В 1317 г. произошло любопытное происшествие, заставившее византийского императора приступить к реставрации древнего монумента: под напором северного ветра упал крест, располагавшийся на шаре, в левой руке статуи. Срочный характер работ указывает на символическую значимость цельной конструкции. И хотя историк Никифор Григора не говорит об охранительной функции жеста конного императора, значимого для сторонних наблюдателей, он был последним, кто видел статую на расстоянии вытянутой руки. Вопреки слухам, которые передает Робер де Клари, никаких мистических надписей на статуе не было. На всаднике был плащ, усеянный звездами и листьями, фигуры которых вызвали у Никифора Григора ассоциацию с рисунками на китайских шелках. Вот результаты его экскурсии:
«Во втором году патриаршества Иоанна Гликиса и в 6825 году от сотворения мира случилось, что от сильных порывов северного ветра упал медный крест, находившийся в руке статуи, утвержденной на колонне, которая стояла на площади великого храма Святой Софии. Царь приказал со всей поспешностью поставить крест на прежнее место. Окружив вплоть всю колонну деревянными подмостками, достигли самого изваяния. Мастера, поднявшись по этим подмосткам, нашли, что все железо, поддерживавшее с той и другой стороны лошадь статуи, глубоко переедено ржавчиной; так что нужно было опасаться, чтобы когда-нибудь не упали подставки, а вместе с ними не погибла и статуя, это диво столицы, которое только и осталось из множества подобных ему и равных, избежав неистовства пожаров и жадности латинян. Итак, вместо прежних подставок под конем статуи утвердили другие, лучшие и более крепкие, на которых статуя и оперлась прочно и твердо. Потом, сняв с головы статуи символ царского величия и еще шар, находившийся в руке, покрыли их более прочной позолотой и придали более блеска. Затем и всю колонну, которая сверху донизу имела поверхность изрытую по отсутствию в своих местах гвоздей, выдранных латинянами вместе с медью, ее покрывавшей, покрыли крепкой штукатуркой и все ее углубления закрыли и сгладили. Я счел непростительным упустить такой необычайно редкий случай подняться к статуе и вместе с другими насладиться таким удивительным зрелищем полнее; поднявшись туда я высмотрел и вычислил все во всех подробностях. Говорить о высоте колонны, которую желающий всегда может вымерить по ее тени, я считаю лишним. О том же, о чем едва ли кто может сказать, мы, как очевидцы, скажем обстоятельно. Окружность головы статуи равняется шести футам. Так же велико пространство и от плечей ее до самого верха царской короны на голове. Длина каждого пальца на руках пядень; длина ступней — три и две трети пядени, или четыре пядени без одной трети. Длина креста на шаре — четыре пядени, а ширина — три пядени; вместимость сферы — три городских метра, от груди коня до хвоста — три обхвата. Окружность шеи его также около трех обхватов; от края морды до ушей — один обхват, голень ноги в окружности пять пяденей. Плащ на всаднике усеян звездами, испещрен листьями и ветками и очень похож на те одежды, какие привозили некогда из Сира»[72]
В заключение еще одно свидетельство, принадлежащее перу испанских послов, осматривавших памятники Константинополя в 1403 г. «На площади перед церковью высилась удивительно высокая каменная колонна, а сверху на ней — медный конь, огромный и высокий, как бы увеличенный по сравнению с обычным вчетверо. На нем фигура вооруженного всадника, также из меди, с очень большим султаном на голове, напоминающим павлиний хвост. Через [фигуру] коня продеты железные цепи, крепящие ее к колонне и держащие на месте, чтобы она не упала и чтобы ее не опрокинул ветер. Этот конь, очень хорошей работы, сделан [в позе] готовности к прыжку вниз, с передней и задней поднятыми ногами. Всадник, сидящий на нем, держит правую руку высоко поднятой вверх, с открытой ладонью, а в левой у него поводья коня и круглый позолоченный шар. Этот конь и этот всадник так велики, а колонна так высока, что [на них] нельзя смотреть без удивления. И эта удивительная фигура всадника, поставленного на колонну, говорят, изображает императора Юстиниана, который построил этот монумент и эту церковь и совершил в свое время великие и замечательные подвиги против турок» (Руи Гонсалес де Клавихо, с. 38).
