Глава XII[231]
Движение от Кош-купыра. — Расположение у сада Чинакчик. — Дело 27 мая. — Бой под стенами Хивы 28 мая. — Занятие шах-абатских ворот 29 числа. — Вступление в Хиву ген. — адъют. Кауфмана.
26 мая, пройдя через Кош-купыр, отряд двинулся к Хиве. Начальник отряда предполагал, выбрав где нибудь в окрестностях Хивы удобное место для стоянки, расположиться там лагерем и, ожидая дальнейших приказаний от главного начальника войск, произвести рекогносцировку городской стены. Местом удовлетворяющим всем условиям хорошей стоянки, был выбран летний ханский дворец Чинакчик, на канала Хатыр-тут, верстах в 6 от Хивы. Сад Чинакчик считается одним из лучших и любимых садов хана, который он чаще других посещает и в котором проводит большую часть лета. Превосходные фруктовые деревья, широкие прямые аллеи, бассейны, цветники, придают этому саду европейский характер и указывают, что он возделан и обработан руками русских пленников; на многих деревьях видны вырезанные на коре кресты, надписи «1869», «1870» и русские имена.
Здесь отряд и расположился, сделав 26 мая совершенно спокойно переход в 8 верст. Войска, стали кругом стен, с внешней их стороны, на засеянных полях, вдоль арыков, окаймленных деревьями. Авангард, под начальством Скобелева, из 1-й уральской и сунженской сотен, был выслан версты на две впереди, по направлении к Хиве с приказанием, в случае встречи с неприятелем, оттеснить его к городу, но отнюдь не увлекаться преследованием.
Начальник отряда предполагал 26 мая послать на встречу туркестанскому отряду сильный разъезд, так как, основываясь на слухах, противоречивших впрочем письму генерала Кауфмана от 21 мая и его предписанию Маркозову Веревкин думал, что туркестанский войска должны были быть где либо в окрестностях Хивы, на юго-восточной стороне столицы. Но сведения, собранные за этот день от жителей, указывали местонахождение туркестанского отряда в Питняке верстах в 70 от Хивы[232]. Поэтому Веревкин, опасаясь подвергнуть отдельному поражению разъезд, посылаемый на такое далекое расстояние, оставил это предположение и решился стоять у Чинакчика, в ожидании приказаний от Кауфмана, до тех пор пока обстоятельства не вынудят принять какие либо решительные меры.
Не успели войска стать лагерем, как по тому направлению, по которому двинулся авангард, послышались выстрелы. Немедленно же были посланы к авангарду сотни обоих отрядов, при двух конных орудиях.
Дело в авангарде происходило таким образом: Скобелев, пройдя около версты по узкой дороге, пролегавшей между садами, огороженными глиняными стенками, вышел на открытую поляну и заметил впереди себя, саженях в 300, значительную неприятельскую партию, разбиравшую мост через большой арык. Высланные вперед наездники, под командою ротмистра Алиханова, после довольно жаркой перестрелки, заставили неприятеля отойти от моста. Затем наездники, переехав мост, бросились преследовать неприятеля, бежавшего через дефиле между высокими стенами двух садов. Следуя с двумя сотнями за наездниками, Скобелев, пройдя это дефиле, увидел перед собой довольно значительную партию неприятеля, часть которой занимала сады против левого фланга, а часть разъезжала по открытой местности против правого фланга. Пользуясь смятением, произведенным у неприятеля быстрым появлением войск, Скобелев атаковал хивинцев, обратившихся в бегство. Преследование их продолжалось на расстоянии не более версты; при чем у неприятеля изрублено несколько человек и отбито несколько лошадей из-под убитых. Имея в виду приказание не углубляться слишком далеко в пересеченные окрестности Хивы, Скобелев собрал отряд и начал отходить на главные силы. Как только неприятель заметил отступление авангарда, он тотчас остановился и собираясь все в большие и большие кучи, намеревался обрушиться на дивизион. Спешив дивизион и отстреливаясь от наседавшего неприятеля, Скобелев медленно отходил к вышеупомянутому дефиле, вход в которое обстреливал неприятель, занявши стрелками стенки ближайшего сада. Спущенный взвод уральских казаков, под командою сотника Бородина, примкнув штыки, тотчас же выбил неприятеля из сада и затем был направлен к противоположному выходу. Войдя в дефиле, Скобелев продолжал отступление, оставив в арьергарде два спешенных взвода казаков, под начальством ротмистра Алиханова, которые, заняв перед дефиле позицию, огнем удерживали неприятеля до тех пор, пока не проследовали через теснину коноводы, а затем и сами стали, отстреливаясь, медленно отходить. В это время прискакали на выстрелы казачьи сотни обоих отрядов, под начальством полковников Тер-Асатурова и Леонтьева, со взводом конной артиллерии. Неприятель, завидев прибывшие подкрепления, стал поспешно отступать, провожаемый выстрелами артиллерии и преследуемый двумя сотнями казаков, под начальством Леонтьева. Прогнав неприятеля в город, сотни возвратились в лагерь. Потери наши в авангарде Скобелева были незначительны: ранены 2 казака и несколько лошадей.
