В этом отрывке Автор снова переходит во времена Олега Гориславлича. Когда некоего Бориса Вячеславлича (кто он – наука не знает, вероятно, это один из главных претендентов на престол) слава его предков (видимо, не последних людей в княжеском роду) привела на поединок (т. е. на судебный поединок – «Поле», как один из видов судебного доказательства, посредством которого разрешались взаимные споры) с Олегом. Княжеские распри за стол, как правило, завершались бескомпромиссным боем. «Полевщики» обычно говорили друг другу: «Бог нас рассудит». Побеждал, по их убеждению, тот, на чьей стороне был Бог, а значит и правда. Считая именно себя более законным претендентом на великокняжеский стол, Борис Вячеславлич посчитал, что Олег Гориславлич своим неправомерным желанием занять это место нанёс ему нестерпимую обиду. И по своей молодости и неопытности потерпел от него поражение в поединке, который и разрешил этот спор за княжеский стол, при этом эпитеты «храбрый» и «молодой» относятся к Борису Вячеславличу. Вероятно, этот поединок перед битвой происходил на берегу реки. И такое затемнённое понятие как «канина», является гидронимом – рекой Канин, протекающей на юго-западе современной Болгарии. Такое предположение высказал и обосновал один из исследователей данного вопроса Н. М. Дылевский[79]. И «слава» постелила ему «зелёную паполому»[80] на берегу реки Канины. А зелёная она стала от цвета травы, на которую упал Борис, сражённый Олеговым мечом. Этим воспоминанием Автор, возможно, даёт понять, что альтернатива плохому Олегу всё же была, и если бы удача не отвернулась от Бориса, то всё могло бы сложиться по-другому.
«СЪ ТОЯЖЕ КАЯЛЫ СВЯТОПЛЪКЬ ПОВЕЛЕЯ ОТЦА СВОЕГО МЕЖДЮ УГОРЬСКИМИ И ИНОХОДЬЦЫ КО СВЯТЕЙ СОФIИ КЪ КIЕВУ».
В этих строчках Автор напоминает своим слушателям, что с той же Каялы (реки в Северной Италии) Святополк сам взял под уздцы и повёл двух ритуальных венгерских коней, между которыми на специальных носилках лежало тело его покойного отца. Возможно, иноходцы использовались в качестве почётного царского траурного кортежа на всём пути следования. При каких обстоятельствах погиб Изяслав, нам неизвестно, но, приводя его смерть в качестве назидательного примера, Автор подразумевал, что первые слушатели и читатели «Слова» хорошо знали, почему и как он погиб, поэтому и не разворачивает данную тему. Он ведь не мог предугадать, что его потомки в будущем практически полностью лишатся своей древней истории.
Тело Изяслава с почётом привезли в Киев, в главный кафедральный собор столицы в Святую Софию для отпевания уже по новому христианскому обряду, а не как раньше – для сожжения на ритуальном костре. Имя Святополка не получило большого распространения на Руси из-за его дурной славы как Окаянного, убившего своих родных братьев – Бориса и Глеба. «Окаянный» как претендент, о котором идёт речь в этом отрывке, отпадает потому, что он умер в 1019 году, а Софийский Собор в Киеве был построен в 1037 году. Остались ещё три Святополка: Мстиславич, Георгиевич и Изяславич. Первый с 1142 года правил в Новгороде, умер он в 1154 году. Второй – Святополк Георгиевич – был малоизвестным туровским князем. А вот третий, Святополк Изяславич (1053–1093 – 1113), который на протяжении двадцати лет был Великим князем Киевским и вполне мог быть упомянут Автором «Слова» в этом отрывке в связи с трагическими событиями, произошедшими на реке Каяле в прошлом, где в бою погиб его отец. Хотя в летописи утверждается, что тело покойного Изяслава сопровождал другой его сын Ярополк, но возможно и по указанию самого Святополка, хотя это только предположение некоторых исследователей.
Далее Автор говорит, что именно Олег Святославлич, он же Гориславлич, создал такой прецедент, при котором был нарушен закон престолонаследия (Лествичное право). Именно в его правление сеялись и подрастали княжеские крамолы, поэтому-то Киевская Русь и вверглась в пучину гражданской войны. Именно он посеял смуту в душах людей и взрастил ту усобицу, которая аукнулась через поколение. При нём погибали славяне, славные потомки людей, чьим кумиром некогда был языческий Даждьбог. Этот бог во времена написания «Слова» был ещё в почете как один из главных богов старой языческой веры. В славянском (болгарском) переводе «Хроники Иоанна Малалы» с Даждьбогом отождествлён царь Солнце, сын Сварога. В греческом оригинале ему соответствует Гелиос, сын Гефеста.
