Как и во всех проектах, задуманных Борисом, ничто, включая советы специалистов, не могло помешать его энтузиазму. Чуть ли не в одно мгновение, что поразило даже его ближайших друзей, Борис превратился из городского человека в стойкого первопроходца — покорителя новых земель.
В первые годы супружеской жизни Борис и Ингер испытывали немалые трудности. Поскольку они квартировали в помещении клуба, их жизнь была чередованием вечеринок с наездами в Куч Бихар. В марте 1950 г., через пять месяцев после рождения их первенца Михаила, Борис отправился с семьей в Куч Бихар, возглавив экспедицию, задачей которой была доставка в имение магараджи современного оборудования, необходимого для амбициозного сельскохозяйственного проекта.
Поскольку раздел Индии и образование Восточного Пакистана привели к тому, что Куч Бихар оказался отрезан от прямых шоссейных и железных дорог, связывавших его с Калькуттой, экспедиции пришлось продвигаться по тропам и гужевым дорогам. Предполагалось, что переход займет четыре дня. Самой серьезной проблемой было форсирование Ганга. Даже сегодня восточное русло мощной священной реки Индии пересекает лишь один мост. Единственной альтернативой служит переправа на примитивных плоскодонных, оснащенных парусом баржах сомнительной плавучести, которые едва держатся на воде.
На одну из таких барж Борис погрузил джипы и трактора со своим маленьким сыном и женой и несколькими индийцами, которые должны были управлять этими машинами. Поскольку прямо напротив места погрузки на другой стороне реки не было дороги, им предстояло проплыть около пятидесяти километров вниз по течению, чтобы добраться до места, откуда можно было продолжить путь по суше.
Беда постигла их вскоре после отплытия, когда баржа, нагруженная металлическими инструментами и буксируемая их собственным перегруженным суденышком, на середине реки стала оседать в воде. Команда тонущей баржи перескочила на тяжело нагруженное судно, на котором были едва сбалансированы джипы и другие машины и оборудование.
Когда новые пассажиры в смятении скопились на борту, неуклюжая баржа опасно накренилась и зачерпнула грязную воду, которая водопадом хлынула в трюм, отчего все пассажиры насквозь промокли.
Растолкав перепуганных индийцев и оттеснив их с осевшего борта, Борис выровнял судно, в том время как вторую баржу унесло течением. И все же мутная речная вода все еще билась в трюмах. Схватив пару ведер, Борис передал их команде, и с помощью пинков и кулаков заставил индийцев вычерпывать воду. Понемногу осадка баржи несколько сократилась.
Однако, бросив взгляд на далекий берег, Борис с ужасом заметил, что из-за сильного встречного ветра они ни на йоту не продвинулись вперед. Предполагалось, что поездка займет пять часов, но проходили час за часом, а неуклюжая посудина все еще оставалась на траверзе одного и того же пустынного участка песчаной прибрежной полосы.
Когда знойное солнце тропиков закатилось, Борис обнаружил, что на борту судна совсем не осталось еды. А затем до путников дошло самое печальное известие: у них также не осталось ни глотка воды. Это, помимо прочего, означало, что маленькому Мишке не из чего было приготовить молочную смесь. Положение становилось угрожающим. Несмотря на весь ужас, Ингер была вынуждена воспользоваться водой, зачерпнутой прямо из Ганга, — грязным месивом, которое омывало тела тысяч больных паломников в Бенаресе и массе других мест по всему течению священной реки и заключало в себе пепел покойников, сжигавшихся на плавучих погребальных кострах.
Ночь казалась бесконечной. Баржа еле двигалась, и стало ясно, что путешествие займет не менее двух-трех суток. Взошедшее утром солнце жгло пуще прежнего. Теперь путники были голодны как волки, и на судне царило уныние. Ингер вновь зачерпнула воды из реки, чтобы покормить сына. Кипятившие воду индийцы так перестарались, что устроили на барже пожар. Лишь благодаря отчаянным усилиям удалось погасить пламя до того, как оно добралось до десятков бочек с бензином, которые Борис вез с собой.
