- Да, - кивнула Юлия, судорожно сглотнув слюну.

- Если бы Маргарита не была изнасилована, я бы подумал, что это вы решили от неё избавиться, - выдал следователь, а Юлия опешила.

- Да вы что? – вскрикнула она, - что вы себе напридумывали?

- Я не напридумывал, я сделал вывод на основе вашего поведения, - холодно парировал следователь, - вы нервничаете, дёргаетесь.

- А вам не приходит на ум, что у меня свои проблемы? – воскликнула Юлия, - а тут ещё и Маргариту убили. Я считала её высококлассным специалистом, невзирая на её молодость, и уважала. Мне её искренне жаль... А тут вы со своими подозрениями!

- Вы тут мне не указывайте! – воскликнул следователь.

Он помолчал, и продолжил:

- Может быть, вы расскажете правду? – устало спросил он.

- Какую? – побледнела Юлия.

- В этом вашем институте странные дела творятся, - продолжая буровить девушку взглядом, сказал Валерий Михайлович, - до этого у вас убили женщину, которая сидела на вашем месте. Зарезали в подъезде, когда она возвращалась домой. Давайте поговорим, и желательно откровенно. Убийства похожие, только на этот раз преступник не удержался, слишком уж Маргарита была красивой, и изнасиловал её. Вы хоть понимаете, что вы следующая в списке? Дело в этом институте, я знаю, но пока ничего понять не могу.

- Я тоже ничего не понимаю, - тихо проговорила Юлия, и осеклась, - то есть того, всё тут в порядке!

- Вы два трупа считаете порядком? – прищурился Валерий Михайлович.

- Я ни о чём ни в курсе, - холодно ответствовала Юлия, - и ничего не знаю.

- Всё с вами ясно, - вздохнул следователь, вынул лист из барсетки, что-то черкнул, и протянул Юлии, - вы свободны.

Юлия сложила лист, и, убрав его в карман, вышла из комнаты.

У себя она развернула бумагу. На листке был номер телефона.

Но, решив не терять времени даром, Юлия спросила у Лины, кто был на её, Юлии, месте, прежде.

Ангелина была первая сплетница в институте, и Юлия, осторожно начала разговор.

- У нас, что ни день, то происшествие, - сказала она, - сначала

мою предшественницу уволили, теперь ещё хуже, Маргариту

убили.

- Вот ужас-то! – кивнула Ангелина, и по огню у неё в глазах Юлия поняла, что нашла верный источник информации, - только с чего вы взяли, что вашу предшественницу уволили? Она умерла!

Юлия замерла с открытым ртом, стараясь как можно естественнее изображать страх и ужас.

- Как – умерла? – с округлившимися глазами спросила Юлия.

- Представляешь, зарезали её, - жарко зашептала Ангелина, - тут вообще что-то странное твориться, я давно поняла.

- Что именно? – испуганно спросила Юлия, а Ангелина насторожилась.

- Что это ты интересуешься? – подозрительно спросила она.

- Страшно мне, - вздохнула Юлия, - меня следователь напугал. Говорит, что я могу быть следующей жертвой. Только я ничего не понимаю, и от того испугалась.

- Есть, от чего испугаться, - кивнула Ангелина, разглядывая свои ногти, - Алевтина Ивановна здесь долго проработала. А потом пришёл следователь, и стал всех допрашивать. Кстати, тот же, что и сегодня. Бежали бы вы отсюда, они чем-то незаконным занимаются.

- Чем? – насела на неё Юлия, а Ангелина нагнулась над стойкой, и зашептала:

- Они что-то с разработками творят! Что, я не знаю, но там у них полная секретность.

Больше Ангелина ничего не знала, а Юлия получила информацию к размышлению.

Следователю она пока решила не звонить, а разобраться сама в случившемся. Юлия всегда была человеком честным и добрым, и хотела справедливости.

Первым делом она стала следить за тем, что делают с

разработками, и вскоре застала Антона Павловича,

занимающегося погрузкой колб.

Проследив за ним, она узнала о подвале, и решила спуститься туда. Она выждала момент, и, выяснив шифр, ночью пробралась внутрь.

То, что она увидела, повергло её в шок. Всюду стояли анализы, колбы, лежали бумаги.

