«СКОЧИ ОТЪ НИХ ЛЮТЫМ ЗВЕРЕМ В ПОЛНОЧИ, ИЗ БЕЛА-ГРАДА, ОБЕСИСЯ СИНЕ МЬГЛЕ, УТРЪ ЖЕ ВОЗЗНИ СТРИКУСЫ ОТТВОРИ ВРАТА НОВУ-ГРАДУ, РАЗШИБЕ СЛАВУ ЯРОСЛАВУ, …»

В этом отрывке мусин-пушкинского перевода мы снова сталкиваемся с неправильной расстановкой знаков препинания и неверной трактовки ими всего предложения, в результате чего это место в «Слове» становится тёмным. Попробуем прояснить этот отрывок. Для успешной борьбы с грозными соперниками Всеслав незамедлительно задействовал все свои сильнодействующие колдовские чары. По мнению Автора, он был не простой смертный, а злой волшебник, колдун, в совершенстве владевший приемами чёрной магии. «Скочи от них лютым зверем, в полночи из Бела-града растворился в синей мгле. Утром же возни стрикусы, оттвори врата Нову-граду». Словосочетание «воззни стрикусы», исходя из этого понимания, читаем как «воззнис(к) – три (цифровое значение) – (ис) кусы» – букву «с» в конце слова «вознис» читаем как «к», а буква «и» является одновременно и окончанием слова «три», и началом слова «искусы», т. к. орфография и правила написания слов в то время были ещё на стадии формирования. Средневековые писцы придерживались различных школ и форм письма, которые к тому же постепенно менялись.

Говоря о чародейских способностях Всеслава, мы невольно вступаем на зыбкую почву эзотерики с её потаённой символикой, всевозможными заклинаниями, непонятными для непосвящённых, действами, находящимися за пределами здравого смысла. Сталкиваемся с разного рода потусторонними силами: домовыми, водяными, полевыми, лешими, волкудлаками, злыднями, верлиоками, живыми мертвецами; духами мрака, не терпящими солнечных лучей: вампирами, упырями, навьи, мары и прочей нечистью. Значит, в полночь Всеслав «обесился» при помощи чёрной магии в синий туман, став его неразрывной частью. А в начале сумерек, с первым отдалённым криком петуха, когда в небе только-только начали таять звезды и вдалеке за горизонтом чуть-чуть забрезжил рассвет, он возник (воплотился в плоть) благодаря своим сильным бесовским чарам очень искусно. При этом приставка «три» увеличивает какое-либо свойство троекратно, по аналогии с «тресветлым Слънцем» из плача Ярославны. Таким образом, не верхом на облаке, не на ковре-самолете, а в виде густого ползущего тумана, «Всеслав-чародей» проник за городскую стену, и ранним утром, перевоплотившись уже в человеческое обличье, изнутри отворил ворота Нову-града. После чего, затаившаяся в засаде и ждавшая этого момента дружина князя-«чародея» как свора бешеных псов ворвалась в город и, пользуясь внезапностью, безжалостно уничтожала своих противников и защитников крепости, которые спросонья так и не поняли, что случилось и почему враг уже в городе. Конечно, в наше время мало кто поверит, что некий человек, растворившись в тумане и преодолев в этом облике за одну ночь большое расстояние, уже на новом месте вновь примет человеческий облик. Поэтому обратимся к специалистам. Скорее всего, в этом месте «Слова» описан внезапный налёт, называвшийся изгоном или изъездом. «Такой внезапный захват осуществляли через ворота, которые противник не успевал закрыть. Многочисленные примеры проникновения врагов в город через ворота свидетельствуют о том, что сторожевая служба была поставлена из рук вон плохо, а дозорные вышки в то время, видимо, распространения не имели»[107]. Видимо Автор «Слова» таким своеобразным сравнением решил сгладить явную оплошность защитников крепости при обороне Нову-града, которые за густым утренним туманом, в условиях «нулевой видимости» проглядели вероломного врага. Но мы в данном случае примем на веру, что язычник Всеслав умел колдовским образом превращаться в разное обличье: в туман, в птицу, в волка, …в любую тварь.

Топонимика местности, где происходят описанные события, пока является спорной, под Бела-градом же большинство исследователей принимают древнерусский город-крепость Белгород, находившийся к западу от Киева на реке Ирпень (сейчас село Белогородка). Но возможно и скорее всего, это был город Юрьев (основанный Владимиром «Святым»), сейчас именуемый Белой церковью. По всей видимости, Всеслав использовал его в качестве своей временной резиденции после захвата власти, потому что в самом Киеве было много скрытых и явных врагов, и находиться ему там в тот период было небезопасно. А Бела-град был своего рода генеральным штабом, где собирались преданные ему люди и велась крупномасштабная подготовка для взятия Нову-града. Под этим городом понимается то Новгород-Северский, то Новгород на Волхове, но скорее всего это был город, который впоследствии стали называть Минском, как и любой другой вновь строящийся древнерусский город, первоначально он назывался Новым городом по отношению к Старому городу – Киеву. Характерным погодным явлением для города Минска являются густые туманы, при которых уровень видимости в городе снижается до 1 км и менее. Образуясь ночью в замкнутых котловинах, туманы иногда долго не рассеиваются.