В полдень жара достигла сорока градусов. На тесной палубе совсем не было тени, а кабины джипов раскалились как печки. В неподвижном воздухе не ощущалось ни малейшего ветерка, который мог бы облегчить состояние людей. Некоторые, дойдя до крайнего отчаяния, бросались в грязную воду. Ингер была готова к самому худшему, стараясь хоть как-то обмахивать ребенка. Чтобы подогреть молочную смесь, было достаточно подержать ее несколько минут на раскаленном капоте какого-нибудь джипа.
Настала вторая ночь, не принесшая большого облегчения, и на третий день стояла такая же дикая духота, как и прежде. К концу дня полумертвые от истощения люди заметили на северном берегу полоску земли, к которой можно было пристать.
После долгой разгрузки Борис со своим семейством и шестью индийцами начали утомительное путешествие по иссушенному зноем песчаному берегу Ганга. Самый страшный эпизод на этом отрезке пути приключился тогда, когда, налетев на большой камень, один из джипов опрокинулся. К счастью, ехавшие в нем Ингер с малышом не пострадали.
Их мучения окончились, когда они выехали на шоссейную дорогу у развилки, от которой один путь вел на север, в Куч Бихар, а другой — на северо-запад в Дарджилинг. Отсюда Борис отправил Ингер с Мишкой в Дарджилинг, где они могли отдохнуть от испепеляющей жары, а сам, вместе с остальной группой выехал в Куч Бихар, где начал распахивать заросшую слоновой травой и кустарниками целинную землю.
Как упоминалось выше, Борис считал, что как только с этими зарослями будет покончено, земля будет готова к обработке. К сожалению, он оказался чересчур самонадеянным. Каждый корешок, срезанный плугом, лишь пускал новые отростки, и шесть месяцев спустя трава стала толще и гуще, чем когда-либо до этого.
Нимало не смутившись, Борис оставил свою затею с обработкой земель. «Научиться можно лишь на собственном опыте», — объяснял он впоследствии случившееся своим друзьям, которые при этом только посмеивались.
По возвращении в Калькутту в фокусе внимания Бориса оказался Непал. На тайных сходках в квартире Бориса генерал Махабир и его соратники разрабатывали план свержения режима династии Рана. Махабир скопил значительное состояние, позволявшее ему поддерживать непальскую партию конгресса, которая, несмотря на тот факт, что называлась аналогично возглавлявшейся Джавахарлалом Неру и выступавшей за независимость Индии партии конгресса, имела конечной целью возвращение к власти в Непале династии Шах. Этой династии непальцы были обязаны объединением страны в конце XVIII века. Она правила до 1846 г., когда бразды правления захватила династия Рана.
С самого начала его жизни в Калькутте мысли Бориса постоянно обращались к Непалу. Еще в 1938 г. он сделал попытку проникнуть в запретное гималайское королевство под предлогом организации охоты для британского вице-короля в тамошних тераях. Такая охота обычно поражала пышностью и изысканностью, затмевавшими подобные охоты на тигров, предпринимавшиеся в других частях света. Непальские магараджи династии Рана умели красочно обставить подобные вылазки.
Однако в тот раз Борису не удалось осуществить задуманное им предприятие, и он был вынужден ждать свержения режима Рана, прежде чем сумел попасть в закрытое для европейцев гималайское королевство.
После 1944 г. король Трибуван неоднократно приезжал в Калькутту и при первой же возможности появлялся в квартире Бориса на верхнем этаже Клуба-300, где шла подготовка операции по его восстановлению на троне. Планировалось направить войска в западный Непал, чтобы поднять на борьбу местное население. Теперь Борис тесно сотрудничал с людьми, которым в ближайшем будущем предстояло стать руководителями страны. В их числе был М. П. Коирала, в 1952 г. ставший премьер-министром Непала.
Отзвуки народных волнений доносились из долины Катманду, проникая через влажные джунгли тераев у подножия Гималаев.
Длительная подготовка к перевороту неожиданно дала свои плоды в 1950 году. Произошедшие события уже вошли в анналы истории. Финансировавшаяся Махабиром партия конгресса победила в восточной части Непала. Волнения распространились на территорию тераев. Король Трибуван под предлогом выезда на охоту бежал с семьей из дворца и укрылся в посольстве Индии, откуда его в безопасности доставили самолетом в Нью-Дели.