«В его правление были голод, моровая язва, землетрясения; во всех этих несчастьях он проявлял заботливость, многим городам, опустошенным этими бедствиями, он приходил на помощь... Многим городам он дал латинское право, многие освободил от налогов». (Там же, XXI, 5)

«В театре он, по старинному обычаю, ставил пьесы всякого рода и предоставлял дворцовых актеров в распоряжение народа. В цирке при нем убивали много диких животных и часто даже по сто львов. Он часто устраивал перед народом военные танцы — пиррихии». (Там же, XIX, 6)

«Несмотря на свою склонность бранить музыкантов, трагиков, комиков, грамматиков, риторов, ораторов, он всех специалистов удостаивал высоких почестей и делал богатыми, хотя и приводил их в смущение своими вопросами... Ученых, которые явно не подходили для своей профессии, он делал богатыми и удостаивал почестей, но отстранял от их профессиональных занятий». (Там же, XVI, 8, 11) Или вот такой характерный эпизод:

«Он часто мылся со всеми в общественных банях. Известен следующий забавный случай в бане. Как-то раз он увидел, как один ветеран, которого он знал по военной службе, терся спиной и другими частями тела о стену. Осведомившись, почему он трется о мрамор, и услыхав, что он делает это потому, что у него нет раба, Адриан подарил ему и рабов, и деньги. На следующий день, когда многие старики, с целью вызвать государя на щедрость, стали тереться о стены, он велел позвать их к себе и приказал растирать друг друга». (Там же, XVII, 5)

Здесь я полагаю необходимым сделать небольшое отступление и рассказать о римских банях. Они упоминались уже не однажды, но, наверное, не все читатели ясно представляют себе, что это такое. А без такого представления и описанный эпизод будет непонятен, и — что куда существеннее — останется неведомой важная область культурной и общественной жизни древних римлян.

Начать придется с того, как древние римляне смывали с тела грязь и пот. Каждый из нас знает, что руки не удается вымыть даже горячей водой, если они испачканы чем-то жирным. Жир всегда присутствует в выделениях кожи. Обволакивая частички грязи, он укрывает их от воды. Вместе с тем любому механику известно, что даже очень грязные руки легко отмыть жидким машинным маслом, которое потом можно стереть тряпкой. Этим приемом, видимо, и пользовались древние римляне. С собой в баню каждый приносил оливковое масло, которым растирался до купания. Грязное масло счищали плоскими щетками — скребками. Эту операцию выполнял раб купальщика или банщик. Бедняки, надо полагать, просили друг друга «спинку потереть». Есть упоминания, что вместе с маслом приносили песок. Вероятно, для того, чтобы обсыпать им тело перед очисткой. Некоторые виды песка адсорбируют масло. И все же поверхность тела после всех этих операций оставалась жирной. Впрочем, оливковое масло впитывается кожей не хуже иных современных кремов. И даже благотворно влияет на мускулатуру. Недаром древние атлеты перед состязанием натирались тем же оливковым маслом. В век Адриана, вероятно, появилось и нечто подобное жидкому мылу. При всем разнообразии современных рецептов варки мыла суть их состоит в обработке растительных или животных жиров щелочью. Археологи утверждают, что египтяне умели изготовлять мыло еще шесть тысячелетий тому назад. Современник Веспасиана Плиний старший в своей «Естественной истории» сообщает, что мыло вновь изобрели галлы. В растопленный козий жир они добавляли золу бука (из золы бука в старину вываривали щелок и на Руси). От галлов и германцев о мыле узнали и римляне. Во второй половине того же века римский врач Гален уже описывает способ его приготовления. Испанцы в средние века варили мыло на основе оливкового масла. Не исключено, что и римляне времен империи подмешивали в оливковое масло золу или другие содержащие щелочь природные вещества, что позволяло смывать остатки масла с кожи теплой водой.

