Алексей выскочил первым и попал прямо в ее объятия.

Вдали к самолету брел, еле волоча ноги, Василий Васильевич Ходов. Его поддерживали с двух сторон Федор Терехов и Андрюша Корнев.

Добравшись до самолета, Ходов обнял всех прилетевших, сразу обступивших его.

– Ну, братцы, только пока вас не было, понял я, что и мой черед подходит, – сказал он каким-то тусклым голосом.

– Что вы, Василий Васильевич! – запротестовал Андрюша Корнев. – Мы с вами еще и не такое построим.

– Ты-то построишь, непременно построишь, – отозвался Ходов.

Александр Григорьевич и Денисюк взяли теперь Ходова под руки и повели к самолету.

– Да вот Волков приказал мне лететь в Москву, – словно оправдывался Ходов. – Тебе, Александр Григорьевич, на себя ответственность брать.

– Для того и из моря вышел, – ответил Александр Григорьевич. – а ты слетай, слетай в Москву. Пусть врачи уточнят диагноз.

– Чего уж тут уточнять. Рак и рак. Это пусть слабеньких утешают. Меня не надо.

– То ж не дело, – забасил Денис. – Как же нам без вас, Василий Васильевич? Обратно по-быстрому.

– Летают сейчас быстро, – привычно подтягиваясь и беря себя в руки, сказал Ходов.

Летчики не выходили из самолета, только подняли стеклянный колпак.

Приняв в летающую лодку Ходова, они закрыли колпак, и Росов, запустив моторы, погнал лодку по снегу.

Скоро она поднялась и, накренив крылья, стала делать разворот, ложась на курс к Большой земле, где Ходов пересядет на реактивный лайнер.

Маша долго смотрела вслед уменьшающейся в нежно-оранжевом небе птице с приподнятыми крыльями. Когда в Арктике нет туч, здесь всегда заря. А какой будет теперь жизнь?

Галя и Алексей медленно шли к краю мола.

– Нет больше Витяки, – сказала Галя, поникнув головой. – Вспоминаются мне строчки почти забытого поэта:

Жаль, я петь не умею.

Потом все пошли к ледяному причалу. Денис с Андрюшей Корневым отстали.

– Понимаешь, смотрю я на это сооружение, – Андрюша указал на уходившую за горизонт полосу ледяного мола. Продолжить мол надо.

– Так то ж так и запланировано. Пока в одном море построили, а потом – во всех сибирских морях. Четыре тысячи километров длиной будет мол. То не комар чихнул. Чуешь?

– Вот-вот! Четыре тысячи километров! И у меня тоже четыре тысячи километров. И тоже не комар… Понимаешь, какое звонкое совпадение? Ты только вдумайся, Денис Алексеич. Сюда погляди. Дорога-то какова? Зеркало, а не дорога. Сто метров шириной. Поперек мола в футбол играть можно. А сколько автопоездов уместится, если пустить! Ужас!..

– Так зачем же по молу пускать? Корабли рядом поплывут. Сто железных дорог заменят, а то и больше. Вдоль всех сибирских берегов.

– Я о другом думаю. А если бы мол не в том направлении лежал? – И Андрюша Корнев посмотрел в противоположную от солнца сторону. – Через Северный полюс. До Америки как раз четыре тысячи километров будет. Рано или поздно, но мир станет объединенным.

– То будет, конечно. Только не зараз.

– А раз будет, то нужно, чтобы до любой страны было рукой подать. Какой тогда скачок цивилизации получится!

– Как же ты их соединить надумал?

– Ледяной дорогой. Вроде этой.

– Ты что? Через Северный полюс хочешь такой мол проложить?

– А что? Было бы здорово!

– Дурья твоя башка! Это ж меридиан! А глубины какие под тем меридианом, слыхал? Несколько километров! Так какую же такую стену под водой сделать в несколько километров высотой? Всю Арктику пополам перегородить? Чтобы никакого дрейфа льдов не было и все течения запереть? Тебе волю дай, ты такое натворишь. Чудило! А снежные заносы? Про пургу забыл? В Сибирь тебя надо, на расчистку железнодорожных путей после буранов, может, одумаешься.

Андрюша Корнев почесал затылок, сдвинул шапку на лоб.

