Сдав вахту, он записал в журнале:

Он много раз расписывался за вахту в порту, но сегодняшняя запись отличалась от предыдущих. Поэтому расписался он поразмашистее, с восторгом, словно скрепляя своей фамилией исторический документ.

Взволнованный, он спустился с мостика в офицерскую кают-компанию и набросился на стопку ждущих расшифровки радиограмм. И разбирал их, пока новый вестовой Расселас, пухлый негритянский юноша с огромными карими глазами, не коснулся его руки и не спросил разрешения накрывать стол к обеду. Вилли собрал шифры, налил чашечку кофе и, усевшись на кушетку, пил его маленькими глоточками. По радио передавали квартет Гайдна: радисты почему-то не переключились на другую программу. Расселас накрыл стол свежей скатертью и расставил приборы. Из буфетной, где Уиттекер в новенькой форме старшего буфетчика руководил вестовыми, плыл аромат ростбифа. Вилли удовлетворенно вздохнул и переместился в угол мерно покачивающейся кушетки. Оглядел кают-компанию, свежевыкрашенную в светло-зеленый цвет, с отполированным металлом, с блестящими лаком стульями. В конце концов, сказал он себе, на свете можно найти куда худшее место, чем кают-компания «Кайна».

Подошли другие офицеры, выбритые, в выглаженной форме, хорошем расположении духа и голодные. Посыпались старые шутки. Вилли они казались забавными и веселыми: многочисленные дети Хардинга, роман Кифера, вонь запасенной на корабле воды («отрава Пейнтера»), новозеландская девица Марика с семью бородавками и, последняя из них, донжуанство Вилли Кейта. За время ремонта Мэй Уинн не раз попадалась на глаза офицерам и матросам и о красоте ее фигуры ходили легенды. Вкупе с воспоминаниями о симпатичных сестрах милосердия, навещавших Вилли в Пёрл-Харборе, появление Мэй утвердило всех во мнении, что энсин Кейт порядочный донжуан.

Для добродушного подшучивания в кают-компании эта новая тема подошла как нельзя лучше. О сексе любили поговорить, тут каждый мог выступить в роли знатока. А удачно хмыкнув, можно было сойти за особого острослова. Вилли только радовало подтрунивание офицеров. Он протестовал, отрицал, притворно возмущался и добился-таки, что обсуждение его подвигов затянулось надолго, так что за стол все сели в прекрасном настроении. Он чувствовал узы братства, связывающие его с офицерами, которые становились еще крепче от присутствия двух застенчивых новичков, Йоргенсона и Дьюсели. Теперь-то он понимал, какими зелеными и докучливыми казались он и Хардинг пять месяцев тому назад для ушедших с корабля Гортона, Адамса и Кармоди. Кейт поднес ко рту полную ложку горохового супа и в тот же момент «Кайн» сильно качнуло. С удовлетворением Вилли отметил, что привычное движение руки нейтрализовало качку и ни капли не упало на белую скатерть. Довольный, он хохотнул и проглотил полную ложку супа.

После обеда он остановил Дьюсели, хрупкого на вид энсина, направившегося было к двери.

— Давайте прогуляемся. Пора нам поговорить о системе связи.

Они вышли на полубак. Уже спустились прохладные лиловые сумерки. На западе таяла золотая полоса заката.

— Ну, Дьюсели. — Вилли поставил ногу на кнехт правого борта, наклонился вперед, взявшись руками за леера, наслаждаясь дуновением соленого ветра. — Привыкаете к «Кайну»?

— Пытаюсь, конечно. Жуткое корыто, не правда ли?

Вилли бросил на энсина полный раздражения взгляд.

— В чем-то вы и правы. Но у каждого корабля есть плюсы и минусы.

— Да, да, разумеется. На этих старых крысоловках и работы немного, а это что-то да значит. И я полагаю, что большую часть службы мы будем проводить на верфях, ремонтируя эту посудину. Меня такое положение устроило бы. Если б не грязь и теснота! Кают-компания больше похожа на клетку для кур.

— Ну, к этому привыкаешь, Дьюсели. Полагаю, вам не нравится и шкиперская кладовка?

— Отвратительная! Я чуть не умер там в первую же ночь. Дым, похоже, идет туда, а не в трубу.

