От него я узнал, что за первую неделю июня немецкая авиация сделала несколько тысяч самолетовылетов, сбросив на Севастополь десятки тысяч бомб. Бомбежкой разрушены большинство городских зданий. В городе много пожаров, которые не тушат из-за нехватки воды. Армейцы и морская пехота дерутся геройски, но силы слишком неравные, мы фактически лишены возможности пользоваться Северной и Южной бухтами.

Ожесточенные бои идут по всей линии фронта - от Бельбека до Балаклавы. Особенно тяжелые бои ведет морская стрелковая бригада полковника Потапова на Мекензиевых горах, где враг сосредоточил главный удар. Не менее ожесточенные бои ведет 7-я бригада морской пехоты в районе Ялтинского шоссе.

Для осады наших долговременных укреплений фашисты перебросили к Севастополю не только самые мощные экспериментальные батареи 615-миллиметровых [141] мортир, но и орудие «Дора» калибра 813 миллиметров, снятое с линии Мажино. Но наша артиллерия, особенно 35-я батарея, успешно вела борьбу с артиллерийскими установками противника. Однако в последнее время стало не хватать снарядов, а на подводных лодках доставить снаряды крупного калибра, к сожалению, невозможно.

- Как видишь, Николай Павлович, положение очень серьезное. В штабе флота внимательно следят за вашими походами. Командующий флотом очень вами доволен, продолжайте строго выдерживать график, - закончил Савицкий и, посмотрев на часы, заспешил.

Я проводил его до стоявшей у причала легковой машины. Мы тепло расстались.

В те дни обстановка в Севастополе менялась очень быстро и с каждым днем становилась все сложнее и сложнее, неизменным оставался высокий боевой дух матросов, старшин и офицеров.

Важную роль в поддержании боевого настроения играла стенная печать, и в первую очередь боевые листки. В них мы пропагандировали боевой опыт, внедрение всего положительного в службе и работе, призывали личный состав следовать примеру отличившихся матросов и старшин.

Во время походов на подводной лодке регулярно выпускался боевой листок. Его постоянным редактором был мичман Иван Петрович Карпов. С присущим ему серьезным вниманием он относился к этому партийному поручению. В каждом отсеке у него были свои корреспонденты, которые и освещали нашу необычную боевую деятельность.

С первых дней появления на подводной лодке боевого листка он приобрел среди личного состава большую популярность. Нередко сами матросы подсказывали редактору Карпову новую тему и давали свои короткие, но весьма интересные и точные заметки.

Боевой листок привлекал к себе всеобщее внимание. Он призывал личный состав тщательно готовить боевую технику, безаварийно использовать ее в море, бдительно нести ходовую вахту (особенно это касалось сигнальщиков [142] и наблюдателей), строго соблюдать правила погрузки и выгрузки боезапаса на необорудованное побережье.

Боевой листок настойчиво и систематически вел борьбу со всеми недостатками в нашей тяжелой боевой службе. Особенной популярностью среди нашей команды пользовались художественные иллюстрации и дружеские шаржи. Через боевые листки коммунисты пропагандировали опыт лучших подразделений, рассказывали об отличившихся матросах и старшинах.

Острая сатира, шутки, стихи, шаржи, рисунки - все это ободряло личный состав, создавало веселое настроение.

В кают- компании и в отсеках подводной лодки в изобилии размещалась художественная, общественно-политическая и техническая литература, пользоваться которой мог каждый. Библиотеки на поход мы комплектовали продуманно, с большим вкусом. В этой работе принимали активное участие Васильев, Соколов, Беспалый и все офицеры. Большую помощь оказывал им Марголин.

- Ну как, интересные книги подобраны? - спросил я как-то у Марголина.

- Так точно! Прошу посмотреть.

Время еще оставалось, и я успел ознакомиться с перечнем книг, отобранных в библиотеке базы. Это была действительно хорошая литература: здесь были западноевропейские и русские классики, но больше всего, конечно, было советских писателей.

Главное, что помогало нам при подборке книг в боевой поход, - это знание интересов и внутреннего мира членов экипажа. С помощью книг мы старались ответить на все волнующие их вопросы. В боевом походе чувства у всей команды были обострены, там все переживалось глубже и сильнее, поэтому каждая книга обретала совершенно новую эмоциональную силу. Книги придавали нам новые силы, поднимали у нас настроение, так необходимое в сложной боевой обстановке. Их идейное, художественное содержание было ощутимее, острее проявлялось во всех действиях и поступках. И мы были очень рады, когда видели, что рекомендованная нами литература полностью удовлетворяла растущие запросы всего личного состава. [143]

Ежедневно мы доводили до сведения команды информационные сообщения последних известий и сводок Совинформбюро. В это время во всех отсеках подводной лодки царило оживление. Агитаторы Соколов, Казаков, Отченашенко, получив сводки Совинформбюро, зачитывали их и с жаром обсуждали положение на фронте.

Сводки того времени были весьма лаконичны, сообщая о героической битве за Севастополь: «На севастопольском участке фронта противнику ценой огромных потерь удалось продвинуться вперед». Это продвижение противника болью отзывалось в наших сердцах…

Уже светало, когда мы, закончив под гул артиллерийского обстрела выгрузку, покинули Камышевую бухту. В подводном положении пошли к Херсонесу. В перископ был отчетливо виден наш последний крымский аэродром.

Пройдя минное поле под водой, мы всплыли и на сорок миль спустились на юг, после чего легли на курс в Новороссийск. Наши расчеты оправдались: фашистские самолеты значительно реже беспокоили нас. 10 июня в 7 часов утра мы пришли в Новороссийск.

В Новороссийском порту нас встретил А.В. Крестовский. Поблагодарил за четкое выполнение графика похода и одобрил наше предложение об изменении маршрута. Мой наставник, капитан 3-го ранга Б.А. Алексеев, оказавший мне неоценимую помощь в этом походе, отбыл в Поти. Поблагодарив его, я вновь принялся готовиться к очередному походу. Перед началом погрузки Андрей Васильевич сказал:

- Ваши предложения по ассортименту грузов штабом Новороссийской военно-морской базы учтены. Под Севастополем противник продолжает мощное наступление, начатое 7 июня. Положение наших войск, несмотря на их беспримерный героизм, все более ухудшается. Стало недоставать снарядов у армейской артиллерии, поэтому в этом походе их количество увеличим. Аналогичные указания даны штабом флота и в Туапсе.

Без промедления мы приступили к очередной погрузке и сразу же ощутили действенность указаний штаба базы: исчезли россыпи консервов, их упаковали в деревянные малогабаритные ящики, увеличилось количество [144] снарядов, мин и стрелкового боезапаса. Благодаря этому время погрузки значительно сократилось.

В течение всего дня 10 июня и первой половины дня 11 июня шла ускоренная приемка боезапаса. Личный состав подводной лодки, понимая остроту положения защитников Севастополя, действовал быстро и четко. В полдень следующего дня вышли в море. Погода без изменений - штиль. По-прежнему фашистские самолеты охотились за нами на переходе морем.

Подойдя утром 12 июня к минному Полю Севастополя, мы очутились в густом тумане, створных знаков и береговой черты не было видно. Что делать? Искать подходную точку фарватера было бесполезно, входить в фарватер по счислению опасно - можно попасть на минное поле. Отойдя несколько южнее, решили идти к Ялте для уточнения своего места и последующего перехода в Севастополь береговым фарватером. В навигационном отношении такой путь был безопаснее, но, учитывая его большую протяженность и неусыпный контроль итальянских противолодочных сил и авиации, мы подвергали себя большому риску.

На подходе к Ялте мы получили телеграмму от командующего флотом, он репетовал телеграмму Верховного главнокомандующего, который самоотверженную борьбу севастопольцев ставил в пример. Вот ее полный текст:

«Вице- адмиралу Октябрьскому.