Алиса вообще не знала о драгоценностях.

С помощью Марины они собирались инсценировать гибель Алисы, но опять вмешалась Алексис, по чистой случайности задавив Марину. Ею же была распространена информация о том, что драгоценности принадлежали жене депутата, на которого работала Ксюша.

Когда убили Марину, Алиса впала в истерику, и тут, когда был убит человек в номере Евгения и Арины, в дело вмешалась полиция Греции.

Катерина Петровна пришла в ужас, она была на грани нервного срыва, переживая за дочь, Алиса же переживала за психическое состояние матери и за физическое сестры.

Тем временем Катерина Петровна плачется Анастасии Станиславовне, а та вспоминает, что у неё была очень влиятельная одноклассница... А Ксюша пугается, она при помощи Павла организует убийство и похищение Алисы, переправляет её в Афины, вешает нам лапшу на уши, а сама потом тоже мчится в Грецию. Алиса без конца кричит на сестёр, она переживает из-за Катерины Петровны, они сидят на вилле, не понимая, что делать дальше.

И Евгений, понимая, что они оказались в собственной ловушке, выслеживает Алексис, заходит в её квартиру, чтобы там всё обшарить, но та возвращается раньше времени и всаживает ему нож. От трупа должен был избавиться Пляцикас.

А, когда Евгений не вернулся, девушки запсиховали, но в полиции уже знали обо всём, они выяснили, кто у них в морге лежит, и поехали прямиком на виллу.

Перепуганных до обморока девушек успокоили, что всё закончилось, теперь они собираются домой.

- А Катерина Петровна знает, что её дочери в порядке? – вскинулась я.

- Знает, - кивнул следователь, - она рыдала от счастья. Девушки уже пообщались с ней по «скайпу» при помощи вашей матери.

Забегая вперёд, скажу, что Аделфа очнулась, но, узнав, что натворила её родная сестра, чуть вновь в кому не впала. Алексис пришла в чувство, но разговаривать ни с кем не хочет, возле её палаты поставили охрану. Что с ней будет дальше, уже решит суд.

А Алиса с сёстрами пришла к родной матери, которая, увидев её, чуть разума не лишилась от счастья. Они с Николасом теперь не хотят отпускать Алису домой. Думается мне, Алиса теперь будет жить на два дома, она счастлива, что всё кончено.

Перед отъездом я повидалась с ней. Аделфа приняла меня с распростёртыми объятьями.

- Спасибо вам, что вмешались, - с чувством сказала она, - что спасли моих сыновей. Я не представляю, как благодарить вас за это.

- Мне не нужна благодарность, - улыбнулась я, - мне приятно, что вы теперь счастливы. Это доставляет мне радость.

- В жизни не встречала таких людей, - выдохнула она, - пусть у вас всё будет хорошо. А Алексис... Бог ей судья! Конечно, Лукаса и Мелиссу я ей никогда не прощу, такое не забывается и не прощается. Надо же, переслала мне фото дочери, довела до истерики, а потом выманила из отеля и переехала! Слов нет!

У меня слов тоже не было, одни междометия и писк за кадром.

Но мне предстояла ещё одна тайна.

Сегодня утром я стала пытать Димку, но он был, как натянутая струна, отвечал невпопад, дёргался, нервничал. А потом стал так ругаться на испанском по телефону, что я порадовалась, что дети этого не понимают.

Я сидела на диване, читая «Мэнсфилд-парк», когда в дверь позвонили. Это вновь прибыл следователь.

- Разве что-то не так? – спросила я, оторвавшись от книги.

- Да нет, всё так, - кивнул он, - я прибыл за драгоценностями.

- За – чем? – резко спросил Дима, пребывая в крайне раздражённом состоянии, - вы что, всерьёз полагаете, что я вам их отдам?

- Что значит – всерьёз полагаете? – вскинулся следователь.

- А то и значит! – рявкнул Дима, - я эти драгоценности отдам прямо в руки их непосредственным владельцам! Надеюсь, я ясно выражаюсь? Вы их не получите!

- Ну, знаете, - покачал головой следователь, - это уже хамство... Вы что же, не доверяете полиции?

- Не доверяю! – категоричным тоном сказал Дима, - ни родной милиции, ни вашей полиции!

- Вас из страны не выпустят, - слабым голосом попробовал воспротивиться следователь.

