В то время как штурмовики небольшими группами непрерывно сменялись над полем боя, бомбардировщики нанесли три мощных удара по объектам, расположенным в глубине обороны. В этих налетах участвовало 246 самолетов Ту-2 и Пе-2. В результате подразделения 16-го гвардейского стрелкового корпуса достигли цели. 31-я стрелковая полностью очистила форт «Понарт» и вышла на южный берег реки Беек. Отдельные части с ходу переправились через нее и овладели промежуточным рубежом на северном берегу.

Тем не менее противник еще мог перебрасывать резервы из одного сектора обороны в другой. К середине дня командующий фронтом решил нанести сосредоточенный удар бомбардировочной авиацией по оборонительным сооружениям и пунктам управления в центре города и в районе порта. Основную ударную силу должны были составлять бомбардировщики 18-й воздушной армии.

Такие налеты тяжелых бомбардировщиков в дневное [384] время были считанными за всю войну. В течение 45 минут 516 этих машин шли непрерывным потоком. Они сбросили на гитлеровцев 3743 бомбы крупного калибра. Использование дальней авиации днем стало возможно благодаря безраздельному господству в воздухе наших истребителей. 124 истребителя сопровождали самолеты 18-й воздушной армии. Еще 108 истребителей патрулировали вокруг города на различных высотах и не допускали гитлеровских пилотов к району боевых действий. Кроме этого, за двадцать минут до подхода дальних бомбардировщиков штурмовики и «Петляковы» нанесли удар по двум основным вражеским аэродромам. Все эти меры позволили авиации дальнего действия отбомбиться днем без потерь. 240-я авиадивизия принимала участие в обеспечении этого удара. Наши летчики патрулировали над Кенигсбергом и частью сил сопровождали штурмовиков, наносивших удары по вражеским аэродромам.

В первые минуты массированного налета дальних бомбардировщиков зенитный огонь был довольно сильным. Самолеты шли в сплошных разрывах. По мере того как сыпались вниз бомбы, огонь с земли стал ослабевать. Небо очищалось от разрывов на глазах. Последние группы дальних бомбардировщиков летели на фоне чистого неба. Немногочисленные истребители противника пытались прорваться к ним, но наши «яки» быстро очистили небо от гитлеровцев, сбив несколько машин. Свою долю в эту работу внесли и французские летчики полка «Нормандия — Неман».

После налета город заволокло густое облако черного дыма и пыли. На километр поднялось оно из района, подвергшегося основному удару. Под развалинами зданий и в бомбоубежищах было погребено множество вражеских солдат и офицеров. Вышла из строя связь. Возникли пожары, с которыми некому было бороться. Уничтожены были многие склады с оружием, боеприпасами и продовольствием. Целые кварталы, которые за час до бомбардировки еще играли важную роль в общей оборонительной системе, превратились в прах и груды битого кирпича, перестали существовать. Моральное состояние войск гарнизона, о чем мы вскоре узнала из показаний пленных, было надломлено. Никакие эсэсовские отряды уже не могли выправить положение: страх перед советской авиацией был гораздо сильней. Такой мощи бомбардировочного удара, какой был нанесен по Кенигсбергу, никто не видел за всю войну. [385]

Одновременно с ударом по городу авиация привлеченных воздушных армий и флота произвела бомбежку кораблей и портов. В Пиллау скопилось до сотни различных судов. Десятки немецких кораблей были застигнуты в каналах и заливах.

Всеми силами ВВС руководил с КП фронта Главный маршал авиации А. А. Новиков.

К исходу 7 апреля в полосе наступления 11-й гвардейской армии был прорван второй оборонительный рубеж. Фланговые части армии вышли на южный берег реки Прегель, а в центре войска пробились к третьей оборонительной позиции. Были взяты 3 форта, 7 железобетонных убежищ, 5 дотов и много других укрепленных пунктов, 10 различных промышленных предприятий, большое количество кварталов в южной части города.

