хоуп. При обычных обстоятельствах та со стыда бы умерла из-за своего послепрогулочного внешнего вида, особенно по сравнению с идеальной и прекрасной Джульетт Бэнкрофт. Но сегодня Хоуп надеялась, что грязь в волосах и пятна на футболке помогут ей остаться неузнанной. — Адам не говорил, что у тебя появилась подружка.

— Я уже ухожу. — Просчитав быстрый путь к отступлению через заднюю дверь, миз Спенсер стала бочком пробираться через комнату. — Уверена, вам столько всего надо обсудить.

Кресло последний раз стукнулось о стену, и Дилан стащил сына с сиденья.

— Я позвоню тебе позже. Адам, попрощайся с миз Спенсер.

Мальчик не произнес ни звука, и Хоуп уже успела пробраться до дверей кухни, когда ее остановил голос Джульетт:

— Подождите-ка! Я знаю, кто вы. Вы — бывшая жена доктора Спенсера.

Хоуп закрыла глаза. Вот черт!

— Вы работаете на «Нэшнл Энквайр», — прибавила Джульетт.

Журналистка перевела взгляд с разъяренного лица любимого ангела Америки на Дилана, который нахмурился и застыл на месте, держа одной рукой Адама, и ответила:

— Нет, я не работаю на «Энквайр».

— Вы тот самый их «достоверный источник», который разболтал конфиденциальную, не подлежавшую разглашению информацию о пациентах доктора Спенсера. — Джульетт повысила голос и обвиняюще ткнула пальцем в сторону Хоуп: — Это ты рассказала им о моей чертовой операции на сиськах! — От подобных слов журналистка ошеломленно застыла. Америка определенно никогда не слышала, чтобы подобные выражения срывались с этих идеальных ангельских губ. — Спенсер ничего не мог доказать, но был уверен, что это твоих рук дело!

С учетом обстоятельств Хоуп, пожалуй, могла бы оправдать ярость Джульетт, но не ругаться же так перед сыном!

— В свою защиту могу сказать, — начала журналистка, — что Блейн был свиньей, и я хотела ему насолить. Я не задумывалась, кто еще может пострадать, но всегда сожалела, что причинила вред другим людям. Мне жаль, что так произошло.

Дилан наконец отпустил сына:

— Ты репортер «Нэшнл Энквайр»?

— Нет. Года четыре назад я была их анонимным источником для нескольких статей о звездах, а затем написала фрилансом пару историй о грубых промахах людей в области моды. Такого рода вещами я больше не занимаюсь.

— Ты пишешь статьи о природе. Так?

Хоуп не хотела ему говорить. Не при подобных обстоятельствах.

— Ну, не совсем.

— Тогда что ты пишешь? По-настоящему?

Но и лгать она тоже больше не могла. Хоуп сделала глубокий вдох и призналась: