Борис, рядом с которым сидит слуга, едет в Катманду по делам. По их завершении он возвращается по тряской дороге к Ройэл. К этому времени на его пути по коридорам отеля возникает масса народу, чтобы задать те или иные вопросы, высказать просьбу или попросить совета.

Борис четко и по-доброму отвечает на их вопросы, прежде чем уходит к себе. В их квартире Ингер уже занимает разговорами человек шесть вновь прибывших гостей, в числе которых оказывается нервная итальянская графиня, знававшая Бориса в Шанхае, американская чета с Лонг-Айленда, чересчур кричаще разодетый французский инженер, собирающийся заняться торговлей непальскими сувенирами в Париже, и оборванный, бородатый парень, только что возвратившийся из похода по горам.

По приходе Борис задерживает у себя нескольких гостей, а остальных приглашает на вечерний коктейль. Вернувшийся с горного маршрута парень получает бесплатный номер в отеле, а зашедшие к Борису туристы — рекомендации относительного того, куда сходить и что посмотреть.

Затем с супругой и друзьями приезжает французский посол, и инженер исчезает, оборванный парень отходит на задний план, а Борис просит обслугу принести бутылочку перно. В этот момент появляется высоченный и величественный, величайший непальский охотник генерал Киран с вопросами касательно новой охотничьей стоянки в тераях: сможет ли Борис поехать поохотиться в субботу? Как насчет провизии? Совсем не осталось виски, зато полным-полно корма для слонов.

Вполне возможно появление отца Морана с его обычным: «Привет, Борис, я хотел рассказать тебе еще кое-что о тибетцах».

И, несмотря на всю эту сумятицу, Борису удается одновременно решать бесчисленные проблемы, возникающие в хозяйстве отеля, на свиноферме, на охоте и в доме, открытом для массы гостей. Без всякого напряжения, с улыбочкой, он всегда находит возможность по-доброму отнестись ко всем, кто приходит к нему. В отличие от него, Ингер постоянно суетится и волнуется. Их сын Мишка учится в школе-интернате в Швейцарии. В загашнике у семьи, как обычно, нет денег.

— Это все из-за этих проклятых свиней и кинопродюсера, — признается мне Ингер, одновременно объясняя жене посла, где можно купить тибетских божков.

Внезапно эту благодушную атмосферу нарушает вопль: «Отель Ройэл — это сумасшедший дом!». Это «ма» Скотт врывается в комнату, размахивая тибетским знаменем. За ней следуют двое туристов из Германии. Самая проницательная дама во всем Катманду, г-жа Скотт, неизменно прибранная и опрятная, следит за всем хозяйством.

— Только я заведую здесь всеми делами, — замечает она. — Борис — прелесть, но у него нет времени следить за обслугой. Ведь это я должна смотреть за курами, а то мальчишки умыкнут снесенные яйца. И вы только посмотрите, как садовники пачкают свою форму, когда сидят на корточках на грядках и клумбах. Они просто сводят меня с ума! Но я их не боюсь. Борис, ты не желаешь купить эту «танка»[12]?

— Ради всего святого, ма. Ты же знаешь, что я не имею возможности, — отвечает Борис. Затем «ма» несется вниз по лестнице, неотступно преследуемая ищущими экзотики немцами, чтобы поторговаться о цене за чашкой чая, которую она выпивает вместе со своими собачками и другими питомцами, живущими в ее гнездышке.

Неожиданно в комнату Бориса врывается младший сын Николай, размахивающий зловеще выглядящим непальским топориком, которым в семнадцатом веке рубили головы врагам. Этим предметом он обычно угрожает двум уличным пацанам, подающим мячи на теннисном корте.

В три часа слуга приносит ланч и телеграммы. Еще одна кинокомпания просит Бориса помочь организовать съемку фильма в Непале. Но Борис пресытился съемками, поэтому он пишет резолюцию: «нет».

Вообще киносъемки никогда не имели в Непале особого успеха, хотя страна, казалось бы, имеет все необходимое для этого. Все попытки снять кинокартину, предпринимавшиеся до настоящего времени, проваливались из-за привходящих обстоятельств.

Так, компания Пэрэмаунт безуспешно пыталась экранизировать книгу Хан Сюинь «The Mountain is Young». Другая компания собиралась снять фильм «A King in the Clouds»[13], романтическую иcторию о двухлетнем пребывании в Непале терапевта, лечившего короля Трибувана при режиме династии Рана.

