И в первое же воскресенье мы отправлялись с ним за город. Николай Леонидович терпеливо обучал меня искать сморчки, а потом приготовлять из них разные вкусные блюда.
Несколько раз мы проводили вместе свой отпуск где-нибудь на реке. На рыбалке и в лесу мы полностью отключались от всех новаторских проблем, но вечерами беседы опять невольно возвращались к Совету новаторов.
Я знал, что на меня сильно косится кое-кто в совнархозе и в Совете профсоюзов. За что? А за то, что сумел добыть для Совета новаторов машину, помещения, красивую вывеску, добился «свободных от работы» дней для себя и своих товарищей — руководителей секций. Ругали за то, что мы добились постановления совнархоза об изготовлении наших новинок серийным порядком и еще за многое. Обо всем этом мы не раз толковали со Стороженко. Он был членом партии с 1928 г., имел большой жизненный опыт.
— Послушай, Николай Леонидович! А может быть, мы действительно не правы? Может, и впрямь нам следует пропагандировать какие-нибудь оправочки да упорчики на станках и не лезть в «большую технику»?
Стороженко рассеивал мои сомнения, оправдывал развернутую Советом новаторов деятельность. А про наших недругов он говорил: «Противники нового всегда были и всегда будут, даже при коммунизме!»
По возвращении из отпуска мы опять с головой окунались в новаторские радости и горести. На очереди была организация и оформление большой выставки новаторских работ на ВДНХ.
Вторая выставка прошла с еще большим успехом, чем первая. В праздничные дни в зале бывало до тысячи посетителей. Приезжали специалисты со всех концов страны, выставку посетили многие иностранцы.
На нашей выставке целый день провел работавший тогда председателем ВЦСПС Виктор Васильевич Гришин. Подробно осмотрев многие экспонаты в работе, он долго беседовал с новаторами, интересовался нашими планами, дал несколько практических советов по организации дела. Вскоре мне довелось еще раз разговаривать с В. В. Гришиным. Было это на IV пленуме ВЦСПС, где мне пришлось докладывать о работе Совета новаторов. Пленум полностью одобрил нашу деятельность и предложил и дальше «так держать!»
Приближался день собрания актива московских изобретателей, рационализаторов и новаторов в Колонном зале Дома союзов. За несколько дней до собрания инструктор горкома партии Л. И. Бережная предложила мне выступить и рассказать о работе Московского совета новаторов, о наших планах, о том, что нам мешает осуществлять свои творческие замыслы. Я согласился.
Открыл собрание тогдашний секретарь Московского горкома партии Владимир Яковлевич Павлов.
Доклад председателя городского совета ВОИР, выступления заместителя председателя совнархоза, начальника бриза совнархоза были полны цифр. Миллионы рублей экономии — десятки тысяч поданных рационализаторских предложений… В общем, отлично поставлено в Москве дело по внедрению изобретений и рационализаторских предложений! Значит, хорошо ведут эту работу выступающие с докладами руководители ВОИР, совнархоза и др.
Я слушал и невольно вспоминал только что прошедший пленум Центрального совета ВОИР, на котором председатель Госкомитета по делам изобретений и открытий Ю. Е. Максарев резко критиковал работу совета ВОИР, показал на примерах, как руководство ВОИР, жонглируя цифрами экономического эффекта, создает видимость благополучия в этой области. Ю. Е. Максарев тогда называл свои цифры, которые звучали крайне тревожно.
А тут, на собрании новаторов столицы, все выступающие руководители говорили только о том, как хорошо у нас поставлена работа по изобретательству и рационализации!
Когда мне предоставили слово, я коротко рассказал о деятельности Московского совета новаторов, о наших скромных успехах и о том, что и кто нам мешает лучше и эффективнее служить техническому прогрессу на заводах столицы. Я приглашал присутствующих изобретателей и рационализаторов, еще не членов Совета новаторов, прийти к нам на Кировскую, дом 21.
— Здесь вы всегда найдете более радушный прием, чем, скажем, у начальника Бриза совнархоза.