— Ужасно, не так ли? — широко улыбнулся Вилли.

— У меня просто нет слов.

— Ну а со временем вы, наверное, перестали замечать дым?

— Да нет, я там больше не сплю.

Улыбка сползла с лица Вилли.

— О? И где же вы спите?

— В канцелярии корабля, в помещении под полуютом. Ночью она никому не нужна. Я держу там раскладушку. Сплю, как король. На свежем воздухе.

Услышав об этом, Вилли прямо-таки разъярился.

— Мне кажется, капитану это не понравится. Он особо отмечал…

— Я спросил его, сэр. Капитан ответил, что я могу спать где угодно, на любых свободных шести футах.

Вилли выругался про себя. Сам он страдал пять месяцев, не додумавшись до такого элементарного решения.

— Гм-м. Ну ладно, вы должны помогать мне в обеспечении связи.

— Я рад бы помочь, сэр, но не имею об этом ни малейшего понятия.

— А что вы умеете?

— Практически ничего, сэр. Видите ли, я… меня призвали сразу на флот. Моей маме принадлежит большая часть верфи в Бостоне и поэтому… а потом все пошло кувырком. Одна буква алфавита испортила мне жизнь, одна буква! В призывном пункте меня спросили, хочу ли я быть «С» или «О». Я не знал. Они сказали, что «С» означает специалист, а «О» — общего назначения. Я поинтересовался, что лучше, и мне ответили, что «О» котируется гораздо выше. Естественно, я попросил пометить мое дело буквой «О». В этом и заключалась моя ошибка. О Господи, обо всем же договорились. Меня должны были направить в службу информации. Так оно и получилось. И я оказался в какой-то дыре в Вирджинии. Но внезапно поступила директива, согласно которой все энсины с буквой «О» направлялись на корабли. Директиву исполняли так стремительно, что моя мама ничего не успела сделать. Поэтому я здесь.

— Тяжелое дело.

— Нет, я не против. Служба информации еще хуже «Кайна». Бумажная работа! С чем я не умею обращаться, так это с бумагами.

— А жаль. Офицер связи имеет дело только с бумагами, Дьюсели. Так что придется учиться…

— Только не говорите, что я вас не предупреждал, сэр, — смиренно вздохнул Дьюсели. — Естественно, я приложу все силы. Боюсь только, я ничем не смогу вам помочь…

— Вы умеете печатать?

— Нет. Более того, я очень рассеянный. Я не помню, куда положил бумагу, которую две секунды тому назад держал в руках.

— Завтра утром возьмите у Пузана руководство по машинописи и приступайте.

— Я постараюсь, но едва ли научусь. У меня такие неловкие пальцы…

— И я думаю, чем быстрее мы приступим к раскодированию, тем будет лучше. Вы не стоите вахту завтра утром?

— Нет, сэр.

— Прекрасно. Встретимся после завтрака в кают-компании, и я покажу вам коды…

— Боюсь, с этим придется подождать, сэр. Завтра утром я должен закончить квалификационную работу на присвоение очередного звания для мистера Кифера.

Уже совсем стемнело. Вилли вглядывался в едва различимое лицо своего помощника, думая, приходилось ли ему встречать в одном человеке такое сочетание наглости и глупости.

— Ну, вы можете лечь попозже и закончить работу сегодня.

— Если вы настаиваете, мистер Кейт, я так и сделаю, но, честно говоря, я совсем вымотался.

— Ладно, черт с вами. Выспитесь как следует, — Вилли двинулся к трапу. — Займемся кодами завтра днем. Если только у вас не найдется более важных дел.

— Нет, сэр, — искренне ответил Дьюсели, следуя за Кейтом. — Завтра днем я свободен.

— Великолепно. — Вилли повернул задрайку двери в кают-компанию, пропустил Дьюсели вперед и с силой захлопнул ее за собой, так что грохот донесся до жилых помещений команды.

Вилли смотрел на расплывающиеся, отпечатанные на мимеографе слова. Затем отложил многостраничный приказ об операции и снял с полки военный атлас. Раскрыв карту центральной части Тихого океана, он увидел, что Кваджалейн — крупнейший из атоллов, расположенный в самом сердце Маршалловых островов, — окружен со всех сторон японскими укреплениями.