Джон Хьюстон предпринимал всяческие усилия, чтобы экранизировать рассказ Киплинга «The Man Who Would be King»[14], но также безрезультатно. Поэтому самая экзотическая обстановка на всем Востоке, обстановка в долине Катманду до сих пор позорно служит лишь фоном для тривиальнейших кинозвезд и вышедших в тираж комедиантов.

Когда дела на свиноферме позволяют Борису отлучиться, он временами все же удовлетворяет свою страсть к охоте, спускаясь с королем или небольшими группами иностранцев в тераи, чтобы добыть тигра, леопарда или оленя.

Именно на одной из таких вылазок слон, на котором ехали Ингер и генерал Киран с сыном, внезапно обезумел, поравнявшись со слонихой, на которой был устроен бар.

С бокалом в руке Ингер и ее спутники оказались вовлечены в паническое бегство своего слона, что могло бы окончиться весьма печально, если бы не погонщик, который мощными ударами непальского ножа «кукури» по голове слона заставил остановиться взбесившееся животное за минуту до того, как оно могло ворваться в густые джунгли.

После ланча Борис обходит отель с целью подготовки к вечернему приему, который должен состояться в большом бальном зале, украшенном причудливо выполненными портретами бородатых представителей династии Рана, на головах которых изображены непомерной величины шлемы с драгоценными камнями.

Непал — небольшое государство, и Борису доводилось принимать у себя таких видных людей, как бывший председатель Президиума Верховного Совета СССР Ворошилов, Чжоуэньлай, премьер-министр Индии Джавахарлал Неру, Айюб Хан из Пакистана, наследный принц Японии Акихито, уже не говоря обо всех послах, прибывавших через Нью-Дели для вручения своих верительных грамот.

В своем отеле Борис повидал большинство видных представителей стран Востока, многие из которых стали его друзьями.

Каждый год в Непале возникают все новые проекты, а в голове Бориса роятся новые планы. Сегодня он, как и всегда, полон энергии и, как еще в самом начале моего пребывания справедливо предупреждала Ингер, с Борисом невозможно провести ни единого спокойного вечера… Обязательно появлялся какой-нибудь новый гость.

Приехав в Непал одновременно с Хиллари и русскими космонавтами, в последующие четыре месяца я ежедневно встречал все новых людей, к примеру, немецкого магната Альфреда Круппа фон Болен унд Гальбаха, эксперта по Тибету Джорджа Паттерсона, великих охотников, талантливых музыкантов и артистов, знаменитых миллионеров, супругов-туристов из Огайо, уже не говоря о более скромной элите из Индии, Таиланда, Бирмы, Пакистана и Афганистана.

Чем еще займется Борис? Этого не может сказать никто, а когда об этом спрашивают его самого, он обычно отвечает: «Приму ванну». Никто не знает, что варится в его голове, какой созревает новый невообразимый план, какое новое безумие одолевает его мятежную натуру.

Кто-то может подумать, что, прожив такую полную событий жизнь, если не сказать десять жизней, Борис подумывает о спокойном будущем. Это отнюдь не так, ибо в глухих закоулках его мозга сохраняется неистощимый запас планов и идей. Он не забывает о необходимости реализации сухопутного круиза в Непал, он жаждет поставить все более грандиозные шоу, ему еще нужно завершить проект по разведению свиней, он подумывает о плантациях, очередных охотничьих вылазках, поездках в Европу, предстоящих визитах видных деятелей из России, экспресс-полетах в Гонконг, походах в отдаленные уголки Непала, которых он еще не видел, и необходимости модернизации отеля.

По вечерам он собирает приятелей и, когда его уговорят, до поздней ночи рассказывает под водочку с икрой о жизни в Одессе, о конеферме отца, исполненных партиях в балете, людных шанхайских авеню, опиуме в Кратие, тиграх Ассама, эксцентричных выходках магараджи Думраона, ловле тигров и слонов, приемах в Клубе-300, экспедиции в Голливуд, охоте королевы, о генерале Махабире и короле Трибуване, Масине, Баланчине, Хиллари, пребывании русских беженцев в Тибете, магарадже Куч Бихара, магарадже Прити Синге, Анне Павловой, леди Диане Мэннерс и бесчисленном числе других людей.