Он больше не возвращался в стаю Грейбэка, да и смысла в этом не было. Они все разбежались, боясь преследований авроров, ибо действительно помогали Тому-Кого-Нельзя-Называть. Некоторых Ремус так никогда больше и не видел.
В первое время после войны он пытался найти работу, но политика нового министра не оставляла шанса полулюдям. Репетиторством он тоже не занимался, его боялись, а уж доверять ему своих детей вряд ли кто бы рискнул.
Некоторое время Рем работал в маггловской части Лондона, кем он только ни был - от билетера в кинотеатре до мусорщика. Разумеется, на большее рассчитывать не приходилось - для этого магглы требовали дипломы, степени, заслуги… Работать так было удобно, хотя зарплаты с трудом хватало на жизнь, но зато никого не интересовало, куда пропадал он раз в месяц.
Однажды ему улыбнулась удача и его приняли лесничим в поместье одного чистокровного волшебника. Эта работа нравилась ему куда больше. Рядом был лес, он почти все время проводил на природе. Несмотря на то, что он проработал там почти три года, случилось так, что он едва не напал на хозяина поместья, гулявшего близ леса с очередной любовницей в поздний час, в полнолуние... Правда о его сущности дошла до хозяина, и он моментально уволил его.
Рем не смел обижаться на людей, боявшихся его, он прекрасно мог ставить себя на их место. Но ему была необходима работа. В какой-то мере он уже привык вести практически нищенское существование, но его слишком хорошо воспитали, чтобы он мог окончательно пасть и воровать еду или одежду, как наверняка делали его бывшие собратья по стае. Иногда Ремус завидовал им - они могли себе такое позволить, пусть это было и низко, и грязно. Но что проку было в том, что он образован, если работы было не получить? Что толку было в волшебстве, когда оно не спасало от голода… В чем смысл морали и нравственности, если нельзя обеспечивать себя самым необходимым?
Такие мысли приходили в голову в пору истинного отчаянья, которое пусть и не часто, но все же спускалось на него временами. Это были минуты чернейшей депрессии, когда все действительно было плохо, а выхода не предвиделось. Ремус ненавидел себя и свою беспомощность.
Года через три после войны, когда он как раз работал в маггловском районе Лондона, но жил здесь же, в доме отца, он вернулся с работы и обнаружил, что в доме не один. Инстинкты животного были иногда весьма полезны - он чувствовал чужака. Стоя у прикрытой входной двери, Ремус даже на какой-то краткий миг перенесся в прошлое. Сколько раз так было, когда Сириус или Джеймс заваливались к нему через камин в ту пору, когда еще был жив отец, и ожидали его, если приходили в его отсутствие. То лето, которое они проводили вместе, осталось далеко в прошлом, но ощущения счастья, беззаботности и нужности оставались в сердце навсегда… Люпин тряхнул головой, избавляясь от наваждения. Какого черта - не осталось никого, кто мог бы прийти к нему, а это значит, что в доме вполне мог находиться вор.
Он, впрочем, не испытывал страха. Осторожно положив старую сумку на пол, он шагнул в гостиную, оглядываясь. В легком, неуловимом запахе присутствующего было что-то знакомое, может быть, именно поэтому Ремус не опасался нападения. На диване, свернувшись клубком, спал Энди Митчелл. Люпин устало присел у дивана на корточки. Он с грустью рассматривал гостя. Спящий почти-друг выглядел совсем юным, но он и был младше Рема, правда, всего на пару лет. А во сне казался мальчишкой… Он не видел его с того дня, как, едва выслушав вести о смерти Поттеров, испарился из стаи. Впрочем, Ремус не любил вспоминать тот день и те события. Чуть помедлив, он легонько потряс его за плечо.
Энди так резко подскочил, что Рем автоматически отшатнулся в сторону.
- Мерлин, я… Ох, прости, я задремал… - пролепетал Митчелл, потирая глаза.
- Есть хочешь? - не дожидаясь ответа, Люпин прошел на кухню. Энди поднялся с дивана и поплелся следом.
- Ты прости… я зашел с черного входа… Думал, подожду тебя на крыльце, а там дождь…
- Можешь не извиняться.
Ремус не мог порадовать его достойным ужином, тем более, что, кроме яиц и хлеба, у него практически ничего не было. Но парень так жадно набросился на омлет, что хозяин дома сделал ему еще порцию.