– Это вы, Дионисий Алексеевич, верно, конечно, говорите. Должно быть, не все я учел. Только…

– Чего еще?

– Где-то у меня в душе поет, что прав я.

– «Поет, поет», – передразнил Денис. – Если ездить по пути короткому, так, пожалуйста, на самолетах через полюс. Летай на здоровье. Трасса освоенная.

– Нет, воздух – это не то. В принципе это не может быть так дешево и надежно. Я еще не знаю что, но надо что-то такое выдумать.

– Чудило! Надо сначала, чтобы та Америка другой стала. А потом раздумывать и над гладкой дорожкой в те края. Я вот тебе, друже, расскажу байку, как наш Алексей Карцев свой мол выдумывал и как ему в процессе проектирования головомойку устраивали.

– Значит, и у меня проектирование началось, раз вы мне головомойку устроили.

– То не головомойка, а промывание мозгов. Чуешь? А проектирование – это, друже…

– Мечта – первый этап проектирования. Чтобы решить задачу, надо мечтать, как она будет решена.

– Мечтать?

Денис задумался. Припомнился ему крутой берег сибирской реки, костер и ребята-гайдаровцы вокруг него. По темной реке, словно сами собой, плывут огоньки. Это на плотах. И сидит у костра увлеченный кареглазый мальчуган…

– А туннель, друже, через Кавказский хребет из Черного моря в Каспийское ты не хочешь прорыть?

– Что? – изумился Корнев. – Это же глупость! Денис усмехнулся.

– Алексей Сергеевич с такого проекта и начинал.

– Ну, тогда… – обрадовался паренек, – …тогда непременно мост через Северный полюс построим. Арктический мост.

– Ну здоров! Название уже выдумал! – рассмеялся Денис и сгреб Корнева в объятия.

Когда они шли к ледяному причалу, где их ждали Галя, Алексей, Маша и Федор, Денис все мотал головой и ворчал:

– Ну и ляпанул! Через Северный полюс. Мечта – первый этап проектирования. По шее тебе надо за такую мечту. Знаешь, какая мечта должна быть?

– Какая, Дионисий Алексеевич?

– Не оторванная от действительности! Вот какая! Разуметь надо.

Налетел снежный вихрь. В Арктике погода меняется нежданно и быстро.

Под отвесной ледяной стеной мола прыгал на волнах оранжевый катерок, который должен был доставить капитана гидромонитора и его спутников на корабль.

В знойный день по набережной Барханского моря неторопливой походкой шел Сергей Леонидович Карцев.

Достав из кармана легкого белого пиджака платок, он вытер коричневую шею. Даже ему, бывалому пусты-неведу, было сегодня не по себе. В такую жару в Средней Азии не работают, устраивают дневной перерыв и отдыхают в тени деревьев или купаются в новом озере.

Но Сергей Леонидович не думал об отдыхе. В последние дни перед отъездом работы было по горло. Разведывательные экспедиции «Кольца ветров» отправлялись на восток от преображенных пустынь, в еще сохранившиеся пустыни: в дальние степи Средней Азии, в сухие степи Казахстана, дальше в голодные степи и великую пустыню Гоби. Смешанная советско-монгольская научная экспедиция находилась в пути, подъезжала к Чите. Сам Сергей Леонидович во главе большой группы специалистов, куда входили ученые – метеорологи, аэрологи, атомные физики, строители, океанологи и многие другие, должен был отправиться в район Карского моря на корабле полярной флотилии, грузившемся сейчас в Барханском порту.

На морской вокзал Барханска и шел сейчас Сергей Леонидович, закончив в городе все дела. Синяя гладь Барханского моря казалась такой же эмалевой, как и знойное небо. Впереди виднелись решетчатые башни портовых кранов, рядом с ними поднимались мачты многочисленных судов.

Многие корабли на рейде, очевидно, уже закончили погрузку. Флотилия завтра должна отправиться на север. Ей предстоит пройти по каналу в Аральское, ныне пресное и проточное море, подняться по заполненным сибирской водой руслам и поймам до Тургайского канала, пройти по искусственному, рассекающему ровные степи полукилометровому ущелью, стены которого достигают ста десяти метров высоты.