Взяв именно этот город – Минск, Всеслав поспешил (поскакал волком) из Дудуток[108] (в старину городок южнее Минска, нынешнее селенье Дудичи близ Минска) на битву, которая вскоре состоялась на реке Немиге[109] (река Неман), и в которой христианская оппозиция потерпела от Всеслава сокрушительное поражение: «На Немиге же снопы стелют головами, молотят цепами харалужными». Под «цепами» в этом месте следует понимать один из видов боевого оружия, кистень – короткая палка, на одном конце которой на ремне или цепи подвешивался металлический шар, а на другом – петля для надевания на руку. Битва на Немиге всеми комментаторами аллегорически сравнивается с жатвой, с уборкой хлеба. На Немигу Всеслав с дружиной прибыл с Дудуток, т. е. из пригорода Минска (Нову-града), который не пострадал во время осады. Значит там находилась его временная ставка, по аналогии с Бела-градом, т. к. сам Нову-град (г. Минск) был разрушен и разграблен в результате изгона. А фразу «расшибе славу Ярославу» можно трактовать следующим образом: захватив Нову-град (Минск), он принизил, попрал славу, вероятно, Ярослава Мудрого, отца-основателя этого города или той династии, потомков которой Всеслав сверг в результате военного переворота и захвата этого города.

Вероятно, всё, что касается древнего Новгорода в истории Киевской Руси, имеет отношение именно к городу Минску, а не к Новгороду на Волхове. Внятного объяснения названия города Минска нет. Исходя из «народной этимологии» его название произошло от слова «менять», так как Минск был расположен на пересечении главных торговых путей, проходивших через старую Русь. Город вырос в верховьях реки Свислочи вблизи волоков, соединявших бассейны Чёрного и Балтийского морей. Древнерусские варианты названия – «Мѣньскъ», «Мѣнескъ», «Мѣнскъ» встречаются в летописях. В более поздних источниках название города пишется и без буквы «ять» – «Меньск», «Менеск», «Менск». Форма «Менск» исчезает из официальных документов только в XVIII в., когда старобелорусский язык полностью исключается из государственного употребления. В конце XVIII в. при разделах Речи Посполитой название города переходит в русский язык как «Минскъ».

«… А САМЪ ВЪ НОЧИ ВЛЪКОМЪ РЫСКАШЕ; ИЗ КЫЕВА ДОРИСКАШЕ ДО КУРЪ ТМУТОРОКАНЯ; ВЕЛИКОМУ ХРЪСОВИ ВЛЪКОМЪ ПУТЬ ПРЕРЫСКАШЕ. ТОМУ В ПОЛОТСКЕ…».

Многие исследователи переводят словосочетание «до куръ» как «до пения петухов», «до рассвета», считая, что в Древней Руси оно было «одним из суточных терминов и соответствовало поздней ночи», т. е. легко для своей гипотезы трансформируют куриц в петухов. А лингвисты предлагают считать это понятие неразложимым выражением, т. е. наречием «докурь». Помимо временного толкования существует и географическое определение этого оборота, а также в значении живого места, поселения.

Я же считаю, что слово «курь» в данном отрывке следует перевести и соответственно понимать его, как слово «курия» – curia от латинских слов cum – вместе и vir – мужчина. В древности это был один из видов народных советов в итальянских городах-государствах, так называемая «куриатная комиция» – собрание мужчин-воинов, состоящее из 10 родов. (Именно в римской республиканской курии был зарезан Юлий Цезарь.) Позднее в Венеции курия трансформировалась в такой орган государственного управления, как «Совет десяти». А в Запорожской Сечи это слово, видоизменившись, превратилось в такое общеизвестное понятие, как «курень». Этим словом в Малороссии стали называться войсковое подразделение и его жилые помещения, а командовал им соответственно куренной атаман. Значит в Тмутаракани (Венеции) «курь», она же курия будет означать предположительно «старый дворец Дожей» (первый дворец Дожей на островах Риальто), в котором на тот момент жил и правил «Великий Хресови». От первоначальной конструкции старого дворца, построенной до 1000 года на основе уже существующих римских стен, почти ничего не осталось. Это античное здание было уничтожено пожаром. Основное строительство нынешнего дворца было осуществлено в 1309–1424 годах предположительно архитектором Филиппо Календарио. И после очередного пожара дворец Дожей был восстановлен в 1577 году Антонио де Понте.