В общие усилия сражающихся войск авиация вкладывала немалую долю, и он, этот вклад, реализовался на земле. Поэтому в итогах каждого штурмового дня содержались и сведения о боевой деятельности авиации. Летчики, в сущности, принимали участие в боях за каждый форт, каждое укрепление, за каждую улицу и квартал. Описывая в своих воспоминаниях события дня 7 апреля, генерал К. Н. Галицкий свидетельствовал: «Большую помощь наступающим войскам фронта оказала авиация. За день боя она совершила около 5 тыс. самолето-вылетов, сбросила на оборону врага 1658 т бомб, уничтожила на аэродромах 44, в воздушных боях сбила 16 немецких самолетов»{22}.

Наша дивизия выполнила в этот день 234 боевых вылета. Мы сопроводили 354 Ил-2 (с попутной штурмовкой) и 63 Пе-2. Летали на разведку в район Земландского полуострова и косы Фришес-Нерунг. За день произвели 164 штурмовки.

Вечером 7 апреля на КП 11-й гвардейской армии прибыл Маршал Советского Союза А. М. Василевский. Детально изучив обстановку, он принял решение основные усилия армии перенести на ее левый фланг и развивать наступление на Амалиенау — навстречу 43-й армии генерал-лейтенанта А. П. Белобородова. По его замыслу, таким образом можно было в короткое время отрезать гарнизон Кенигсберга от главных сил 4-й немецкой армии. Командующий фронтом приказал в течение ночи на 8 апреля продолжать форсирование реки Прегель, а [386] с утра нанести мощный удар по противнику и развивать наступление навстречу 43-й армии. Здесь же, на КП К. Н. Галицкого, он велел переключить большую часть сил авиации фронта на поддержку 11-й гвардейской. В связи с этим были уточнены задачи на 8 апреля.

* * *

8 апреля при активной поддержке авиации части 36-го гвардейского стрелкового корпуса генерала П. К. Кошевого форсировали реку Прегель. Переправившись на северный берег реки, командир корпуса доложил К. Н. Галицкому, что 16-я дивизия наступает на Растхоф для соединения с частями 43-й армии, 18-я дивизия продвигается на Амалиенау, а 84-я стрелковая находится во втором эшелоне и будет переправляться вслед за 18-й. В то же время в полосе наступления 16-го гвардейского стрелкового корпуса начала форсирование реки и 31-я стрелковая дивизия генерала И. Д. Бурмакова. На обеспечение этих соединений и была нацелена поддерживающая авиация.

Продвижение соединений происходило в напряженных боях, при ожесточенных контратаках противника. Тем не менее войска с севера и с юга неумолимо сближались. Было ясно, что кольцо вокруг Кенигсберга вот-вот сомкнется.

В середине дня поступило первое донесение, которого ждали и на КП армии, и в штабе фронта: в 14.00 на двух участках встретились части армий генералов К. Н. Галицкого и А. П. Белобородова. Гарнизон Кенигсберга с запада был отрезан от земландской группировки.

Действия авиации в этой обстановке должны были быть очень точными: замыкали кольцо две армии, да еще и в городской черте. Тут требовалась ювелирная работа, чтобы не ударить по своим же войскам.

Мы все еще ждали ответа на обращение к войскам гарнизона. Утром специальные самолеты сбросили над городом листовки с ним. Командование фронта призывало вражеских солдат капитулировать во избежание бессмысленного кровопролития. Ответа немцев не последовало.

Во второй половине дня 8 апреля бои в полосе 11-й гвардейской протекали более успешно. Гитлеровцы по-прежнему яростно сопротивлялись, но все же к вечеру чаще стали сдаваться в плен. Авиация продолжала оказывать [387] соединениям армии большую помощь. В своих воспоминаниях, на которые я уже ссылался, генерал К. Н. Галицкий, подробно описывая события каждого дня, с неизменным чувством благодарности рассказывает о боевой работе авиаторов и при этом приводит многочисленные эпизоды, имена и фамилии отличившихся летчиков. И в этом проявилась не только дань боевой дружбе, но и высокая оценка той огромной роли, которую авиация сыграла в ходе одной из самых сложных и значительных операций завершающего этапа войны.

Если левый фланг 11-й гвардейской армии 8 апреля действовал весьма успешно, то в полосе 8-го гвардейского корпуса в этот день произошла задержка. Была проведена мощная артиллерийская и авиационная подготовка. Только после этого и при активной поддержке авиации к исходу дня части 8-го стрелкового прорвали третью оборонительную позицию на правом фланге армии и ворвались на юго-восточную окраину Кенигсберга.