Недвижный скафандр лежал подле недвижной танкетки в недвижном лунном мире…

Глава четвертая. Космические товарищи

«Искатель-I» шел над поверхностью Луны. Корабль вел Громов. Аникин тщетно пытался вызвать по радио Эллен. Том Годвин был мрачен.

Внизу плыла страна голубых скал и серых равнин, изрезанных трещинами.

Вот она, другая планета, цель путешествия!

Но все три звездолетчика не испытывали торжества. Они думали о судьбе закинутой раньше их на Луну Эллен.

– Командор! – крикнул Том Годвин. – Посадочный знак!

Крохотная темно-красная буква Т была чуть заметна на границе скал и равнины.

Громов уверенно посадил «Искатель-I» близ лежащего на боку «Искателя-II». В окнах кабины стоял мутный туман. Облако пепла, поднятое струей газа при посадке, оседало очень медленно. Мгла закрывала чужой мир… На Луне, конечно, не было атмосферы, пыль не повисала здесь в воздухе. Любые тела, будь то лист бумаги или кусок свинца, должны были падать одинаково, правда, много медленнее, чем камень на Земле.

Вот частицы оседающей пыли и создавали видимость тумана.

Трое астронавтов в скафандрах с начинающимися от плеч прозрачными колпаками вышли из ракеты, но, не рискуя двинуться в путь, стояли у ее посадочных лап.

Хмурые скалы едва вырисовывались во мгле, словно постепенно попадая в фокус изображения.

Наконец видимость улучшилась. Серая каменная пустыня тянулась к горбатому горизонту. Совсем неожиданно в стороне показалось гранатовое пятно…

Том Годвин первый прыгнул в его сторону. Тело астронавта взлетело высоко над камнями. Ему едва удалось опуститься на ноги метрах в тридцати.

– Осторожно, Годвин! – крикнул Громов.

Громов и Аникин двигались медленно, держась за руки.

Годвин остановился, чтобы подобрать яркий камешек, тот самый, который Эллен в минуту отчаяния бросила в небо…

Еще один прыжок… и Годвин опустился на колени около лежащего скафандра.

Вот она, его незаконная пассажирка. Не думал он встретиться с ней… Что перечувствовала она, оставшись одна на ракете, что перенесла здесь, на чужой планете? Дышит ровно, глубоко… Неужели спит?

От взгляда Годвина Эллен проснулась. Она спала! Усталость и переживания сломили ее. Пришел сон и спас от помешательства.

Она открыла глаза и увидела простоватое лицо с широко расставленными маленькими, но добрыми глазами.

– Том! – только и могла выговорить она.

Годвин не услышал. Он догадался, что выключено радио, и повернул рычажок на ее шлеме, сдвинутый при падении.

Эллен села и припала к плечу пилота:

– Том! Все-таки прилетел… Сейчас я могу только обнять. Они спасли вас? Когда будет воздух, я поцелую им руки.

– Эль! Здорово все получилось, – сказал Том Годвин.

Эллен тихо засмеялась: – Я еще вас совсем не знаю. Но вы должны быть именно таким. А меня вы сделали другой. Я родилась здесь, на Луне. Я селенитка. И всем, почти всем обязана вам…

Только теперь Эллен заметила Громова и Аникина.

– Здравствуйте, – сказала она, вскакивая. – Я же говорила, что мы, может быть, увидимся. Извините. Я не слышала, как вы подошли.

– На Луне мог подкрасться и слон, – пошутил Аникин. – Звуков нет. Слонов тоже.

– А воздуха здесь столько же, сколько совести у миссис Хент, – вставил Том Годвин, стараясь скрыть смущение.

Эллен неуверенно сделала шаг к Громову. Тот протянул обе руки и с душевной простотой крепко обнял ее.

– Вот теперь можно и осмотреться, – сказал Аникин. – А то мисс Кенни заслонила нам всю огромную планету.

– А я уж здесь такого насмотрелась!.. – вздохнула Эллен.

– Где ж тут у вас кратер Эллен Кенни? Где ущелье Евгения Громова? – с напускной серьезностью спрашивал Аникин.

Эллен опустила голову.

– Евгений Громов! Простите, командор, он ваш брат, но он не джентльмен. Ему быстро надоело мое общество. Он счел возможным оставить меня здесь совершенно одну…

– Вращение Земли оставило вас одну, мисс Кении, – мягко объяснил Громов. – Луна зашла в Москве за горизонт. Вот и все.

