В познаньях я достиг уже того,

Что знаю, что не знаю ничего.

Заблуждается, кто жемчуг выше всех искусств считает.

Лишь благодаря искусству жемчуг ценность обретает.

Томим разлукою с тобой, палим безмерною тоской,

Я ниже стал, главой поник, мой стан сгибается дугой.

Из-за коварства твоего я все надежды потерял,

Но есть ли в мире кто-нибудь, кого сравнил бы я с тобой?

Есть два властителя – цари земных широт:

Багряный, словно кровь, и желтый, словно мед,-

То золотой кружок с державною печатью

И обнаженный меч, правителя оплот.

Когда тебя влечет к престолу властолюбье,

Судьбу твою решит один небесный ход.

На помощь призови где ласку, где жестокость,

Где красноречия возвышенный полет.

На власть не кинешься, как лев – на лань степную,

Или на мышь – орел с заоблачных высот.

Две вещи власть дают: одна – клинок индийский,

Другая – золото, источник всех щедрот.

Мечом берешь ты власть, а золото динаров

Ей блеск могущества и прочность придает.

Владенье золотом, удачей и булатом

Важней, чем стройный стан или высокий род.

Правителю нужны отвага, ум и щедрость,

А без заслуг судьба короны не дает.

Как ты изменчив, мир,- ты суетой зачат!

Всегда и соблазнить и обмануть ты рад.

Для одного подъем, паденье – для другого,

Для одного ты рай, а для другого ад.

Зачем премудрость ты нагой и нищей создал,

Но золотом одел и глупость и разврат?

Зачем недолог век павлина и фазана,

Но долголетен гриф иль ядовитый гад?

Зачем лишь пятьдесят живет мудрец великий,

Но до ста проживет преступный казнокрад?

Превратен разум твой, ты любишь недостойных

И милости свои даруешь невпопад.

Облекая мир в праздничный наряд,

Облака земле красоту дарят.

Видишь, мой кумир, розы – краше гурий

И цветник расцвел, точно райский сад.

Небо – словно лик синеокой пери,

Как багряный шелк, все поля горят.

Зелень трав темней, чем глаза газели,

Сладостен ручья вкус и аромат.

Вступит и газель в поединок с барсом,

Так прекрасен мир, так цветы манят.

Ныне деву жду, чья спина – как солнце,

Чье лицо – луна, той, кем в плен я взят.

Девы лунный лик, хмель вина багряный,

Ризы тех, кому вечный пламень свят!

Там, где был пустырь выжженный и голый,

Как павлин, земля восхищает взгляд.

Так причудлив мир, словно твой любимый

Мускус и вино пролил наугад.

Розовой водой нежно пахнет глина,

Будто в ней цветок сладостный зачат.

И добро и зло

Да кики изведал,

Ныне жаждет он четырех услад:

То – коралл вина, вера Заратуштры,

Чанга нежный стон, алых губ гранат.

Ничтожен стал я в бытии застойном -

Всегда застой вредит мужам достойным.

Как хороша проточная вода,

Как портится она в пруду спокойном!

Когда бы все переменилось и в мире вдруг ночей не стало,

Разлуки с нежными губами, с нарциссами очей не стало,-

Моя душа бы не узнала, как ранит жало скорпиона;

Когда бы черных скорпионов ее витых кудрей не стало,

И если б зубы не сияли светлее звезд в устах пурпурных,-

Звезда бы сумрачной подругой немой любви моей не стала.

И если бы не черный локон, не черный взор под черной бровью,

Моя душа не загрустила б, любых чернил черней не стала.

О, если суждено мне, боже, остаток дней влачить без милой,

Я предпочту, чтоб жизнь угасла и этих скорбных дней не стало.

Я спрячусь тайно в эти строки, едва прочтешь мой звонкий стих,

Тебя в уста я поцелую из-под укрытья слов моих.

В руке у пери среброликой сверкает чаша – посмотри!

Не правда ль, то луна и солнце соединились в час зари?

И эта чаша, где искрится рубин вина благоуханный,

Подобна розе белоснежной с тюльпаном огненным внутри…

Мир серебристым был от снега, и вдруг – какая перемена!

Там изумруды засверкали, где стыли горы серебра.

Весна. Властитель Кашемира преобразил сады и рощи

И вместо савана явил нам узоры пышного ковра.