Это был довольно грузный мужчина, размером с хороший шкаф, при шикарных усах, Александре однако незнакомый.
- Ага-а! - Победоносно воскликнул он, заприметив Ипполита Афанасьевича. - Вот ты где, сукин сын!
И, пригрозив кулаком, начал закатывать рукава, одновременно делая вперёд решительный шаг. Сидоренко попятился назад, и упёрся спиной в стену. Отступать было некуда.
- Ипполит Афанасьевич! - Закричала взволнованная тётя Клава, со значительным опозданием спускавшаяся вниз, следом за незваным гостем. - Я предупреждала, что нельзя, да такой разве послушает! Нельзя сюда вам, господин хороший, прошу немедленно покинуть помещение, что вы себе позволяете, в конце-то концов!
Грузная тётя Клава, наконец-то спустившись вниз, остановилась между двумя мужчинами, сразу почуяв неладное.
- Это что это такое тут происходит? - Громовым голосом прогремела она, сурово сдвинув брови, и уткнув руки в бока. Взгляд её метал молнии, и был обращён исключительно к вновь пришедшему, посмевшему нарушить священный покой анатомического отделения. - Вы чего удумали, милейший?! Я сейчас околоточного-то позову, он вас быстро выпроводит, коли по-хорошему не желаете!
- А позови! - Взорвался незваный гость, смахнув пот со лба, от волнения посмев неприличное: сказать "ты" пожилой тёте Клаве. - Вот и разберёмся, что называется, по закону! А то ишь, по-хорошему им тут захотелось! Раньше надо было думать, чтоб по-хорошему вышло! Прежде, чем жену мою соблазнять, упырь несчастный!
Что, простите, делать? Александра неожиданно для самой себя прыснула. Два гневных взгляда тотчас же впились в неё - первый Сидоренко, неприятно задетый за живое тем, что в его мужской состоятельности посмела усомниться эта пигалица, а второй - того самого обиженного мужа. Он явно не находил данную ситуацию потешной, а очень даже наоборот.
Чтобы сгладить свой проступок, Александра тихонько покашляла, прочистив горло, и изрекла вполне примирительно:
- Господин хороший, вы, должно быть, ошибаетесь!
- Ошибаюсь?! Савелий Нифонтов никогда не ошибается! - Рявкнул незнакомец. - Он это, чёртова сволочь, больше некому! Видел я, как он на мою Марфушу смотрел, когда приезжал пилюли свои проклятые выписывать!
Пилюли? Выписывать? Он?
Больничный патологоанатом?
Александра едва ли не рассмеялась сызнова, теперь-то уже обо всём догадавшись, и взглянула на своего наставника с лёгкой укоризной во взгляде: ай-яй-яй, Ипполит Афанасьевич, нехорошо с чужими жёнами-то! Сидоренко хмуро сдвинул брови, но ничего не сказал, ещё крепче вжимаясь в стену. Савелий Нифонтов выглядел внушительно, и вряд ли тётя Клава, пусть и схожая с ним по габаритам, сумеет его остановить. Это настораживало.
- А-а, и руку поранил, глядите-ка! - Заметил обманутый муж, в котором наблюдательность проснулась что-то уж слишком поздно. - Должно быть, когда через окно от моей Марфуши сбегал? Что, б****е отродье, не ожидал, что муж на неделю раньше с промысла вернётся?! У-ух, я тебя сейчас!
И он, сотрясая кулаком, бросился на Сидоренко, отодвигая со своего пути вышедшую навстречу тётю Клаву, но его остановила, как ни странно, Александра. Такой решительности от неё никто не ожидал, включая её саму - Ипполит Афанасьевич ей никогда не нравился, и она не видела для себя ни единой причины ему помогать. Но, так уж она была устроена, так уж её воспитал дорогой отец: если можешь помочь человеку - помоги. Какая разница, выгодно тебе это или нет. Если выгодно - хорошо, а не выгодно - помоги просто так, безо всякого умысла!
Вспомнив о папенькиных советах, Саша встала перед Сидоренко, широко расставив руки, загораживая его собой от разъярённого мужчины.
- Господин Нифонтов, призываю вас немедленно остановиться! - Провозгласила она с претензией на официальность. Савелию Савельевичу достаточно было просто дунуть, чтобы смести эту хрупкую барышню со своего пути, но именно этот её строгий тон, а так же её напускная воинственность сделали своё дело - он притормозил. Но это вовсе не значило, что через секунду он не бросится на горе-любовника снова.
