ЧАХРУХАДЗЕ
ГРУЗИНСКИЙ поэт
XII век
ТАМАРИАНИ
ОДА ВТОРАЯ
Тамар, тебя пою, ты – солнце незаходящей красоты,
Твой стан точеный тонкостроен, и кроткий лик являешь ты.
Тамар, эфир молниеносный, словесный луч целебных трав,
Ларец познаний, ключ, текущий среди эдемовых дубрав.
В щедротах ты подобна морю, высоким духом – небесам.
Ты милосердье, и смиренье, н упоение глазам.
Из края в край идя с победой и славой тронув гуд струны,
Ты победителей сразила, они тобой побеждены.
Ты с богом разделила страсти животворящего креста,
В горах ты утвердила веру, их высота тобой свята.
Все люди власть твою признали. И люди ль только слились в хор?
Тебе подвластны львы в равнине, тебе послушны барсы гор.
Тебя зовут светила солнцем, тебя возносят семь планет.
Но для певцов ты недоступна, и мне к тебе дороги нет.
ОДА ПЯТАЯ
Мудрецы, алкавшие познанья
Истинной основы мирозданья;
Эллины, создавшие законы
Сладостного словоизлиянья;
Псалмопевцы, что владели арфой
Необыкновенного звучанья,-
Все они тебя воспеть не в силах,-
Молнийного ты сильней блистанья.
Я сравню с луной, зарей, зарницей
Голос твой, исполненный сверканья.
Сходства нет между тобой и мраком,
Ты предмет желанья и алканья.
Слышал я на десяти наречьях:
«Семь планет из-за ее сиянья
На ночлег с небес не удалились,
Приняли другие очертанья».
Все, в тебя влюбленные, клянутся,-
Все, избравшие удел скитанья:
«Свет зари в ее глазах, но листьям
Не дает, увы, произрастанья…»
Троя тяжело страдает, ибо
Не из-за тебя ее страданья.
«Почему Иудифью, не Тамарой
Я убит?» – слышны царя стенанья.
Голова Самсона безволоса,
Женщина – причина злодеянья,
Но могу ль с тобой сравнить Дебору?
Хитрой не скажу слова признанья!
Чтобы свету тьма уподоблялась,-
Не дала царица указанья.
Вот была Эсфирь, но в ней, однако,
Не было эфирного дыханья.
«Где ты, Вис?» – рыдал Рамин, не зная,
Что из-за тебя его терзанья.
Пусть хулит судьбу певец безумный –
Нет к нему в прекрасной состраданья.
От любви пылает Саль, горюя,
Что не ты исток его пыланья.
Шатбиер искал Алать напрасно:
Ты была венцом его исканья!
Плачут оба Каина: библейский
Ждет братоубийца наказанья,
А Меджнун, сравнив с Лейли Тамару,
Жаждет не с Лейли – с тобой свиданья.
Ты сломила всех, разбив строптивых
И презрев покорных причитанья.
Ни иранцев рать, ни злые звезды
Не хотят с тобою состязанья.
Шла война; в ту пору некто, муж твой,
Был наказан карою изгнанья,
И тогда иранский шах с тобою
Возжелал союза и слиянья,
Но была другому суждена ты,-
Князю львов, чьи славятся деянья.
Царь Ширвана, данник твой, возжаждал,
На тебя взирая, обладанья,
Многим – их число нельзя исчислить –
Ты внушила страстные мечтанья.
Всех с ума ты сводишь беглым взглядом,-
Диво, что не терпит подражанья!
С виду – солнца ты изображенье,
Чудо красоты и обаянья.
Ты горда и светлолика; дерзких
Ты страшишь грозою воздаянья,-
Свет неугасимый, бездна счастья,
Сладостный елей благодеянья!
Презираешь льстивых, двоедушных,
С мудростью не знаешь пререканья.
Кто, узрев твой чистый нрав и пламя,
Не сгорит, лишенный вдруг сознанья?
Дротик, щек твоих коснувшись, станет
Розой, полною благоуханья.
На твоем челе, как на скрижалях,
Клятвенные видим обещанья.
Волосы твои – как лес; ты слышишь
Изгнанных тобою воздыханья?
