Такой прямой атаки командир не ожидал. Может, Главка и его считает стариком, консерватором? Думает, что он противится прогрессивным мыслям, ставит свое удобство выше прогресса? Нет, он никогда не боялся новшеств, наоборот, был всегда в числе инициаторов и не считает себя кандидатом в музейную витрину. Его это задело.

— Так с чего же, по-вашему, надо начать? — сдержанно спросил он наконец.

Оба поняли этот вопрос одинаково: от плана Главки нельзя отделаться одним взмахом руки.

Частичный успех воодушевил капитана. С завидным упорством он взялся за другие проблемы, которые, по его мнению, созрели для решения. Ему не нравился способ, методы, не нравилась вся система поиска и устранения неисправностей в оборудовании. При этом он понимал, что некоторые техники воспротивятся его предложениям. Он даже поругался с Блажеком.

— Что ты прыгаешь, как карась на сковородке? — резко бросил командир батареи. — Неужели ты думаешь, что новые системы ввести так просто? У техников другой работы хоть отбавляй. Не выдумывай, вот что я тебе скажу!

Но Главка заставил их работать. Подполковник Менгарт отдал соответствующее распоряжение. Неуступчивость Главки заслужила молчаливое уважение в дивизионе. Об этом свидетельствовали отдельные оброненные фразы офицеров дивизиона о том, что капитан осмелился полемизировать по поводу проверенных многолетней практикой методов учебно-боевой подготовки дивизиона. Нет, он не ждал, что они его за это поблагодарят. Он требовал увеличения нагрузок на личный состав, а это обычно не сопровождается благодарностями и любовью.

С такими мыслями Главка вступил в расположение огневого взвода. Солдаты, завидев капитана, сразу умолкли и постарались исчезнуть из поля его зрения.

Поручик Данек, увидев исполняющего обязанности инженера дивизиона, мгновенно сообразил, зачем тот пришел. Канал! Отказ канала при последней проверке системы боеготовности. Данек не мог избавиться от ощущения, что с той самой роковой встречи во время его дежурства капитан постоянно уделяет ему повышенное внимание. А проклятый канал возьми да и откажи в решающий момент! Через несколько минут он уже нормально работал.

— Что же вы не похвалитесь тем, что отмочили на проверке? Прямо парадный фейерверк вчера устроили, — сказал Главка, выслушав доклад поручика.

— Трудно… Трудно сказать, товарищ капитан, — пролепетал Данек. — Я бы охарактеризовал это как… спорадическую неполадку.

Капитан молчал. Заложив руки за спину, он прошелся по рабочему помещению.

— Мы проверили все несколько раз. Ни одного изъяна обнаружено не было, поэтому я считаю вчерашний сбой случайным, — уже посмелее проговорил молодой офицер.

Исполняющий обязанности инженера дивизиона остановился, лицо его побагровело.

— Говорите, случайная неполадка? Кто меня убедит, что ваша случайная неполадка не повторится в будущем? Вы мне это гарантируете, поручик? Вы, который допустил, что подчиненное вам подразделение превратилось в черт знает что!.. Посмотрите вокруг себя! Никакой дисциплины. Все одеты как попало. Некоторым лень поприветствовать начальника…

Данек попробовал что-то возразить, но Главка еще не кончил перечислять недостатки, которые вовсе не собирался прощать огневому взводу. Он не дал говорить поручику и перешел почти на крик:

— Там, где терпят беспорядок, всегда есть место для случайных неполадок! Я уже давно слежу за вами. Думал, что одного предупреждения вам будет достаточно, но я ошибся…

— Что здесь происходит, товарищи?

Голос, остановивший капитана Главку, прозвучал довольно резко. Лицо заместителя командира по политчасти выражало недовольство сценой, свидетелем которой он явился. Рядом с Сойкой стоял и командир дивизиона. В отличие от Сойки он был спокоен.

— Такие проблемы надо решать в спокойной обстановке, — нарушил наступившую тишину Сойка.

