- Это тебя Иван Кириллович надоумил? - Поинтересовалась Александра, не дав ей договорить. - Хороший способ от меня избавиться: выдать замуж за какого-нибудь своего компаньона, чтобы укрепить деловой союз! Прелестно!

- Перестань. Он мне ничего такого не говорил! Но я бы хотела знать...

- О-о, мама, а вы рискните, попробуйте! - Посоветовала Сашенька, с облегчением услышав шаги мадам Анжу на лестнице. Своевременное появление модистки избавит её от ответа. - Только не удивляйтесь потом, если моего жениха в первую брачную ночь будет ждать сюрприз! И не говорите, что я не предупреждала! Но это всё, конечно, при условии, что я не покончу с собой от горя, когда вы решите выдать меня замуж против моей воли. Хотя и на это, я уверена, твой Гордеев не будет возражать!

Алёна хотела сказать что-то в ответ, но вернувшаяся мадам Анжу помешала ей.

- Я принесла целых две шляпки! Обе подходят одна лучше другой, давайте посмотрим, какая вам больше приглянется!

Разговор прекратился сам собой.

"Вот так-то!", с самодовольным видом подумала Александра, глядя на Алёну, хмурую и помрачневшую. А потом ещё усмехнулась ей, демонстративно и нахально, как обычно это делал Мишель.

Попытка повлиять на очередной план матушки по поводу её дальнейшего будущего была, безусловно, неплохая, но Сашу не покидало неприятное ощущение, что она с треском провалилась. Это наводило на мысли, ничуть не улучшающие её настроения, но она старалась убеждать себя, что Алёна всё это не всерьёз.

Не могла же она и впрямь принудить дочь к замужеству с кем-нибудь из своих новых знакомых дворянского сословия? Или могла?

И вот, этот мучительный вечер настал. Собственно, мучительным он был только для Александры, не испытывающей ни малейшего желания веселиться среди молодёжи "не своего круга". Алёна оказалась куда менее щепетильной, и прямо с порога принялась осыпать графиню Авдееву любезностями, в общем и целом ведя себя довольно непринуждённо, словно они по-прежнему были наедине, в их глухой провинции, а не посреди богатого особняка в центре столицы, в кругу великосветских гостей.

"Я никогда не научусь так, как она!", в очередной раз подумала Александра, наблюдая за матушкой, по-сестрински целующей в щёку Софью Владимировну. Последняя, впрочем, была ничуть не против такой вольности - как мы уже упоминали, Авдеевы были довольно современной семьёй, и классовые предрассудки для них особой роли не играли.

Чего, увы, нельзя сказать об остальных гостях.

Александре не хотелось в присутствии матери говорить Софье Владимировне о своих волнениях, а ведь участливая графиня, несомненно, спросит! - а врать такой хорошей женщине не хотелось тем более, поэтому она решила избежать этого разговора, и уверенно направилась в главную залу в поисках Сергея. С ним, Саша была уверена, ей тотчас же станет легче, а в его обществе даже Алёна не посмеет к ней приставать.

Но, сбегая от расспросов хозяйки, Александра сделала ещё хуже, угодив, что называется, из огня да в полымя. Как только она оказалась на пороге широкой залы - а тут ещё и негромко играющая музыка стихла как по волшебству - все взгляды тотчас же обратились к ней.

Она почувствовала, как неприятный, холодный страх сковал душу, как противно вспотели ладони в лайковых тёмно-синих перчатках, и как сердце замерло в груди. Всё это оттого, как Саша была уверенна, что все они, такие безупречные и утончённые аристократы, смотрели на неё с презрением и ненавистью, как будто уже зная, кто она, и что она не их круга. Но с этим она преувеличила: на неё и впрямь обернулись все, как обернулись бы на любого другого вновь пришедшего гостя, из одного лишь любопытства. А что касается презрения - было оно, разве что, лишь в глазах ненавистной Ксении Митрофановой, которая удивлённо вскинула брови и перехватила взгляд Сергея, будто бы в поисках объяснений. Авдеев, однако, не счёл нужным ничего ей объяснять, отдадим ему должное.

"Они ни за что не примут меня!", с безграничным отчаянием сказала себе Александра, чувствуя, как страх сменяется чувством панической неуверенности в себе, а сердце начинает биться всё чаще и чаще.