Весь остальной день 26 мая и ночь на 27 прошли для отряда спокойно, если не считать одиночных нападений, которые были произведены неприятелем на передовые посты авангарда, усиленного к вечеру ротою апшеронского полка и двумя ракетными станками; к этому же времени сунженская сотня в авангарде заменена была дагестанскою. Вследствие возможности заготовить в близком расстоянии от лагеря достаточное количество фуража для войсковых лошадей, казачьи и артиллерийские лошади находились в каре, на коновязи; верблюды же, по трудности накосить для них нужное количество корма паслись недалеко от лагеря, на полях и пустырях, внутри расположения аванпостов. Часов в 9 утра, 27 мая, хивинцы, пробравшись садами к самой аванпостной цепи, к той ее части, которая прикрывала левый фланг лагерного расположения и верблюжий табун, бросились разом, всей своей массой с гиком и ружейной пальбой, оттеснили ближайшие посты и обскакав часть табуна, погнали верблюдов к городу.
Подполковника Гротенгельм, батальон которого расположен был на левом фланге, вблизи табуна, услыхав пальбу и завидев неприятельских всадников, поднял роты своего батальона и направил их к месту нападения. Быстро подбежавшая пехота открыла огонь по нападавшим. Хивинцы увидя сомкнутые части войск и поражаемые выстрелами, торопились уйти, бросив часть захваченных ими верблюдов. В это время рота апшеронского полка, поручика Алхазова, по случаю полкового своего праздника (день Св. Троицы), возвращалась из авангарда в главные силы, будучи сменена ротою ширванского полка. Завидев хивинцев, переправлявшихся с добычею через арык, поручик Алхазов остановил роту и открыл огонь по неприятелю учащенными залпами. Неприятель два раза пытался было обрушиться всею своею массою на горсть апшеронских стрелков, но оба раза был отбит, потеряв много людей и лошадей.
Отправляясь из лагеря к месту стычки, генерал Веревкин направил две из подскакавших сотен, под начальством Леонтьева, для преследования неприятеля и отбития от него захваченных верблюдов, а две сотни оставлены перед левым флангом лагерного расположения. Всем остальным войскам приказано не выходить из места- расположения до получения приказания. Сделав эти распоряжения, начальник отряда направился к авангарду, откуда слышались также выстрелы. Обход неприятелем левого фланга был своевременно замечен из авангарда. По получении об этом известия Скобелев, оставив роту ширванского полка на месте послав приказание 3-й стрелковой роте апшеронского полка вернуться к авангарду, сам, с дивизионом казаков и ракетными станками, двинулся вперед. Подъехав к аванпостам, Скобелев увидел перед ними незначительные неприятельские разъезды, в то время как со стороны главных сил, отделенных от него садами, раздавались гиканье и выстрелы, догадавшись, что неприятель производит нападение на верблюжий табун, Скобелев решился двинуться садами, с расположением которых он ознакомился после рекогносцировки, произведенной накануне, и выйти на перерез пути отступления неприятеля.