- Почему ты тут? - мягко осведомился он, наливая им чая в две чашки. Энди, перекусив, откинулся на спинку стула, робко улыбнувшись.
- Я скучал… Мне кажется, я не видел тебя тысячу лет.
Рем молча поставил перед ним чашку, сев напротив.
- Ты так внезапно ушел… Знаешь, я только потом понял, что ты, похоже, знал этих людей, да?
- О чем ты? - холодно отозвался Люпин, разглядывая двигающиеся чаинки на дне чашки.
- Ты знал родителей Гарри Поттера? - почему-то шепотом проговорил Энди. - Они были твоими друзьями, да?
Рем чуть сжал губы, а потом пристально посмотрел на блондина.
- Ты ошибаешься. Чем ты занимался эти годы, после того, как стая распалась?
Энди озадаченно пригубил чая. Очевидно, Люпин не хотел ничего слышать об этом. Это слегка уязвляло - Митчелл считал Ремуса своим единственным близким человеком, его родители умерли, когда Энди было пятнадцать, он работал помощником хозяина в таверне в Хэмпшире, когда его укусил один из людей Грейбэка. Он и привел его в стаю. Несмотря на то, что Энди жил там с ними, он никогда не чувствовал себя в своей тарелке. Им помыкали, над ним подшучивали, а друзей у него совсем не было. Когда в стае появился Рем, он сразу понял, что тот совсем другой, не похожий ни на кого из тех, кого он знал до этого. Он был небезразличным. Все это он говорил Ремусу, пока они жили в стае, он не скрывал от него ничего. Тем более было обидно, что Люпин в ответ никогда не говорил с ним откровенно…
- Я больше скитался, работал, где придется… как ты, наверное?
- Тебе есть где жить?
Энди смущенно тряхнул головой.
- Конечно! Ты не думай, я искал тебя вовсе не для того, чтобы… сесть на шею… или еще чего… - по тому, как он запинался и краснел, Рем прекрасно понял, что парень лжет - ему негде было жить, он, скорее всего, питался от случая к случаю, да и вряд ли работал сейчас.
- Ты можешь остаться. Я постелю тебе в одной из комнат.
Он встал, убирая посуду в раковину. Энди смущенно опустил глаза, грустно теребя край стола пальцами.
- Я… я очень…
- Пойдем.
Рем постелил ему в комнате отца, пока Энди был в душе. Он уже давно утратил всякий трепет и желание сохранить комнаты в том виде, в каком они существовали при жизни родителей. Исключение составляла спальня матери - скорее по привычке, Ремус просто туда почти не заходил.
Так он и поселился у Люпина. Энди ни на что не претендовал, ничего не просил, не приставал и взял на себя заботу по дому. Ремус не возражал, тем более, вдвоем было жить лучше, чем одному - он до прихода этого парня даже не подозревал, что ему было настолько одиноко. Если задуматься, до этого ему никогда не приходилось жить одному - на летних каникулах, несмотря на отсутствие отца днями напролет, по вечерам он возвращался. В стае Энди был рядом, и дети, которыми он постоянно занимался... И только в послевоенные годы Ремус столкнулся с настоящим одиночеством. Оно угнетало, порабощало, и Ремус был в глубине души рад, что Митчелл нашел его. И, хотя Ремус прекрасно понимал отношение к нему парня, он позволил ему жить рядом.
Впрочем, Энди вел себя весьма скромно. Он улыбался ему так радостно, когда Рем возвращался домой, что Люпин невольно улыбался в ответ. Он почти привел дом в состояние, близкое к тому, что было когда-то. Он все время болтал о всяких пустяках и никогда не заставлял Ремуса что-то отвечать, чтобы поддержать беседу.
Спустя два месяца, после того, как Ремус обнаружил его у себя в доме, Энди ворвался в его комнату. Он был явно не в себе - бледный, с горящими глазами, это заставило Люпина медленно сесть на кровати, отложив книгу.
- Что случилось?
Энди била мелкая дрожь. Он вдруг протянул ему квадрат бумаги. Ремус взял его и узнал колдографию, которую когда-то забрал из квартиры Сириуса. Он и Блэк в школьные годы у их любимого дуба во дворе.