Ещё бы не стушеваться ей, бедняжке, под этим взглядом Ксении, прожигающим насквозь! А что касается бешено застучавшего сердечка - скажем вам совершенно точно - эти метаморфозы происходили с Сашей исключительно потому, что она увидела Мишеля Волконского.

Да-да, именно его! Искала взглядом Сергея, единственное родное лицо среди этой толпы любопытных незнакомцев, а нашла совершенно другого. Того, кого вообще никогда предпочла бы в своей жизни не встречать.

- Та-ак... - Недовольно протянул Мишель тем временем, резко повернувшись к Сергею, который стоял рядом, и как ни в чём не бывало попивал отменный яблочный пунш, мечтательно улыбаясь своим мыслям. Впрочем, от явно недружелюбного тона Мишеля улыбка тотчас же спала с его лица. - Признавайся, это твоя гениальная идея была пригласить её?

Авдеев медлил с ответом. Во-первых, он не знал, что на это сказать, а во-вторых, пытался обдумать, насколько безопасно будет намекнуть сейчас заносчивому Волконскому, что он пока ещё хозяин в собственном доме, и это ему решать, кого приглашать, а кого нет.

- А что, это она, да?! Она?! - Бесцеремонно влез в их беседу некто Антон Голицын, весёлый двадцатипятилетний парень, который слыл жутким сплетником и всегда старался быть в курсе всех дел. Так же он славился феноменальным успехом у женщин, но куда более знаменит был своей роковой, и, увы, безответной влюблённостью в Ксению Митрофанову. Это не мешало ему, однако, заводить интрижки налево и направо, поэтому новенькой барышней он весьма заинтересовался.

- Даже не думай. - Предупредительно сказал Сергей, заметив, что Голицын прямо-таки пожирает взглядом вновь пришедшую, старательно тараща глаза, чтобы всем вокруг было видно, как он заинтересован.

- М-м, а почему нет? - То ли в шутку, то ли всерьёз, сказал Антон, не соизволив даже повернуться к Авдееву. - Вы ведь ещё не помолвлены официально?

- Голицын! - С похвальной твёрдостью в голосе воскликнул Сергей.

- Ну будет, будет, не кипятись! Но идея хороша! Породниться с нашим Мишелем через его новоиспечённую сестру, хе-хе!

Волконский никак не отреагировал на ядовитое замечание, лишь желвак еле заметно дёрнулся на его скуле. Но он поклялся себе ещё вчера, что не будет распускать руки. Война-войной, но сейчас мирное время, и привычные методы придётся на время позабыть. Хотя врезать Голицыну по его смазливой ухмыляющейся физиономии страсть как хотелось! И Авдееву заодно.

- Не буди лихо, пока оно тихо. - Посоветовал Сергей, и непонятно было, Мишеля он имел в виду, или себя самого. Но Антон, будучи по природе своей весьма бесстрашным малым, пропустил его слова мимо ушей, и, по-прежнему не сводя взгляда с вновь пришедшей, дружески положил руку на плечо Волконскому, и сказал:

- Право слово, нехорошо, Мишель! Ты не говорил, что она хорошенькая!

- Серьёзно? - Волконский перевёл взгляд на Александру, раз уж все взгляды были обращены именно к ней, но лицо его осталось бесстрастным, в отличие от Голицына, в чьих глазах прямо-таки зажглись два огромных розовых сердечка, символизирующих влюблённость. - Знаешь, а я за своим презрением этого как-то и не заметил!

С этими словами он снял со своего плеча руку Голицына, при этом вид имея такой, словно это и не рука была вовсе, а нечто ужасно нелицеприятное, и, развернувшись, направился к выходу. А, так как выход - он же вход - в главную залу особняка начинался узким коридором прямо у Александры за спиной, то, получалось, направился он прямо к ней.

Что ничуть не добавило ей уверенности.

"Подорвался-то, как ужаленный! - Преисполненная ехидством, думала Александра, наблюдая за ним. - Что же это, дорогой братец, ниже вашего дворянского достоинства находиться под одной крышей со мной, жалкой простолюдинкой?"

И всё бы ничего, скажем мы, если бы Мишель проявил хоть какую-то учтивость, хотя бы малейший её признак... Так она и осталась бы в своём странном, непривычном, напуганном состоянии, и неизвестно, чем бы закончился этот вечер, и получилось бы у Сергея вернуть её к жизни своим благоговейным присутствием или же нет.