Эллен посмотрела на голубоватый шар в небе.

– Нет, Земля не заходила за горизонт.

– Лунный шар не вертится относительно Земли. А на Земле Луна заходит. И тогда теряется радиосвязь с танкеткой, ее телеэкраны гаснут.

– Боже! – воскликнула Эллен. – Это ужасно! Так подумать о человеке! Как, однако, много надо знать о Земле… И о людях Земли, – тихо добавила она.

Том Годвин повел Эллен в ракету.

Громов поднимал острые, словно колотые, камни, с интересом рассматривал их, брал в горсть пепел, пересыпал его с ладони на ладонь:

– Ты понимаешь, Ваня, где мы находимся?

– На Луне, – отозвался Аникин.

– А я вот думаю… на Земле, – сказал Громов, испытующе глядя на Аникина.

Аникин пожал плечами и нахмурился. Он отлично понял, на что намекал командир.

– Очень важно, чтобы это было так, – задумчиво сказал Громов, – Открыли бы необыкновенные богатства Земли, разгадав ее историю…

Потеряв связь с танкеткой, Евгений не находил себе в лаборатории места, уныло бродя между длинными столами.

Спокойная Наташа с укором смотрела на него.

– Понимаю, – в смятении остановился он перед нею. – Думаешь, тот уступил ей жизнь, как уступают стул, а я… Не могу даже поддержать ее…

– Думаю о другом, Женя, – рассудительно ответила Наташа. – Луну сейчас видно в Америке.

– Проникновенная мысль! К сожалению, из Америки нельзя управлять танкеткой.

– Сядь и приди в себя, – внушительно сказала Наташа. – Сейчас американке без тебя страшно, а может случиться, что без танкетки они погибнут.

– Почему погибнут?

– Потому, что Луна не будет в Москве видна, и они в решительную минуту не смогут воспользоваться танкеткой. Вот если бы в мире обменивались телепередачами…

– Увы, договориться о спутниках связи, которые могли бы это обеспечить, так и не смогли… Не поднимать же в воздух самолеты с телеантеннами?

– А почему нет? – упрямо спросила Наташа. – Американские самолеты в свое время летали с атомными бомбами? Грозили силой? Почему бы не летать теперь, чтобы помочь тем, кто на Луне?

– Да разве можно договориться с их генералами! – махнул рукой Евгений.

Кабина «Искателя-I», когда в него вернулись Громов с Аникиным, приобрела неожиданный уют.

Эллен накрыла стол, расставила приборы, разыскала салфетки, развесила по стенам виды Земли, которые вырезала из найденных журналов: березка над рекой, закат солнца… шторм в море… шумные улицы города… люди под зонтиками… Дождь! Чудесный земной дождь, невозможный на Луне!

Эллен в ярком свитере и спортивных брюках, повязанная подобием передника, хлопотала у стола:

– Прошу всех садиться… Будет очень вкусно. Нельзя ли включить земную музыку? Люблю симфонии, но обожаю танцевать.

Аникин кинулся к радиоаппаратуре.

На Луне Землю было лучше слышно, чем на самой Земле. Некоторое время все молча слушали музыку, несшуюся через межпланетное пространство.

– Вот что, товарищи, – сказал Громов, решительно усаживаясь.

– Товарищи по несчастью, – подхватила Эллен.

– Нет, товарищи по работе, – поправил Громов. – Нужно подумать о завтрашнем дне.

– Стоит ли думать… о смерти? – сказала Эллен. Громов пристально посмотрел на нее:

– Мы обеспечены четырнадцатью баллонами кислорода. По одному на земной день.

– Разве есть ракеты, которые смогут прилететь за нами? – повернулась к Громову Эллен.

– Есть две резервные ракеты типа «Искатель-I», – ответил Громов. – Но они двухместные. Пилоты смогли бы взять отсюда лишь двоих…

– Понимаю, – с горечью сказала Эллен, – здесь есть лишние.

– До наступления лунной ночи сюда прилетит международная космическая экспедиция, – раздельно произнес Громов.

– Вавилонскую башню не могут достроить с библейских времен!

– Я говорил с академиком Беляевым. Весь мир занят нашей судьбой. Сейчас трудно препятствовать завершению строительства.