Весь городок был обеспечен горячей и холодной водопроводной водой, не говоря уже о промывочных бачках для туалетов. Последнее было немаловажным штрихом, ибо Борису часто рассказывали о несуразности, случившейся во время визита в Индию короля Георга V и королевы Мэри. Во дворце тамошнего магараджи был устроен туалет для Их Величеств, но каким-то образом по недоразумению забыли обеспечить подкачку воды в бак, расположенный на крыше.

Чтобы «спасти лицо», в последний момент на крыше туалета поставили слугу с ведрами, наполненными водой, а в потолке просверлили дырочку, чтобы он мог наблюдать за Их Величествами, заходившими по нужде. Как только они дергали за ручку спуска, слуга со своего насеста сливал в трубу ведро воды.

В лагере короля Махендры не было подобных несуразностей, все было сделано на современный лад. Для водоснабжения пробурили скважину, и на больших кострах денно и нощно нагревали большие баки с водой, чтобы гости не знали печали.

В числе знатных гостей были министр иностранных дел лорд Хьюм (позднее ставший премьер-министром) с супругой, контр-адмирал Кристофер Бонхэм Картер, казначей принца Филиппа, и сэр Майкл Эйдин, секретарь королевы. Двум последним персонам предстояло сыграть значительную роль в последующих событиях.

Накануне приезда Ее Величества в джунглях выкорчевали ряд цветущих деревьев и посадили их вдоль просек лагерного городка.

Пока в тераях шла вся эта подготовка, Борис лихорадочно занимался порученными ему обязанностями. Его довольно поздно уведомили о визите королевы, и потому он тут же вылетел в Гонконг, где за десять дней беготни закупил сорок восемь тонн продуктов и такого оборудования, как холодильники, походные плитки, складные стулья и прочее.

Все это было в рекордное время упаковано и отправлено морем в Калькутту. Времени было в обрез, поэтому Борис тут же вылетел в Калькутту, где, к своему ужасу, узнал, что судно с огромным ценным грузом, которого с нетерпением ожидали в Непале, задерживается на неопределенное время в восточно-пакистанском порту Читтагонг.

Борис помчался к верховному комиссару Пакистана и договорился о том, чтобы судно больше не задерживали и немедленно отправили в Калькутту.

Когда транспорт прибыл в Сэнд Хэдз на реке Хугли, Борис совершил настоящий подвиг, добившись того, что обычно медлительные власти калькуттского порта и докучливые, сонные, как мухи, таможенники зашевелились. В ту самую минуту, когда вдали показалось транспортное судно, лоцман отчалил навстречу и провел его в порт. На пристани все было готово для разгрузки.

Но судно пришло 11 февраля, а королева со своими людьми ожидалась в Непале 26 февраля, т. е. времени оставалось в обрез. Казалось, что доставить груз в Катманду вовремя просто невозможно. Предполагалось, что на пристани разгрузка будет производиться с судна в грузовики, но в тот день шел дождь, а в дожди докеры там не работают. Дождь не прекращался целых три дня. Наконец, в спешке все было погружено, и конвой из девяти грузовиков тронулся по тряской дороге в направлении границы с Непалом, до которой надо было преодолеть 960 километров.

А тем временем Борис вылетел в Катманду. Там в его распоряжение была предоставлена авиетка. Два дня спустя он вылетел в тераи, чтобы проверить обстановку с его ценным грузом. Когда он добрался до приграничного городка Раксаул, ему сообщили, что мост через реку Сегаули смыт бурным потоком и грузовики застряли на противоположном берегу.

Он тут же нанял весь имевшийся в Раксауле транспорт и отправился к Сегаули, находившейся в 24 километрах от города. Затем груз переправили на утлых лодках через реку, погрузили на арендованные в Раксауле грузовики и отправили в Катманду. 23 февраля, т. е. за три дня до прибытия знатных гостей, все продукты и оборудование, наконец, были доставлены к отелю Ройэл.