Солнечный твой лик с нарциссом сходен,
Шея – словно мрамор изваянья.
У кого душа осталась целой,
Не пронзенная стрелой желанья?
Как хвалить твой стан? Султан свидетель:
Все хвалы оставишь без вниманья!
Сонм светил, твоей руки искавших,
Удалился, не сдержав рыданья:
Колесниц лишив, ты прогнала их,
А они-то ждали пированья!
«Ты полям подобна Елисейским!» –
Раздаются всюду восклицанья.
Очи – как чернильные озера,
Лик – луна, обитель упованья.
Лишь увидел я глаза Тамары,
Два индийца, два очарованья,-
Понял я: хвалы мои бессильны,
И связал себя уздой молчанья.
Коль ноет Энос,- Платон, замолкни:
Не помогут хора призыванья.
Бог велел Гомеру и Самсону:
«Расскажите мне о ней сказанья!»
Но они, трудясь, недовершили
Красоты твоей живописанья.
Тот, кто взглянет на тебя, ослепнет.
Ты затмила свет существованья.
ОДА ДВЕНАДЦАТАЯ
Признаю: ты – небо, о царица,
С розой, с хрусталем должна сравниться!
Как свеча пылаешь ты: педаром
Опозорена тобой зарница.
Если с ярким солнцем станешь рядом,
То принудишь солнце ты затмиться.
Ты вкушаешь счастье – почему же
Солнце заставляешь огорчиться?
Меньше о тебе скажу, чем знаю:
Клятвенно готов я поручиться.
Стоит ли хвалить твое сиянье,
Коль нельзя сиянью научиться?
Очи у тебя – чернил озера,
Где же копья! Каждая ресница!
Тонким станом дивно ты похожа
На тростник и тополь, чаровница!
Райским крином предо мной цветешь ты,
Не могу тебе я надивиться.
Царственной чете не стало равных,
Недругам пришлось угомониться.
Но тиран явился с мощью мнимой,
Начал, как свирепый зверь, яриться.
В плен забрал он женственных и робких,
Чтоб над слабосильными глумиться.
Побеждать он возымел привычку,
Возгордился, гнусный кровопийца.
Вот уже на нас в поход о востока
Войско многочисленное мчится.
«Быть в Мосуле камфаре в презренье:
В Грузии сумеем поживиться,
Ту страну не раз опустошал я!» –
Громогласно стал султан хвалиться.
Кроткая, услышав эти речи,
Неустанно принялась трудиться.
«Христиане! – воинам сказала.-
Помогите правде утвердиться!»
Всем князьям велела ты:
«Мужайтесь, На врага должны вы ополчиться!»
Храбрецов ты вдохновила: жаждут
Пасть за веру, с турками сразиться!
Решено: война! Давид – вожатый,
Он, второй Давид, не осрамится!
С агарянами вступил он в битву,
Правого отмщенья кровь струится…
Эллинствовать эллинам пристало,
А Сократу – мудростью светиться,
А Гомеру – нас пленять стихами,
А Эносу – мыслью к небу взвиться.
Мало я сказал, но разве можно
На меня, безгласного, сердиться?
Недруги бежали от Давида,
Как от льва – овца или лисица.
Поняли они свое безумье,
Стали сокрушаться и стыдиться.
Отступив, рассеялись отряды,
От врагов очистилась граница.
Их союзники бежали в страхе,
С ними вновь боясь объединиться.
Так Давид торжествовал победу,-
Довелось твоей надежде сбыться.
Двадцать храбрых гнали десять тысяч,
Не давая им остановиться.
Целый, невредимый, сокрушал их
Сам Давид, заставив пыль клубиться.
Истреблял он мусульман с позором,
Уничтожил полчище румийца.
Нашим воинам добычей ценной У
далось тогда обогатиться.
Убежал владетель Ерзинджана,
От тебя решил в Сигоре скрыться.
«Не по доброй воле шли мы в битву»,-
Стали плакать пленники, молиться…
Вот теперь понятно всем, откуда
Пленными полна твоя столица!
Ты благоустроила народы,
Наши голоса звенят, чтоб слиться:
«Ты и сын твой здравствуйте, покуда
Этот мир стоит и время длится!»