– Не надо меня понимать в буквальном смысле.

– А как вас понимать? – чуть склонила набок голову Аня.

Степан Григорьевич промолчал и пошел по перрону.

– Пардон! Могу я поговорить с конструктором ракетного вагона Анной Ивановной Седых?

Аня оглянулась и увидела стоящего в почтительной позе немолодого полного человека с прилизанной реденькой прической. Его подбородок тонул в налитой шее.

– Да, да, конечно! Я и есть Анна Седых. Что вас интересует?

– Видите ли, я из министерства, но сейчас внештатный корреспондент технической газеты Милевский, хотел бы услышать несколько слов о вашем вагоне. Не стесняйтесь в терминологии.

– Очень приятно. Ну что же мне вам сказать? Пожалуй, обо всех цифрах мы поговорим после испытания, если вы здесь будете.

– О, несомненно!

– А сейчас скажу, что мечтаю применить реактивное движение в поездах черноморского плавающего туннеля и Арктического моста.

– Ах, Арктический мост, Арктический мост! – многозначительно вздохнул корреспондент. – Если бы вы знали, что у меня с ним связано! Я помню его еще с юности, со студенческих лет. Я готов был всего себя отдать этой дерзкой мечте. Как жаль, что здесь нет Андрюшки Корнева!

– Андрюшки?

– Да-да! Мы с ним встречались… в Светлорецке.

Аня нахмурилась, силясь что-то вспомнить. На кого же похож этот толстяк?

– Конечно, он теперь такой великий человек!.. Я могу только взять у него интервью, но, к сожалению, он сейчас далеко.

Корреспондент вынул блокнот и стал писать в нем причудливым заграничным фломастером.

– Ошиблись! Андрей Григорьевич Корнев здесь.

– Как здесь? – опешил корреспондент, пряча блокнот в карман.

– То есть он сейчас будет здесь, приедет. Вы можете с ним поболтать. Узнаете друг друга. Как вы сказали? За его идею вы готовы были отдать всего себя?

– Разумеется!.. Пардон, я поспешу… Вы сказали, он подъедет? Я побегу к шоссе. Мерси!

Аня посмотрела ему вслед и усмехнулась.

Мальчишки на заборе видели, как сел толстый дядя в свою машину и поспешно помчался по направлению к Москве.

– А этот куда покатил?

– Дурак, с донесением!

И сразу же мальчишки на дереве заволновались. Они кричали своим друзьям на заборе, словно им с дерева было лучше видно:

– Садятся! Садятся! Все внутрь залезают!

– Смотрите, смотрите! А тетечка в комбинезоне осталась…

– Ну она-то обязательно полетит!

– Почему ты думаешь?

– Дурак, сам сказал, что она в комбинезоне. Управлять снарядом будет. А потом, она сама конструктор. Мне Егорка говорил.

– А почему все вошли, а она осталась?

– На часы смотрит…

– Еще одна машина на шоссе! – истошно закричали с верхней ветки.

– Двое! Еще двое! Это наверняка самые главные!

– Потому и тетечка к ним бежит! Ух ты! Как прыгнула! Постой… он ее на руки взял. Вот так штука! Несет! Тю-у!

Ребята все разом принялись кричать и хлопать в ладоши.

Андрей, не обращая ни на кого внимания, нес Аню к вагону.

– Что ты делаешь, сумасшедший? Пусти, кругом люди.

– А что мне целый свет! Наконец-то ты со мной!

– Даже у тебя на руках…

– Почему ты меня не встречала? Почему не прилетела вместе с Суреном? Почему мне нужно было сюда приехать?

– Сто тысяч почему, моя милый Почемучка! Папа здоров и тоже здесь. А вон идет Степан Григорьевич.

– А что это за штуковина на колесах? Почему ты в комбинезоне?

– Андрюша, прости, милый… давай сядем сюда, на лавочку… Но вот… здесь дачники ждут поезда… и мы тоже сейчас поедем…

– Поедем?

– Ты знаешь, я волнуюсь… я не знаю, как тебе сказать. Мне казалось, что все будет просто… – Аня смотрела на Андрея, и он ей казался каким-то другим, немножко чужим, к тому же он нахмурился. – Знаешь, Степан Григорьевич часто бывал у меня, принимал во мне участие.

– Очень мило с его стороны.

– Ты поблагодари его.

Подошел Степан. Андрей встал. Они молча обнялись.

– Спасибо тебе за все. За Арктический мост, что отстоял, за Аню вот тоже…

– Ты уже знаешь? – спросил Степан Григорьевич.

– Нет еще, – быстро сказала Аня.