Статуя императора Юстиниана не сохранилась. Она была разбита ударом молнии в 1492 г., спустя сорок лет после падения Константинополя под натиском турок.
§ 44. Медный скорпион
Летом 1046 г. паломник Насир-и Хусрау прибыл в Сирию с намерением проследовать далее в Мекку. На его пути в двенадцати фарсахах от Алеппо находился небольшой город Ма-аррат-ан-Ну'ман, окруженный каменной стеной. Внимание путешественника привлек столб, стоящий у городских ворот. Оказалось, что это талисман[73]. «У ворот я увидел каменный столб, — сообщает Насир-и Хусрау, — на нем было что-то написано другим, не арабским шрифтом. Я спросил у кого-то, что это такое. “Это талисман против скорпионов, — ответил он, — в этом городе никогда не бывает скорпионов и они не заходят сюда; если же их привезут откуда-нибудь и пустят, они тотчас же убегают и не входят в город”. Высоту этого столба я определил приблизительно в десять араш[74]» (Насир-и Хусрау. Сафар-наме, с. 47).
Итак, талисман против скорпионов выглядел как каменный столб, покрытый древними письменами. Он был установлен на границе городской черты, у ворот. На первый взгляд, неясно, почему именно столб выступает в роли талисмана против скорпионов. Может быть, случайный собеседник Насир-и Хусрау ошибся? Ошибки в этих сведениях нет. Следует лишь уточнить, что истинный или мнимый талисман был зарыт глубоко в землю и над ним возвышался столб. По этой причине в большинстве сообщений вообще не говорится о том, как выглядит талисман. Считалось, что талисманы «сделаны из небесных и земных тел в особые моменты» (ал-Бакуви. V. 71).
Рассказы поздних космографии о талисмане против скорпионов в Каркане, небольшом селении близ Кармисина, восходят к «Книге стран» Ибн ал-Факиха (903 г.). «В этом селении было много скорпионов. Каждый год в Каркане проводились большие ярмарки, и многие люди гибли от укусов скорпионов. Тогда один из хосроев попросил Аполлония Мудрого поставить в селении талисман от скорпионов. После того как тот поставил талисман, скорпионы в этих местах полностью исчезли. Если кто-нибудь в наше время возьмет песок или глину из стен, окружающих селение, то никогда не увидит у себя дома скорпиона. Если же кого-то укусит скорпион, то нужно песок, взятый из этого селения, бросить в воду и выпить, после чего человек сразу же выздоравливает. Даже если взять немного пыли в руки и потом скорпиона, то он не будет опасным»{130}.
«[Кирмисин] — богатый город, основал его Кубад, а Балинас с помощью талисмана избавил город от змей и скорпионов» (Чудеса мира. 607). Рассказ о селении Каркан вблизи Кирмисина повторяется в книге ал-Бакуви (ал-Бакуви. IV. 96).
Скорпионы были проклятием Хузистана. «В здешних домах водятся желтые скорпионы, [укус] которых смертелен. Благовония и всякие ароматические [вещества] после двух месяцев тут изменяют свой запах, так же как и в Антакийе» (Ибн Хордадбех. 78а). В книге ал-Бакуви имеется выписка из неизвестного сочинения, где речь идет о древнем талисмане, защищавшем город Тиб. «Тиб — городок между Васитом и Хузистаном, из построек Сита сына Адама — да будет мир над ним! Там есть талисман для отвращения скорпионов и змей. В числе чудес его то, что туда никогда не влетает ни оса, — а если она влетит туда, она умирает, — ни пестрый ворон» (ал-Бакуви. III. 80). В следующем сюжете уже и память о талисмане стерта, хотя сам талисман не утратил своего действия. «Туртуша — древний город в ал-Андалусе, близ Балансии, расположенный на реке Абру. Часть города на суше, часть на море — один город входит в другой. Среди его особенностей — в него никогда не вступали войска. Говорят также, что в него никогда не залетают комары. Однако если стоящий на городской стене протянет руку за пределы стены, то на нее сразу же устремятся комары, а если он опустит ее, они улетят» (ал-Бакуви. V. 47).