«ТОГДА ПО РУСКОЙ ЗЕМЛИ РЕТКО РАТАЕВЕ КИКАХУТЬ: НЪ ЧАСТО ВРАНИ ГРАЯХУТЬ, ТРУПIА СЕБЕ ДЕЛЯЧЕ …»
В этом отрывке Автор перечисляет птиц, и перевод слова «ратаеве» как «пахарь» выпадает из контекста этого перечисления. Слово «оратарь» (оратай) – пахарь, которое отождествляют со словом «ратаеве», пришло к нам в более поздний период из церковно-славянского (греческого) языка, из известного библейского призыва «перекуём мечи на орала» и не стало в полном смысле народным. Причём тут пахари и почему они во время своей мирной работы должны перекликаться между собой или покрикивать на лошадей? Тем более этот крик ни с чем не ассоциируется и не вызывает у людей никаких эмоций. А что человек в первую очередь слышит, когда подходит к русской деревне или к небольшим выселкам? Он ещё издалека слышит звонкую перекличку петухов. И в данном случае речь, скорее всего, идёт о петухах. Говоря «ратаеве», Автор имеет в виду боевые качества этой птицы, её задиристость, которую используют для зрелищных боёв (от слова «рать»). А слово «кикахуть» надо понимать как звукоподражательный крик этой птицы – «кукареку», как и в случае с воронами, которые «граяхуть», и с птицей Зигзицей (зиг-зиг) из плача Ярославны.
Можно сказать и по-другому – когда междоусобная война тяжёлой поступью прошла по городам и весям, деревни в одночасье опустели, некому стало птицу держать, вот пения петухов и не слышно. «Ретко ратаеве кикахуть» – редко где петух кукарекнет, но зато воронья да галок полно (врани граяхуть), которые, деля между собой плоть человеческую, кормятся на полях недавно отгремевших сражений, потому что убитых воинов даже присыпать землей-то некому. Таким аллегорическим сравнением Автор напоминает Всеволоду (младшему брату Игоря), что если он нарушит законы престолонаследия и при помощи военной силы сядет на престол, а преданная ему дружина выполнит этот необдуманный и незаконный приказ, то на Руси снова вспыхнет братоубийственная война между князьями. Ведь далеко не все из них скоро согласятся с его волевым решением – Киевской золотой стол поблюсти, т. е. силой занять престол. И каждый из удельных князей будет по-своему «прав», у каждого из них найдутся «весомые» аргументы в борьбе за обладание высшей властью в стране. Тогда снова, как и в былые времена, полноводной рекой понапрасну прольётся русская кровь.
Трагический финал битвы на реке Каяле
«ТО БЫЛО ВЪ ТЫ РАТИ, ВЪ ТЫ ПОЛКЫ; А СИЦЕ И РАТИ НЕ СЛЫШАНО…»
По поводу этой строчки разногласий у исследователей практически нет. Перевод примерно одинаков: «То было в те войны, в те сражения, но о такой (грандиозной) битве (сица – сеча) ещё никто никогда не слыхивал». Затем Автор как бы возвращается из невесёлых воспоминаний в печальные реалии.
«…СЪ ЗАРАНИIА ДО ВЕЧЕРА, СЪ ВЕЧЕРА ДО СВЕТА ЛЕТЯТ СТРЕЛЫ КАЛЕНЫЯ; ГРЕМЛЮТЪ САБЛИ О ШЕЛОМЫ; …»
На реке Каяле тем временем приближается трагическая развязка небывалой битвы. Численное превосходство половцев и отсутствие согласованных действий между братьями на последнем этапе битвы сыграло роковую роль. И часть дружины, подчинявшаяся Всеволоду, покинула поле боя, оставив без прикрытия один из флангов – тыл Игоревых полков. При этом Всеволод, наверное, аргументировал свои действия тем, что Игорь заранее присвоил весь ещё не завоёванный тмутараканский удел себе, и ему, Всеволоду, в любом случае ничего не достанется. А значит биться ему не за что. Не смогли братья поделить сферы влияния. Вероятно в конце этого дня, вечером (давеча), младшие князья (командиры отрядов), которые непосредственно подчинялись Игорю, среди которых был, безусловно, и Автор «Слова», горячо обсуждали на экстренно собранном военном совете критическую ситуацию, сложившуюся не в нашу пользу. Наверняка были предложения под покровом ночи покинуть поле битвы, все предложения горячо обсуждались, и приводились резонные доводы: «Что мы шумели, что мы звенели давеча (вчера)?» – задаёт Автор риторический вопрос. И всё же решающее слово осталось за князем Игорем. Нарушая военные законы стратегии и тактики, пренебрегая своей личной безопасностью, он пошёл на самопожертвование и не последовал примеру Всеволода: «рано перед зорями Игорь полки заворачивает жаль ведь ему милого брата Всеволода». И всё же, несмотря на все героические усилия Игоря и подконтрольных ему полков, битва в общестратегическом плане была уже проиграна. К тому же всё сильнее в ход сражения вмешивался временной фактор. Битва явно затягивалась, и это играло на руку половцам. У них появилась возможность мобилизовать свежие силы и незамедлительно вводить их в бой, а русичи несли при этом безвозвратные потери. На заключительном этапе битвы, приняв на себя сокрушительный удар, обескровленные полки Игоря, по сути, прикрывали бегство Всеволода, выполняя задачу арьергарда.