– Товарищи, дальше ждать нельзя. Иван Семенович торопит, ибо перегон нам отвели на строго определенное время. Да вон он и сам сюда идет.

– Ничего не понимаю! Что это? Аня на практике, что ли? Новый дачный поезд? А зачем вы все здесь?

– Здорово, Андрюха! – еще издали крикнул старый гигант. – Дай я тебя… словом, поломаю тебе шпангоуты. Э-эх! Ну, крепок! Теперь тебя не сломишь – какой вышел молодец! Мужицкая кость, говорю! – Иван Семенович сжал Андрея в медвежьих объятиях, отпустил со смехом, взял за плечи и повел к вагону. – Анка-то у меня как отличилась! Не у всякого инженерика по дипломному проекту вагон построят.

– Ах, вот как! Я поздравляю тебя, Аня!

– Ну вот… Я знала… Вот видишь, оказывается, совсем тебя не знала… Спасибо, Андрюша, – смущенно лепетала Аня.

– Ты мне хоть объясни…

– Нечего, нечего! – заторопил Седых. – Время подошло. Полезайте оба в кабину. В пути наговоритесь.

– Это ты нарочно меня минута в минуту сюда доставил?.. – спросил Андрей Сурена.

Тот вынул изо рта трубку и глубокомысленно выпустил клуб дыма:

– Слушай, понимать надо! Лишнее время – лишние разговоры! А тут сразу хлоп – и четыреста километров в час!

– Неужели такая скорость? – спросил Андрей, взбираясь на подножку.

Аня улыбнулась ему из дверей кабины, маня за собой.

Мальчишки тотчас отозвались:

– Ну, ребята, держись, не падай с дерева! Сейчас взрыв будет, и они… прямо в космос!..

– Привет Марсу! – кричали с забора.

– А как же они обратно на рельсы сядут? А вдруг поезд? – беспокоился кто-то на дереве.

Андрей вместе с Аней входили в кабину управления, непринужденно шутя:

– Очень трогательное участие в судьбе молодого специалиста!

Впереди вместо стены было сплошное круглое стекло, словно в подводной лодке капитана Немо. Перед стеклом находился пульт управления с рычагами, приборами и кнопками.

– Андрюша, милый… сегодня у меня особенный день… пожелай мне удачи. Здесь ЭВМ – моя первая помощница.

– От всей души!

Аня положила руки на пульт. Сзади что-то взревело. Андрей отлетел назад и ударился о стенку. Еще одно движение Аниных пальцев – и Андрея прижало к стенке с еще большей силой. Аня оглянулась, виновато и в то же время торжествующе улыбнулась. Андрей, приходя в себя, заметил, что поезд мчится с огромной скоростью. Он хотел что-то сказать, но боялся, что Аня все равно не услышит – такой был грохот сзади в вагоне.

«Шумное, надо сказать, пригородное сообщение…» – подумал он.

И вдруг все стихло. Андрею на мгновение показалось, что он потерял слух. Но он услышал тихий Анин голос:

– Ты не ушибся? Я нечаянно перевела контроллер на два деления. Водитель, оказывается, из меня неважный… Папа все сердится, что машину гоняю…

Телеграфные столбы проносились мимо, как спицы бешено вращающегося колеса. Сеть проводов вздымалась и опускалась волнами и словно задыхалась.

«Для дипломницы, конечно, просто необыкновенная удача! – думал Андрей. – Но все же… она могла бы меня встретить… Ну если прежде – врачи… то теперь? Что ж, вероятно, вскружил голову успех!»

– Черт знает какая скорость! – меж тем говорил он. – Какие потребуются пути?

Аня загадочно засмеялась:

– О, для нашего вагона будет построена самая идеальная трасса – без подъемов и уклонов, без поворотов, как…

Андрей не расслышал, что сказала дальше Аня – кажется, про ствол ружья… Она повернула контроллер, снова включились дюзы, и Андрея опять прижало к переборке.

Аня крикнула:

– Нам выделили самый лучший участок пути! Как в Арктическом мосте.

На этот раз Андрей услышал и вдруг понял сразу все. Так это поезд для его Арктического моста, поезд, который должен заменить его собственную конструкцию магнитофугального экспресса, показанного на нью-йоркской выставке! Вот почему ему ничего не писали, вот почему не встречали, вот почему доставили прямо на испытание: чтобы оглушить взрывами дюз, ошеломить… наконец, унизить. Так вот почему она такая чужая, далекая! Оказывается, она теперь конкурирует с ним! Завтра о ней напишут все газеты как о победительнице… Вот что ей нужно! Как меняются люди! Где же прежняя робкая, нежная Аня, которую он встречал в игрушечном вагончике на узкоколейке! Где? Сердце у Андрея стучало…