- Ты кто такая, девочка? - Спросил он, однако, без особой враждебности. - И откуда знаешь моё имя?
Совсем голову потерял от ярости, бедняжка.
- Вы сами назвались минутой позже, - вздохнула Александра с искренним состраданием. - Да что с вами, боже? Вы не в себе! Давайте успокоимся и поговорим как воспитанные люди...
- Воспитанные люди не спят с чужими жёнами! - Закричал оскорблённый в лучших чувствах Савелий Савельевич. - Я эту сволочь из-под земли достану! Ублюдок! Да как ты...
- Господин Нифонтов, вы ошиблись! - Ну очень убедительно произнесла Александра. Настолько убедительно, что Сидоренко и сам чуть не поверил, что разыгравшаяся в морге сцена - всего лишь досадное недоразумение. И только потом додумался удивиться: а с чего это вдруг она его покрывает?
- Савелий Нифонтов никогда не ошибается! - Повторил очевидную истину разгневанный мужчина, но Саша была не менее упряма.
- Вы не в себе, хотите, я дам вам успокоительное? Пойдёмте наверх, сядем в приёмной, и я напою вас валерьяновой настойкой.
- Не нужно мне никакое успокоительное! Говорю вам совершенно точно, это он, он, упырь, чучело плешивое, грел постель моей Марфуше, покуда я уезжал на промысел! Я всегда подозревал...
- Со свечкой, что ли, стояли, ваше благородие? - Подал голос "упырь" и "чучело плешивое". Несмело говорил, но всё же не молчал, чтобы не показаться трусом.
- А может и стоял? Ты зенки-то свои паршивые не отводи, я тебе их сейчас живо повыкалываю за мою Марфушу! И на обед ими закушу! А ну иди сюда, сладострастник! Ты это, больше некому, вон и рука разодранная, непривычно через окно-то уходить? Обычно через дверь, покуда Савелий Савелич на промысле, денежки для Марфуши зарабатывает? Ах ты паскуда!
"Если наверняка не видел, может, шансы ещё есть", подумала Александра, и пошла ва-банк.
Ещё шире расставив руки, она сделала шаг вперёд, точно собиралась сердечно обнять господина Нифонтова, но делать этого не стала, лишь легонько взяла его за плечи.
- Савелий Савельевич, миленький, к чему почём зря на доктора грешить? - Ласково, тихонько, как с капризничающим маленьким ребёнком, заговорила она, заглянув в его лицо. - Не он это, обознались вы! Наш Ипполит Афанасьевич сегодня всю ночь в больнице дежурил, правда, тётя Клава?
Тётя Клава оказалась женщиной смышлёной, бывалой. Сразу смекнув что к чему, она энергично закивала в подтверждение Сашиных слов, и внушительный бюст заколыхался в такт её движениям.
Как ни странно, подействовало. То ли сыграл роль серьёзный тёти Клавин вид - ну не станет же врать эта добродушная женщина, дожившая до благородных седин? Да и девочке этой миленькой тоже, вроде как, выгораживать доктора Сидоренко незачем. И смотрела она так проникновенно, что вся былая уверенность Савелия Савельевича мигом куда-то испарилась.
Он стянул с себя котелок, и принялся нервно мять его в своих больших руках, которыми ещё пару секунд назад намеревался задушить героя-любовника.
- Я... но я же... но я... он ведь к ней ходил...
- Ой, и дурак же ты, Нифонтов! - Пришёл самому себе на выручку Ипполит Афанасьевич. - Болела твоя Марфуша, чахлая совсем была! Сгорела бы в лихорадке, если б не мои микстурки! - И он поглядел на Александру - мол, подтверди.
Эх, что уж там, подумала она, и кивнула:
- Да-да, Ипполит Афанасьевич у нас самый лучший на всю больницу доктор! Вы бы лучше спасибо ему сказали, чем с кулаками кидаться!
- Да кто ж тогда, если не он? - Возмущённо пробормотал Нифонтов, стыдливо оглядывающийся по сторонам, и не знающий, куда себя деть. - Марфуша, вроде, ни с кем больше дружбы-то и не водила! Разве что... почтальон? Неужели этот щербатый старикашка Семёныч?!
Сидоренко принялся кивать, всячески стараясь отвести от себя подозрения, а Александра лишь прикусила губу, представляя следующий визит Нифонтова, на этот раз в здание почтамта. Ах, прости, бедный Семёныч, кто ж знал, что так получится!