Однако надолго задержаться в столице ему не пришлось. Поступили донесения о серьезных инцидентах на Востоке. Похоже было, что парфянский царь Озрой намерен возобновить войну с Римом. Не теряя времени, Адриан отправился к границам Парфии. С собой он взял маленькую дочь владыки. (Траян захватил ее в Вавилоне чуть ли не в колыбели и как заложницу отправил в Рим.) Через посредников удалось договориться о встрече «на высшем уровне». Она состоялась на левом берегу Евфрата. Еще до начала переговоров, в знак доброй воли Адриан передал царю его дочь и сообщил о намерении вернуть священный золотой трон, увезенный в Рим Траяном. Как оказалось, агрессия Озроя против римлян была продиктована страхом. У парфянского владыки возникли династические трудности, и он хотел убедиться, что римляне не воспользуются ими для новой попытки вторжения. Адриану удалось развеять эти опасения. Был заключен мирный договор, сохранивший силу до конца дней императора.
На всех границах Империи установился прочный мир. Совет и администрация в Риме успешно справлялись с делами управления государством. Адриан мог себе позволить потратить годы на организацию экономики и общественной жизни римских провинций. Ведь в процветании провинций император видел залог могущества и благосостояния Рима. Особое внимание он уделял благоустройству провинциальных городов, строительству дорог и мостов. Его сопровождала целая армия архитекторов, инженеров, декораторов, землеустроителей. Он руководил проектированием и начинал сооружение общественных зданий, водопроводов, бань по римскому образцу, контролировал состояние финансов, вершил суд, присутствовал на военных учениях. Одновременно с этим Адриан удовлетворял свою необыкновенную любознательность. По свидетельству Спартиана:
«Он страстно любил путешествия: со всем тем, о чем он читал относительно разных мест по кругу земель, он хотел познакомиться, увидав своими глазами. К холоду и жаре он был вынослив настолько, что никогда не покрывал головы». (Там же, XVII, 8-10)
В общей сложности за время своего двадцатилетнего правления Адриан не менее десяти лет провел вне Рима. В этот раз его маршрут начался с Малой Азии. Он посетил Каппадокию, Галатию, Вифинию. Затем переправился в Европу. Прошел Фракию, Македонию, всю Северную Грецию и надолго задержался в своих возлюбленных Афинах. Это путешествие длилось четыре года. Помимо природы, архитектуры, обычаев городской и сельской жизни в странах, которые он проходил, императора живо интересовали философия и религия разных народов. Он старался проникнуть в глубинный, скрытый смысл восточных культов, изучал обряды, подолгу беседовал со жрецами. В Греции разыскивал и благоговейно рассматривал памятники древней культуры. Завязывал дружбу с художниками, философами и астрономами. В Афинах начал большие работы по расширению и благоустройству города, заложил строительство великолепного храма Зевса Олимпийского, руководил спортивными играми, был посвящен в древние таинства Элефсинских мистерий. Из Греции поплыл в Сицилию, взобрался на Этну, чтобы с ее вершины любоваться восходом солнца, и, наконец, вернулся в Рим.
