Душа, ты связана с желанием и страстью.

Спеши: мгновению обязана ты властью.

Любви не покупай, богатств, чинов не требуй,

Кто счастья не ценил, тот близится к несчастью.

О солнце! Странник ты, повсюду знаменитый.

Из этих странствий мне подарок принеси ты:

Кого ты на путях любви нашло сегодня

С печалью на лице и болью, в сердце скрытой.

Мы к богу-истине прибегли, когда пошли путем прямым.

Теперь благое и дурное в самих себе искореним.

Когда божественная правда судить нас будет с добротой,-

С дурным отождествит благое, благое уравнит с дурным.

Душа вселенной – истина: то бог. А мир есть тело,

А чувства тела – ангелы, верны душе всецело,

А члены тела – вещества, стихии, элементы.

Единство мира таково, я утверждаю смело.

Вино враждует с пьяницей, а с трезвым дружит, право.

Немного пьем – лекарство в нем, а много пьем – отрава.

Не пейте неумеренно: вам будет вред безмерный.

А будем пить умеренно – вину и честь и слава!

Пьешь изредка вино- мальчишкою слывешь,

И грешником слывешь, когда ты часто пьешь.

Кто должен пить вино? Бродяга, шах, мудрец.

Ты не из этих трех? Не пей: ты пропадешь!

Мой друг с моим врагом сегодня рядом был.

Не нужен сахар мне, что смешан с ядом был!

С подобным другом впредь не должен я дружить:

Беги от мотылька, когда он с гадом был!

О кравчий, скажи, где сосуды из глины, где?

То зеркало, кравчий, где бог наш единый, где?

Омыть сокровенное хочется нам сейчас.

С отломанным горлышком где же кувшины, где?

Кто стар, тот молодым огнем пылать не может.

Творца хулит старик, но юным стать не может.

То дело, что творил, творил ты темной ночью:

Оно при свете дня существовать не может.

Все, что сокрыто в словах, мне подвластно.

Тайны вселенной постиг я прекрасно.

Ну, а себя хорошо ли познал я?

Стало мне ясно, что все мне неясно.

Пройти пустыню мира ты, сердце, торопилось,

Но мира не познало, хотя познать стремилось.

В конце концов не знаю дороги к совершенству,

Хотя в пытливом сердце сто тысяч солнц светилось.

О, если бы познать, кто я! Хотя бы раз

Постигнуть, для чего скитаюсь я сейчас?

Спокойно зажил бы, отраду обретя,

А нет – заплакал бы я тысячами глаз.

От праха черного и до небесных тел

Я тайны разгадал мудрейших слов и дел.

Коварства я избег, распутал все узлы,

Лишь узел смерти я распутать не сумел.

Когда к невеждам ты идешь высокомерным,

Средь ложных мудрецов явись ослом примерным,

Ослиных черт у них такое изобилье,

Что тот, кто не осел, у них слывет неверным.

Мое неверье – не игра, не слов пустых убранство.

Я верю в истину одну: вот веры постоянство.

Сейчас таких, как я,- один, и если я – неверный,

То, значит, правоверных нет, нет в мире мусульманства.

Встают облака голубые над синей равниной морской:

Плавучие думы влюбленных, забывшие сон и покой.

Ты скажешь: нежданные льдины помчались по тихой реке.

Взревели там черные вихри, там вздыбился смерч золотой.

Дождем облака разразились, и в небе распалась их цепь.

Смотри: не слоны ли пасутся в далекой степи голубой?,

Они – словно ржавые пятна на глади китайских зеркал

Иль беличий мех на атласе, горящем живой бирюзой.

Как будто цветные лужайки, как будто гряды островов

Поплыли но влаге зыбучей, пленяясь беспечной игрой.

Ты скажешь: здесь небо, как море, и в синем просторе его

Симург обучает полету весь царственный выводок свой.

Бредут по небесному своду то мрачно, то вдруг засветясь,

То явят прозрачное небо, то солнце заслонят собой.

Они – как узор из сандала поверх бирюзовой доски,

Иль будто на гладь полировки лег амбры рассыпанной слой.

Они – словно дым, восходящий, коль брызнуть водой на огонь,

Иль словно влюбленного очи, узревшего лик дорогой.

Как будто задернутый пылью, стал сумрачен воздух от них,-

Так жизнь угасает неверных, сраженных державной рукой.