Она целый час просидела там, изучая документы, и, наконец,

поняла, чем занимался спецотдел. Они разрабатывали специальные яды, и, если ввести такой человеку, тот заболевал туберкулёзом, при чём закрытой формой.

Закрытая форма, как известно, наиболее опасна для заболевшего, и безопасна для окружающих. Её можно вылечить, но, если симптомы долго не проявляются, от этого делается только хуже.

И они вывели яд, который поражал бы лёгкие туберкулёзом, но не проявлялся бы до критического момента. Но, хуже всего, что разработчики испытывали яды на живых людях...

Юлия долго не могла поверить в реальность происходящего, и, скопировав кое-какие бумаги, она бросилась к следователю с просьбой о помощи.

- Я должна вам кое-что рассказать, - сказала она, позвонив Валерию Михайловичу следующим вечером.

- Наконец-то! – вздохнул тот, - я думал, вы не созреете.

- Я, правда, ничего не знала на тот момент, но теперь многое выяснила, и молчать не могу. Давайте встретимся.

- Завтра, как закончите работу, приезжайте в отделение, - сказал Валерий Михайлович.

Но, когда она приехала в отделение, сержант с мрачным видом сказал, что Валерия Михайловича нет, и больше не будет.

- Но у меня с ним очень важный разговор! – упорствовала Юлия, - позовите его! – но её вытолкали.

На улице Юлия набрала номер Валерия Михайловича, и долго вслушивалась в длинные гудки.

- Слушаю, - ответил заспанный голос.

- Можно Валерия Михайловича? Это важно!

- Не надо сюда больше звонить, - тихо сказала ей девушка, - Валерия Михайловича больше нет, его зарезали сегодня утром в подъезде, - и в ухо оцепеневшей Юлии полетели короткие

гудки.

- Теперь ты понимаешь? – подняла она глаза на сестру, - я не знаю, что мне делать! Это ужас!

Вероника сама оцепенела от страха, и, взяв с неё слово о молчании, Юлия уехала.

Прошёл месяц, сёстры не созванивались, а потом Юлия опять внезапно приехала.

- Наш НИИ закрыли, - сказала она сестре, - всё так неожиданно. Наверное, что-то почуяли, и поспешили свернуть удочки.

- А ты куда теперь? – спросила Ника.

- В первый мед, - вздохнула Юлия, - откупиться хотят, но я-то опять подслушала, и знаю, куда они вывезли всё. Подслушала и выследила. Дойду я до милиции. А Ева получит по заслугам. Столько людей загубить!

Но до милиции Юлия не дошла. Веронике позвонили, и велели прийти в милицию.

Как оказалось, Юлия украла деньги в институте.

Да и следователь вёл себя странно. Задавал наводящие вопросы, и создавалось впечатление, словно его не конкретное преступление волнует, а пресловутое НИИ.

Но Вероника держалась, и о НИИ ни слова не проронила, а Юлия ей потом на суде потихоньку сказала, перед тем, как её увели:

- Мне теперь конец. Видимо, они решили к себе внимание не привлекать, зарезав и меня, но в последнее время я чувствую страшное недомогание. Они ввели мне яд.

- Глупости! – воскликнула Ника, - ты выйдешь из тюрьмы, и всё будет хорошо.

- Боюсь, уже не выйду, - тихо сказала Юлия, - никому ни о чём не рассказывай, правду лучше зарыть. Слишком уж страшная она. И из тюрьмы я не выйду.

Вероника ещё надеялась, ездила на свидания, но Юлия угасала на глазах, и вскоре умерла.

Ника не знала, чему верить, и потому молчала, испугавшись.

Она смахнула слёзы, и, уставившись на нас, прошептала:

- Это всё, что мне известно. И я ужасно боюсь. Что мне делать? Если до них дойдёт, что я знаю, они меня убьют. Это такие люди, которые ни перед чем не остановятся. Двух человек в архиве убили, и меня прикончат.

- Лучше пока молчите о том, что знаете, - вздохнула я, и

посмотрела на Диму, - пойдём, - а Нике протянула визитку, -

позвоните, если что.

На улице пошёл снег с дождём, Дима поспешил открыть машину, и мы устроились в салоне.

- Что-то тут не так, - сказала я, задумчиво глядя на непогоду, - я за что-то уцепилась взглядом у неё в квартире, но никак не могу понять, что мне не нравиться. Знаешь, что я думаю? – поглядела я на него.