В течение оставшихся трех дней шла суматошная подготовка. Сорок восемь тонн груза поспешно рассортировали и повезли частью в лагерь, устроенный в тераях, частью в Синга Дурбар, где в знаменитом хрустальном зале намечался королевский банкет, а частью в новый, реконструированный дом приемов в Ситал Нивас.

Королева собиралась устроить свой банкет в просторном обеденном зале в стиле барокко и роскошной гостиной в Лаксми Нивас, втором по значению дворце долины после Синга Дурбар, принадлежавшем потомкам последнего магараджи династии Рана.

Пока Борис суматошно занимался всеми этими делами, в Катманду производилась очередная весенняя уборка города. Как и в период коронационных торжеств, обновлялась покраска зданий, расширялись и асфальтировались улицы, сносились ветхие дома и подрезались деревья.

В это время английская пресса открыто выступила с критикой своей королевской власти в связи с ее участием в планировавшейся в Непале охоте, которая, как указывалось, не только отличается жестокостью по отношению к животным и отдает средневековьем, но, главное, ляжет тяжелым бременем на бюджет маленького слаборазвитого государства Непал. Кто знает, то ли по этой причине, то ли это было просто случайным совпадением, но в Непале все были крайне разочарованы, когда принц Филипп появился не в костюме охотника, а при полном параде, а указательный палец его правой руки был забинтован. Было заявлено, что поскольку у него болит палец, которым спускают курок, он не сможет стрелять!

Первым значительным мероприятием с прибытием королевы Елизаветы и ее свиты был банкет, устроенный королем Махендрой в фантастическом хрустальном зале Синга Дурбар.

Этот зал, гордость Катманду, украшен тяжелыми хрустальными люстрами и особо привлекает большим хрустальным фонтаном и старинными хрустальными часами.

Здесь с целой армией обслуживающего персонала Борис отвечал за приготовление изысканных блюд во время пребывания королевы. К примеру, свежую икру доставляли сюда самолетами с Каспийского моря, для чего была организована своего рода эстафета лайнеров международных авиалиний.

Банкет проходил без каких-либо шероховатостей. Когда подавали седло лающего оленя («muntjak»), король подозвал Бориса с просьбой объяснить, что представляет собой «muntjak». Принц Филипп, сидевший подле короля, спросил: «Вы Борис?» и сообщил, что слышал о проекте Бориса по организации сухопутного круиза из Англии в Непал.

Минут пять Борис беседовал с принцем, который рассказал, что герцог Норфолк завез лающих оленей в свое имение, и что некоторые из них сбежали, после чего время от времени стали появляться сообщения об отстреле этих животных в английской провинции. Принц не забыл об этом разговоре, т. к. через три недели после завершения королевского визита Борис получил через британское посольство копию журнала «The Field»[11], в котором была подчеркнута статья об охотнике, подстрелившем «muntjak» в Англии.

На следующее утро после банкета Борис проконтролировал организацию обслуживания за королевским завтраком, а затем поспешил в аэропорт, чтобы вылететь в лагерь в тераи, где предстояла охотничья вылазка. Незадолго до этого там завершилась посадка цветущих деревьев, и по всему лагерю можно было наблюдать солдат гуркхов с пристегнутыми к винтовкам штыками в ожидании именитых гостей.

Говоря о лагере охотников, нельзя упускать из виду самой охоты, которая была разрекламирована в мировой печати как невиданное в истории представление. И вовсе не ванны, не огромная лагерная стоянка и не цветущие деревья сделали тот день незабываемым для гостей. И вовсе не меткость охотников, оставлявшая, кстати, желать лучшего. Речь идет о том, что для этого случая со всех джунглей Непала собрали 376 слонов. В современную эпоху такое число слонов еще никогда не собиралось вместе. Это было поистине невероятное зрелище. Ряд этих огромных животных, стоявших одно возле другого, протянулся на расстояние 3,2 километра!

Многие из них были богато убраны. Они представляли собой гигантское живое стадо, трубившее в хоботы и раскачивавшееся из стороны в сторону по команде «mahoud» ов и «pachwa», восседавших на их спинах.