В долгом и безмятежном путешествии Адриана сопровождал юноша Антиной, грек по происхождению, с которым он познакомился в Вифинии. Поразительная красота Антиноя в глазах императора-эстета представлялась живым воплощением гармонии. Адриан горячо полюбил мальчика, и тот, видимо, отвечал ему взаимностью. Однако этому не суждено было продолжаться долго. Спустя несколько лет, во время путешествия вместе с Адрианом по Египту, Антиной утонул в Ниле. Романтическая легенда утверждает, что утопился. Будто бы от египетских прорицателей он узнал, что, принеся в жертву свою жизнь, сможет продлить дни императора, которому было уже за пятьдесят. После его смерти Адриан учредил культ Антиноя — культ совершенной красоты. Об этом свидетельствуют многие сохранившиеся статуи юноши. Характер любви императора к Антиною впоследствии послужил пищей для множества домыслов и догадок. От интимной близости (однополая любовь в античном мире была распространена) до платонического поклонения, подобного тому, какое описано Томасом Манном в повести «Смерть в Венеции». Французская писательница, член Академии Маргарет Юрсенар в своих «Мемуарах Адриана» с глубоким волнением описывает любовь императора к прекрасному юноше и горе его утраты. Кстати, в отличие от многих исторических романов, изложение фактов биографии императора в книге Юрсенар опирается на тщательное изучение античных источников. Интересен и жанр имитации исторического документа. Известно, что Адриан оставил свое жизнеописание, до нас не дошедшее. Впрочем, античные авторы пишут об Антиное довольно скупо и невразумительно, что оставляет простор для воображения романиста. Так, например:
«Об Антиное, — сообщает Спартиан, — идет разная молва: одни утверждают, что он обрек себя ради Адриана, другие выдвигают в качестве объяснения то, о чем говорят его красота и чрезмерная страсть Адриана. Греки, по воле Адриана, обожествили Антиноя и утверждали, что через него даются предсказания...» (Там же, XIV, 8)
Но это все позднее. А пока, после своего первого длительного пребывания на Востоке, Адриан на три года остается в Риме. Он занят, в частности, реализацией обширных планов строительства в столице. Форум Траяна Адриан продолжил дальше — за его колонну: добавил к нему храм, посвященный покойному императору. По собственному проекту выстроил грандиозный храм Венеры и Ромы (богини Города). Проводя обширные восстановительные работы, Адриан не проявил обычного для властителей тщеславия:
«Возводя повсюду бесконечное число сооружений, он, однако, никогда не писал на них своего имени, за исключением храма отца своего — Траяна. В Риме он восстановил Пантеон, ограждения, базилику Нептуна, множество священных зданий, форум Августа, бани Агриппы; все эти сооружения он посвятил собственным именам их создателей. Но от своего имени он выстроил мост, гробницу около Тибра и храм Доброй богини. Он перенес Колосс с того места, на котором теперь находится храм Рима, причем архитектор Декриан поднял его в стоячем положении на воздух. Потребовалось применение огромной силы, так что на эту работу пришлось употребить даже труд двадцати четырех слонов. Он посвятил это изображение Солнцу, удалив голову Нерона, которому раньше была посвящена эта статуя». (Там же, XIX, 9-13)
Ограждениями Спартиан называет окруженную прямоугольным портиком огромную площадь для собраний, которую начал строить Цезарь, а закончил Август. В первой главе она была названа «Ограды». Колосс — это памятная читателю гигантская (36 метров в высоту) скульптура Нерона, стоявшая в преддверии Золотого дворца. На ее месте как раз и поставил Адриан свой храм Венеры и Ромы. Скульптуру он решил (несколько преобразив) сохранить, и переместил ее ближе к Колизею. Возведенная позднее огромная круглая гробница Адриана, хотя и многократно перестроенная, сохранилась в Риме до наших дней («Замок Ангела»). Сохранился и самый замечательный из древних памятников столицы Италии — великолепный Пантеон. Описание и фотографии интерьера этого уникального сооружения читатель найдет в любой книге, посвященной древнеримской архитектуре. Однако ни одно описание не передает того впечатления величественного покоя и гармонии, которое испытывает современный турист, вступая под ничем не раздробленное пространство купола сорокатрехметровой высоты (15-этажный жилой дом!). Спартиан не совсем точен: Адриан не восстановил полуразрушенный Пантеон Агриппы, находившийся на том же месте, а фактически построил новый. Хотя на фронтоне входного портика приказал сохранить надпись: «Марк Агриппа сын Луция консул в третий раз построил».
В знак признательности сенат еще раз предложил Адриану звание отца отечества, которое он на этот раз принял. Действительно отеческое, заботливое отношение Адриана к рядовым согражданам легко усмотреть в некоторых коротких замечаниях Спартиана, которые я приведу без комментариев. Например:
«В беседах с людьми даже очень низкого звания он проявлял исключительную любезность и ненавидел тех, кто неодобрительно относился к этому, доставлявшему ему удовольствие проявлению человечности под тем предлогом, будто они оберегают достоинство государя». (Там же, XX, 1)