P.S. Ну, и т. д., до бесконечности.
Краткие пародии на длинные стихи
Этот выпуск безымянных (именных – для тех, кто сунул меня в черный список) кратких пародий посвящается всем тем стихирянам и стихирянкам, кои героически трудятся в поте лица, аки вольные пахари, на сладостной ниве восторженных стенаний, лобзаний, признаний и болтаний. В пародиях я использую те же словеса, рифмы и ритмику, которые были у авторов. При этом почему-то ощущаю себя усердным Гераклом на Авгиевых конюшнях…
Организм мой Стихирой истерзан.
Я пародии людям пишу.
Но, увы! Это всё бесполезно.
Одичало-проблемно шутю.
* * *
Крохотная льдинка
мертвую слезу
вышибла соринкой
в фрезерном глазу,
заострила профиль,
отстранила взгляд,
оголила провод
в ядерный заряд;
болевой заточкой
тот заряд рванул;
нужно ставить точку;
стих слезу смахнул.
* * *
Политехнический умирает
Давайте скинемся по рублю!
Пускай там поэты стихами чихают!
Я очень многих из них знаю, обожаю и люблю.
Давайте скинемся по грамму совести,
По грамму памяти, по грамму доброты.
И вот уже – килограммы поэм и повестей.
А после слов не могил кресты.
Но наступает момент критический,
Когда молчание хуже слов.
Политехнический, Политехнический!
Это стихотворение – как пуля в лоб.
* * *
Мне сейчас не до сна:
Я синичек усердно считаю.
Пусть зануда январь
Отойдет на покой в феврале.
И голубкою март
По апрелю отменит все вьюги.
Я войду в май с июнем
В июля любви корабле.
И застенчиво в август
Летя по полям и оврагам,
Не спеша разорву
Аромат сентября с октябрем.
И тогда в ноябре
Повстречаю декабрь, надеюсь.
Вот и снова январь.
Год прошел. С новым годом, апрель!
* * *
Давай поделим одеяло,
Подушку с ватой, простыню,
Детей, квартиру, тещу, папу,
Друзей, любовницу, жену…
Давай хватать за всё зубами.
И в топку вышвернем того,
Кто помешает нам ногами
Пейзаж топтать через окно.
* * *
Какого черта мне это снится!?
Контузит стих по узлам страницы.
По кромке Рая среди агоний
Танцую танец в бреду симфоний.
А пьяный фельдшер глядит в глазницы.
Берут аккорды мои синицы.
И даже боль прям под кожей бьется.
И головой покачало солнце.
* * *
Две судьбы заскрежетали
В лабиринтах у судьбы.
Звёзды в Трою посылали
Две планеты от балды.
Если мы стишки кропаем,
Рифмы бросив на скрижаль,
То от этого страдаем.
Гимн не получился. Жаль.
* * *
Я когда под снегом – я красавица.
Нравится мне снег. Я улыбаюся.
Хлюпаю по лужам. Очень нравится!
Снег, снежа зимою, быстро тается.
* * *
Бил борей о борта кораблей.
Был коварен и смел басилей.
Ойкумен ткал одежды снастей.
Кронос жрал непослушных детей.
Пенелопа уж стала седей.
И рыдал от стиха Одиссей.
* * *
Пронзила сердце страстная картечь.
И два крыла безжизненно упали.
Охотник, даже превратившись в дичь,
Утёнка сам же высидит едва ли.
* * *
Валентина, Валентина,
Помню я тебя всегда.
По малину, по малину
Мы ходили в те года.
Я ласкал твои колени.
Мне не нужно было мзды!
Дальше тут я не рифмую:
Далеко ли до беды…
* * *
Я, неумелый ученик,
Стихосложение постиг.
Сорвав одежду с Галатеи,
Обнять её я не посмею.
* * *
«Ах, кружите меня», – это всё-таки, всё-таки – нежность!
По паркету и мрамору юбки, как птицы, летят…
Ах, открылась у каждого тела хотенья безбрежность.
И в грудях наши чувства огнями как звёзды горят!
* * *
Когда касания мои захватят всю тебя,
Ты сбросить их не торопись.
Расслабься и не матерись!
* * *
Растрепались стаи ворон,
Над Москвой устроили хай.
Их галдеж был настолько крутой,
Что аж рухнул на рельсах трамвай.
* * *
Чаища! Гордая птица ночная!
Горным орлом на меня взлети!
Клювом из гроба, ты птица морская,
Напополам всех врагов разорви!
* * *
Тут Магомет поит соском герань (!)…
Хоть Ева не дала сосок Адаму,
Но он, сломив преграду, вторгся в храм.
И получил желанную награду.
* * *