Ефименко А.О.

X-AVIA

МОСКВА 2011

УДК 82

ББК 84

Ефименко А. О.

«X-AVIA» – М.: «ИРИС ГРУПП», 2011, - 226 с.

ISBN 978-5-452-00179-9

УДК 82

ББК 84

ISBN 978-5-452-00179-9

Иллюстрации Тетки Аиды

© Ефименко А. О., 2011

© Издательство ООО «ИРИС ГРУПП», 2011

Все события и персонажи данного текста выдуманы автором. Любое сходство с

реально существующими либо существовавшими людьми является случайным.

Руки, дворники на лобовом стекле и шлагбаумы относятся к семейству Рычаговых.

На них влияет силовое воздействие извне, либо импульс одного из механизмов,

встроенных внутрь конструкции.

Флаги-знамена, мельницы и волосы относятся к семейству Флюгеровых. Они меняют

вектор, руководствуясь внезапным порывом, непредсказуемо пришедшим с какой

угодно стороны света.

В этом, собственно, и заключается сакральная разница абсолютно всех предметов,

характеров и мотиваций.

Часть первая.

ВРЕМЯ – АЛЬФА.

Глава 1.

Интродукция

[объяснение тому, почему этот роман – суть продолжение романа «125 RUS». Достаточно

неудобно читается, потом будет попроще]

«Душа моя мрачна. Скорей, певец, скорей!

Вот арфа золотая:

Пускай персты твои, промчавшися по ней,

Пробудят в струнах звуки рая.

И если не навек надежды рок унес, -

Они в груди моей проснутся,

И если есть в очах застывших капля слез –

Они растают и прольются.

Пусть будет песнь твоя дика. Как мой венец.

Мне тягостны веселья звуки!

Я говорю тебе: я слез хочу, певец,

Иль разорвется грудь от муки.

Страданьями была упитана она,

Томилась долго и безмолвно;

И грозный час настал – теперь она полна,

Как кубок смерти, яда полный.

(Д.Г.Байрон)

Да, плевать. Черт, именно так. Пишу и пишу, и буду, пока это – да, вы уже угадали,

может быть, - пока это выносит мне мозг. В пережитках прошлого и постепенно

затвердевающей чешуе будущего, в годовых зарубках на дереве, в этих возрастных

кольцах, что делают меня все жестче и жестче, когда все надеялись скруглить острые углы

жизненным опытом, когда все надеялись скруглить мои выпирающие отовсюду обтянутые

кожей острые кости, когда все надеялись на авось, а я разоралась в коридоре: «Кто же

будет думать об угрозе экологической катастрофы?» - эй вы, я-то хоть стараюсь не быть

сволочью: выключаю воду, когда чищу зубы, доношу пустую коробочку из-под сигарет до

урны, жертвую на благотворительность, я пытаюсь не быть скотиной, fucking hell!

А они, блаженные, веруют. До сих пор, подумать только. Оу йес, и это тоже выносит

мне мозг. С гайкой на безымянном, они ходят в церковь, златая цепь на шее со знаком

зодиака, они пекут пироги и отбеливают зубы содой с перекисью водорода, они водят

крутые тачки, я знаю, они водят круглые, как бильярдный шар, лаковые тачки, седаны.

Чак Паланик разрушил им иллюзии, но заложенный генетически религиозный фетишизм

пока что держит их на плаву. Они верят в своего Бога, никакой пощады, никакой пощады.

Никакого творожка до пасхальных яичек, ни-ни, никакой пощады. Мои музыкальные

пальцы скрипели и хрустели без творожка, никакой пощады! Клейкая лента для мух на

потолке гастронома тянулась к липкому полу, пока они стояли в очереди за продуктами.

Аякс, я нормально теперь питаюсь. Аякс, я в порядке. Аякс, я все знаю.

Я ехала домой летней ночью по темной тайге на своем, да не совсем своем, а по

доверенности, ну и какая разница, никто же не видит, пикапе Toyota Hilux, белого цвета,

трехместном, с большим кузовом, на моем «Хайлаксе», питающемся дизельным топливом

и носящим номер 645. Давайте по-быстрому, weiter weiter1! На обочине, той самой, на

которой живут духи обочин дорог из японской мифологии, стоял на аварийке бордовый

микроавтобус Nissan Largo с номером 332. Треугольник горит, просит S.O.S. Я

остановилась. Вокруг никого. В самой машине – тоже пусто. Одно ясно – стрелка говорит,

что бензина нет. Значит, водитель Ларго пошел пешком до дома по тайге. Бардачок

открыт, из него торчит ворох бумажек, перетянутых канцелярской резинкой и

маркированных стикером «125 RUS». Это квадратик моего автомобильного номера, код

региона, с правой стороны. И номера микроавтобуса, натюрлихь.

«125 RUS» в бумажках – это роман, написанный моим братом Андреем, которого

никогда никто нигде не видел. Я искала его в родительских фотоальбомах – тщетно; звала,

всматриваясь в переливчатую вязкую морсководную лазурь – пусто; отправляла ему

сообщения по всем телеграфным столбам, стоящим вдоль шоссе во все аэропорты мира –

глухо. И та рукопись, получается, единственный мне от него ответ. Не густо. Андрей, он

же Аякс, он же мой мертворожденный брат, думает, что пишет, а на деле не поймет, жив

он или нет. И напоследок выбрасывает в море бутылку с письмом-посланием –

забрасывает в лесу микроавтобус со своим дневником.

Вот, а по ту сторону рампы, в мягких велюровых, посмеялись да похлопали. Сначала

так смущенно, в полтакта, вприглушку, а потом, «в этом бесконечном крещендо»,

разражаясь бурными, искренними, срубившими хрустальную люстру и тяжелый (но не

железный) занавес, аплодисментами, бедолаги получили даже больше, чем указано в

либретто. Я составляла либретто по главам, чтобы было легче ориентироваться, в этих

проклятых чертовых паутинах, они расползались по всем комнатам, в которых не было

электричества, по пыльным дворам, где уж тут успеть их собрать в один незамысловатый

сюжет.

И, черт, я же у него спрашивала. Телеграфировала по всем столбам, даже на дне

Геенны Огненной, что в городе из серии Великих, наподобие Вавилона или Карфагена,

или чего-то такого же мутного и древнего, песчаная труха, влажные плечи выходят на

солнце из гротов. Эй, а вот и любимая фраза (сейчас-сейчас, скоро будет!), я спрашивала у

кромки Эгейского моря (соль и перламутр), у Средиземного (кораблики прочь-прочь), у

даже Мертвого (вообще пустота, но забавно), у Черного (виноград и орехи), у

златопесчаного Андаманского, да и, черт возьми, о да – о да, у самого Японского