Частные бани в домах состоятельных римлян появились еще при Республике. Читатель может вспомнить, как Сенека описывал маленькую и темную баньку Сципиона Африканского. Позже размеры и украшение собственных бань стали предметом особого тщеславия римских богачей. Затем появились общественные купальни для бедноты — тесные и неопрятные. К концу республиканского периода в Риме их насчитывалось около двухсот. Императоры ради завоевания популярности стали строить и дарить городу колоссальные, роскошно отделанные общественные бани — термы. При их сооружении использовались самые последние достижения строительной техники, изыски архитектуры и декоративного искусства. Первые термы были, как мы помним, сооружены полководцем и зятем Августа Марком Агриппой. В правление Адриана римляне могли пользоваться еще и термами, которые построили Нерон, Тит, Домициан и Траян.

Размеры римских бань трудно себе представить. В них одновременно могло находиться несколько тысяч человек. Оно и понятно. В эпоху Империи термы были местом ежедневного отдыха, досуга, общения и развлечения римлян после рано заканчивавшегося трудового дня. В них ходили большими компаниями. Доступ в бани за очень умеренную плату (детям — бесплатно) был открыт для всех граждан без различия сословий. Сохранившиеся руины центрального здания терм императора Каракаллы (начало III века) поражают своей грандиозностью. Они занимают площадь 200 х 150 метров. Здание стояло в середине окаймленного портиками квадратного парка со стороной в 400 метров. Здесь же располагались библиотеки. В число закрытых, собственно банных помещений входили раздевалки, где под охраной мальчиков-рабов купальщики оставляли свою одежду, теплые комнаты для предварительного прогрева тела, жаркие комнаты, где потели (как в современных финских банях), помещения для натирания маслом и массажа, огромные бассейны с теплой и холодной водой (вода к термам подавалась по акведукам, бассейны были проточными). В состав комплекса центрального здания входили и открытые площадки (палестры) для игры в мяч и других спортивных упражнений. Их окружали тенистые портики для прогулок и бесед, террасы, где принимали солнечные ванны. Нагретый воздух от расположенных в подвале печей подавался по трубам под пол обогреваемых помещений. Своды и полы были покрыты мозаикой, стены отделаны цветным мрамором. Интерьеры украшались бесчисленными колоннами, статуями и барельефами. Это были настоящие дворцы, доступные для каждого горожанина. Чтобы обеспечить достаточный объем воздуха, крытые помещения делались очень высокими — как современный восьмиэтажный дом. Вместо потолков и деревянных перекрытий (нестойких в условиях высокой влажности) каждое помещение заканчивалось куполом. Кроме круглых куполов, часто использовалась конструкция из двух коротких взаимно перпендикулярных полуцилиндров. В месте их пересечения получался четырехсводчатый купол (наподобие огромной тюбетейки), опиравшийся по углам на мощные столбы. Застекленные торцы полуцилиндров обеспечивали освещение. Наружные стены терм обычно не украшались.

Можно вообразить, какой шум и гам стоял внутри этих гигантских помещений. Впрочем, к чему воображать? Есть свидетельство очевидца. Вот начало одного из писем Сенеки уже знакомому нам ученику и другу:

«Сенека приветствует Луцилия!

Пусть я погибну, если погруженному в ученые занятия на самом деле так уж необходима тишина! Сейчас вокруг меня со всех сторон — многоголосый крик: ведь я живу над самой баней. Вот и вообрази себе все разнообразие звуков, из-за которых можно возненавидеть собственные уши. Когда силачи упражняются, выбрасывая вверх отягощенные свинцом руки, когда они трудятся или делают вид, будто трудятся, я слышу их стоны. Когда они задержат дыханье, выдохи их пронзительны, как свист. Попадется бездельник, довольный самым простым умащением, — я слышу удары ладоней по спине, и звук меняется, смотря по тому, бьют ли плашмя или полой ладонью. А если появятся игроки в мяч и начнут считать броски — тут уж все кончено. Прибавь к этому и перебранку, и ловлю вора, и тех, кому нравится звук собственного голоса в бане. Прибавь и тех, кто с оглушительным плеском плюхается в бассейн. А кроме тех, чей голос, по крайней мере, звучит естественно, вспомни про выщипывателя волос, который, чтобы его заметили, извлекает из гортани особенно пронзительный визг и умолкает, только когда выщипывает кому-нибудь подмышки, заставляя другого кричать за себя. К тому же есть еще и пирожники, и колбасники, и торговцы сладостями и всякими кушаньями, каждый на свой лад выкликающие товар». (Сенека. Нравственные письма Луцилию, № 56).