И я рассказал собранию о том, как там обходятся с изобретателями.
— Неправильное отношение некоторых руководителей к новаторам и изобретателям, неверие в их таланты, по-моему, одна из главных причин, почему в некоторых отраслях промышленности охотно покупают устаревшие технические «новинки» передовых капиталистических стран, пренебрегая истинными находками отечественной техники, — закончил я свое выступление.
Проходя с трибуны на свое место, я видел, как оживленно переговаривались некоторые деятели, окидывая меня холодным взглядом.
«Ну теперь держись, Данилов, — подумал я, — ты нажил себе новых сильных недругов». Но меня это не пугало. Я помнил Устав нашей партии и был уверен, что поступил правильно, как полагается коммунисту.
Вскоре Совет новаторов почувствовал последствия моего выступления…
Все мы понимали, что настоящий успех возможен только в том случае, если будет выполнен приказ совнархоза об изготовлении 10 тысяч штук новых инструментов и приспособлений, рекомендованных Советом новаторов. А между тем руководители заводов, которым было поручено их изготовление, всеми силами старались избавиться от этих заказов. Они всячески пытались доказать, что не могут делать «новаторские выдумки», что они никому не нужны, что конструкции их ненадежны, что они вообще никуда не годятся и т.д.
Членам президиума Совета новаторов приходилось разбивать одну версию за другой. Это было нелегко. К сожалению, до сих пор еще очень трудно рабочему-изобретателю противостоять мнению директора завода. А если приходится «сражаться» с директором или главным инженером того завода, на котором ты сам работаешь, то становится труднее вдвойне. Надо много мужества, упорства и такта, чтобы не согласиться с мнением своего главного инженера и добиться от него того, чего он сам не хочет. Но наши новаторы — члены президиума были настойчивые и упорные товарищи, всеми средствами добивались выполнения постановления Совета народного хозяйства. Добивались и… восстанавливали против себя многих начальников.
После актива московских изобретателей прошло недели две, и мы узнали, что руководители ряда заводов из числа тех, которым было поручено изготовить 10 тысяч новаторских инструментов, представили заместителю председателя совнархоза докладные записки, где доказывали, что выполнение этого задания для них невозможно. Предполагалось доложить об этом на очередном заседании Мосгорсовнархоза, чтобы снять эти заказы.
Что же это были за устройства и инструменты, из-за которых готовился «бой»? Стоило ли из-за них ломать копья и портить себе кровь?
Да, стоило!
Только отдельные экземпляры этих новинок, изготовленные силами авторов и энтузиастов технического прогресса на некоторых заводах, дали в 1963 г. 2100 тысяч рублей экономии. По самым скромным подсчетам, использование 10 тысяч штук запланированных новшеств только на заводах столицы дало бы 25 миллионов рублей экономии! Это без учета повышения качества выпускаемой продукции и облегчения труда рабочих. Игра стоила свеч! Мы были твердо уверены в реальности такой экономии и готовы были бороться за нее где угодно.
…Председатель Мосгорсовнархоза был в командировке за границей, и заседание Совета народного хозяйства открыл его первый заместитель Поляков — человек довольно резкий в выражениях, но, как мне казалось, справедливый и принципиальный. (Впоследствии Виктор Николаевич Поляков был назначен генеральным директором Волжского автомобильного завода имени 50-летия СССР.)
Когда очередь дошла до нашего дела, я думал, что первым выступит кто-нибудь из работников совнархоза и начнет методически и по-своему обоснованно доказывать невозможность изготовления наших новшеств. Однако все получилось иначе.
Покончив с очередным вопросом, Поляков немного помолчал, потер рукой высокий лоб и сказал:
— Товарищи члены Совета народного хозяйства! В свое время было решено, что один раз в квартал мы заслушиваем председателя Совета новаторов совнархоза о внедрении новаторской оснастки, новых инструментов на наших предприятиях. Товарищ Данилов здесь? — взглянул он в зал. — Вам слово.