Прошла еще неделя. Теперь я пересекалась с другими избранными, такими же домашними любимцами как я. Иногда тот или другой мог обменяться со мной парой слов. Красивый парень в модной одежде и с длинными волосами догнал меня и перешел на мою сторону парка и стал восторгаться ненастоящими деревьями; предполагаю, он хотел прочитать мне лекцию о том, как они утроены, но только я не смогла осилить эту науку. Затем, вполне будничным тоном, пока мы стояли под раскидистой кроной цветущего желтым дерева, которое он назвал Акациатиком, парень спросил:
- Ты тут с кем?
- Я сама по себе.
- О, ну да. Я имел в виду, кто твой покровитель?
Не «хозяин», не «владелец». Не «партнер». Мой «покровитель».
Не желая отвечать, я сказала ему:
- Я прибыли с группой Глаи.
- О, да. Вкусняшка, - поздравил он меня.
- А ты? – спросила я. Похоже, он ждал вопроса, но и мне было интересно.
- С Кикс, - ответил он.
Ощутив тревогу, я внимательно посмотрела на него. Парень сиял от гордости собой, он был доволен тем, что взлетел по лестнице успеха смертных.
- Кикс из борцов, верно? – сделала я предположение.
- Конечно. Ух, чему она меня научила. Мы не… мы не занимаемся сексом. Это не ее конек. Но ей нравится заниматься тем, что она называет «кошачей возней». И должен тебе пояснить, что под «кошками» она, скорее, имеет в виду пантер. Но она никогда не делает мне больно, - очевидно, может рассчитать каждый сантиметр. Мне повезло, что меня выбрали. Я у нее не первый. Десятый кандидат, кажется, так она сказала. Но ей со мной нравится.
Я представила его с Кикс: лавирует и подныривает, раскачивается и подпрыгивает; и она – золотое колесо с руками и ногами, хлещет, брыкается, наскакивает – и никогда и волоска не тронет на его голове. В поезде все было совсем не так.
- А кто с Голдхоуком, ты не знаешь?
- С Джи? О, у Джи настоящий гарем. Двенадцать, пятнадцать девочек. Кто-то для секса, кто-то для борьбы, кто-то для военных игр. Кто-то для всего вкупе.
- Ты, наверное, знаешь и про остальных, - сказала я. Я подумала, что он, вероятно, опросил каждого, как и меня.
Но он помотал головой.
- Я знаю, что у Би Си две пары: две отборные черные девушки, и две отборные белые.
- Отборные? – вырвалось у меня прежде, чем я смогла прикусить язык, - то есть, как продукт?
Он улыбнулся. То ли не видел в этом ничего неправильно, то ли нечего было ответить. Он всегда был тупым или уже здесь с ума сошел?
- Я думаю, это о размерах. Меня зовут Эндрювэст. А тебя?
- Люси.
Он приподнял бровь, затем повернулся и чуть склонился ко мне:
- Мы могли бы зайти вон в то автокафе и выпить по стаканчику. А потом посмотрим. Как у тебя расписана вторая половина дня?
Такой поворот меня ошеломил. Я помотала головой. Он спросил:
- Разве ты не можешь? Уверен, что, если ты спросишь, все будет в порядке. Они не против; я никогда не слышал, чтобы им не нравилось то, что мы хорошо проводим время друг с другом, если не нужны им. Давай признаем, что без них бывает очень одиноко.
- Нет, - сказала я.
- Ты уверена? Я подумал, что тебе нравится и так и так; ну, и мужчины и женщины.
- Мне не разрешено быть с кем-то еще, - сказала я отчасти для того, чтобы увидеть его реакцию. Могла бы и догадаться. Парень тут же отскочил.
- Дерьмо, херово. Наверно, в твоем случае… Я не знал, что тебе нельзя, ок? Не говори про меня.
- Я не скажу Глае.
Теперь он смотрел с подозрением.
- Ха-ха. Окей. Не говори. – Он искоса поглядел куда-то в пустое пространство. – Ладно, мне надо идти. У меня тренировка – бегаю почти каждый день. Нужно держать себя в форме для моей золотой леди.
Вот такой он, Эндрювэст.
Помимо случая с Эндрювэстом, с последующие дни я стала замечать, как любимцы в основной своей массе начинают общаться друг с другом и даже заводить дружбу. Предположительно, некоторые были друзьями еще до прибытия сюда.
Иногда они пытаются и меня втянуть в свой круг общения. Ты начинал натыкаться на их группы: за барными столиками на площади, в садах за гимнастическими упражнениями, или играющими в баскетбол или теннис, - все атлетически сложены. И в основном привлекательны, некоторые даже красивы, насколько могут быть красивы люди. Но сколько еще лет они смогут оставаться фаворитами у богов? Пятнадцать, тридцать, если им повезло с генетикой, и если они будут придерживаться диет и спортивных программ.
С другой стороны, все это долго не продлится. Если у нас есть хотя бы год, - у нас и наших повелителей, - я буду удивлена. (Меня уже стал посещать повторяющийся кошмар, в котором все небо заполнено ВЛО и фроптерами, взрывами и газом). Даже если этот подземный мир задумывался неприступным.
Еще вероятнее, что нас запечатают, или наши элитные роботы сделают это. Какой силы взрывы они способны выдержать? Мы-то, конечно, выстоим недолго. Или отравят воду, или внедрят вирус.
Эти мысли были (и есть) настолько пугающими, что я заталкивала их в самый дальний угол разума, что, видимо, делали и остальные.
Бывают моменты, когда я верю в то, что власти найдут способы вторгнуться к нам. И если не помрут все, то каждый выживший будет подвергаться допросу в течение лет десяти под усиленной охраной.
Я не проводила много времени с другими питомцами. Мне с этими людьми некомфортно, боюсь увидеть, как в зеркале, себя со стороны. И, кроме того, они действуют мне на нервы. По крайней мере, те, с кем я успела познакомиться. Уверена, есть и другие, которые так же прячутся: вон там скользнула штора в квартире над улицей, вон мелькнула свернувшая за угол фигура, кто-то спрятался за деревьями, - лишь бы избежать столкновений с такими же.
Для рабов у нас очень сладкая жизнь. Даже предписанные некоторым тренировочные программы и режимы питания могут оказаться полезными для них.
Почему он не требовал от меня чего-либо подобного? Я ни по каким меркам не безупречна. Может, ему хотелось бы, чтобы я была похудее или попышнее? (Существуют даже специальные капсулы – тип Венеры или тип Юнис, от и до). Не хотел бы он, чтобы я была способна пробежать милю, или сделать умопомрачительно сальто, или спеть, или исполнить древнегреческий танец?