Командир огневого взвода сделал шаг в сторону подходивших офицеров, будто ища у них защиты. Переводя взгляд с Менгарта на Сойку, он стал объяснять, что ставит ему в вину исполняющий обязанности инженера дивизиона и что он сам думает о выводах Главки.

— Товарищ капитан прав, — решительно произнес Менгарт. — Мы стоим перед проверками, и нам надо сосредоточиться на задачах учебно-боевой подготовки, а мы никак не может разделаться с банальными вещами. И маленькие прегрешения, недисциплинированность подрывают боеготовность. Если положение у вас не улучшится, я привлеку к ответственности. — Подполковник был заметно раздражен. После короткой паузы он приказал Главке: — Разберите недостатки с начальником поручика Данека. Пусть он мне доложит, что предпринял, чтобы повысить дисциплину в этом подразделении.

— Есть! — Капитан стал по стойке «смирно».

Подполковник вышел. Главка удовлетворенно посмотрел на Сойку и направился вслед за командиром. Уходя, он не забыл еще раз напомнить Данеку:

— Ни одна неполадка не бывает случайной, поручик. А вот ваша работа по воспитанию личного состава носит действительно случайный характер.

Майор Сойка глотнул воздух и сжал ладони в кулаки. Глядя на удалявшегося исполняющего обязанности инженера дивизиона, он подавлял в себе желание догнать его и напомнить о необходимости соблюдать приличия в отношениях между офицерами. Но в данный момент это было бы напрасным, и он сдержал себя. Положив поручику руку на плечо, майор сказал:

— Присядьте и давайте обсудим положение во взводе.

— Знаете, я… Я здесь с утра до вечера, солдаты и офицеры вкалывают на совесть. Бывает, что во время работы форму снимают…

Майор объяснил поручику, что положения уставов относятся ко всем без исключения.

— Иначе все можно испортить. И… когда что-нибудь не удается, то причины ищут и в мелочах…

Сойке показалось, что молодой командир все понял. Майор ушел. Закрывая дверь, он услышал за ней, как поручик со злостью обрушился на подчиненных. Выругавшись вслух, майор облегчил душу. Данек не понял абсолютно ничего.

Раздраженный случившимся, Сойка быстро шел к штабу. Успокоился он только в коридоре. В комнату инженера дивизиона он вошел уже абсолютно спокойным.

Душана Главку приход Сойки удивил. Он считал вопрос относительно огневого взвода, по крайней мере на сегодняшний день, решенным, а потому нахмурился, давая понять, что майор нарушил его рабочий распорядок.

Сойка заговорил обо всем сразу: о подготовке дивизиона к проверке представителями вышестоящего командования, о выполнении задач, возникших в связи с этим перед дивизионом. Он дал понять капитану, что одобряет его усилия по внедрению более эффективных форм и методов работы. Это утвердило мнение Главки о том, что главное, из-за чего пришел майор, еще не сказано.

— На днях я ездил в Прагу по делам, — как бы мимоходом проговорил Сойка. — В полдень зашел пообедать в один ресторан. Сел в углу один за столом, никого не замечаю. Но человек в форме не остался без внимания других посетителей, завсегдатаев. До меня стали доноситься провокационные реплики, что только военный может позволить себе есть в ресторане в рабочее время и на деньги, отобранные у рабочих, идти на пенсию в пятьдесят пять лет и тому подобное. — Майор кисло улыбнулся.

— Такие разговорчики на меня не действуют, — использовал паузу Главка. — Я не испытываю угрызений совести за даром получаемые деньги. С этими трактирными политиками спорить бесполезно. Они там высказывают смелые суждения об изменении мира, о смене правительств и порядков. Критикуют за пивом что угодно и кого угодно. Кроме себя.

Сойка продолжил повествование, как будто не слышал слов Главки.

— Среди них сидел мужчина, которого они называли доктором. Так вот тот следующим образом обрисовал службу в армии. По его мнению, это систематическое и узаконенное превосходство погон с большими звездочками над погонами с маленькими звездочками, причем если у обладателей первых не хватает аргументов, то они просто-напросто ставят подчиненных по стойке «смирно» и добиваются своего горлом. Вот так…

Главка покраснел, губы его дрогнули.