- Не смешите меня, - Дима скривился, - ещё как выпустят! Если желаете, я лично отчёт предоставлю, что вручил драгоценности владельцам. Можете обыск устроить, всё равно ничего не найдёте.

Следователь открыл, было, рот, оторопев от такой наглости, но сказать ничего не успел, дом огласил вой сирен и автоматные очереди.

- Василиса! – заорал Дима, вскакивая с места, - Лиза! Лёня!

- Что случилось? – перепугалась я, - что происходит? – но он меня не слушал, бегом бросился на второй этаж, а вернулся с девочками на руках, Лёню нёс Макс.

- Может, объяснишь, что тут творится? – возмущался Макс.

- Ева, за мной, живо! – рявкнул Дима.

- Дим, кто это? – прохрипела я, юркнув вслед за ними в подвал.

- Мафия, - коротко ответил он, опустив девочек в подвале на ноги.

- Мафия? – я не поверила своим ушам, - ты шутишь?

- Отнюдь, - мрачно сказал Дима, - ничего, сейчас вопрос решат, не волнуйся, а я тебе всё объясню.

- Объясняй? – рявкнула я, - и где, кстати, остальные? Анфиса Сергеевна?

- Не волнуйся, - он махнул рукой, - я их запихнул в тайник, есть у меня лаз наверху, выходящий к пляжу. Времени не было всем выскочить.

- Дима! – рявкнула я.

- Да уж, друг милый, потрудись объяснить, что это было, - зашипел Макс.

- Объяснений хочешь? – прищурился Дима, - пожалуйста. Я Призрак!

- Что? – Макс оторопел, и я тоже, Иван Николаевич же вообще застыл изваянием.

- Что ты сказал!? – ахнула я.

- Я Призрак, - сказал Дима, - тот самый.

В подвале повисло каменное молчание. Макс, не говоря ни слова, рванул к Диме, явно намереваясь сделать что-то, из ряда вон выходящее.

- Спокойно! – рявкнул Дима, выставив вперёд руку, - дай мне договорить!

- Нам не о чем разговаривать, - процедил Макс, играя желваками.

- Нет, есть, о чём, - Дима тем временем зажал уши дочке, я Лизавете, а Иван Николаевич Лёне. Ни к чему слушать всякое.

- Ларису Максимовну убил тот человек, который сейчас мне дом громит, - пояснил Дима, - Франческо Мазарини. Молчи! – он не дал Максу и слова вставить, - Лариса Максимовна взяла мой след, уверенная, что я бандит. Но потом, после того, как она на мне приёмы карате отработала, правда, безуспешно, мы прояснили недоразумение. Я в то время гонялся за Франческо Мазарини, ведь именно он в своё время спихнул меня вместе с моей матерью с тосканскую речку, а твоя славная матушка, крайне сумасбродная особа, решила мне помочь. Я пристегнул её наручниками к батарее, чтобы не брать её с собой, но она шпилькой для волос их расстегнула и помчалась за мной. Я, вместо того, чтобы взять Мазарини, вынужден был её защищать, оказался ранен, и, когда Мазарини выстрелил в неё, сделать ничего не смог. Макс, я говорю правду. Ты должен помнить, что у неё на животе была повязка из рваного куска чёрного шёлка.

- Я помню, - кивнул он, судорожно сглотнув, - как от мужской рубашки.

- Именно, - кивнул Дима, - это я ей навязал. Она потому шептала про меня, что я был последний, кого она видела, кто её защищал.

- Но почему ты молчал? – прошептал Макс, - почему не рассказал всего?

- Много причин, - Дима с опаской посмотрел на дверь, - во-первых, мне нельзя распространяться, кто я такой. Для криминального мира я Призрак, бандит, а на самом деле я работаю на спецотдел, который борется с самыми опасными преступниками мира. Нам запрещено что-либо рассказывать частным лицам.

- Значит, те наркотики... – я осеклась.

- Для очередной ловли на живца, - пояснил Дима, - так надо было.

- Сейчас этот Мазарини зачем здесь? – спросил Макс.

- Чтобы перебить нас всех, - мрачно ответил Дима, - Мазарини знает, кто я такой, а так же ему покоя не давала Лариса Максимовна, он хочет избавиться заодно и от тебя. Решил нас всех перестрелять, не оставив никакой угрозы.

Пока мы переваривали услышанное, выстрелы наверху стихли.

- Вы тут? – услышали русскую речь, а мне голос показался смутно знакомым.