ее воли и что она по-прежнему любит его:
Мы сожжены небесным колесом.
Коль не тебе, кому же знать меня!
Заклеймены мы вражьим языком.
Коль не тебе, кому же знать меня!
Я своему Меджнуну жизнь отдам.
Лишь исстрадавшийся состраждет нам.
И ты мне сердце разрушаешь сам.
Коль не тебе, кому же знать меня!
Не знал Меджнун, что я ему верна.
Он думает: изменница она!
Аллаху жалоба моя слышна.
Коль не тебе, кому же знать меня!
Что ожиданья страстного страшней?
Что кубка непочатого хмельней?
Я отреклась от родины своей.
Коль не тебе, кому же знать меня!
Дни шли, но дней тех не считала я,
Гранатов-яблок не срывала я,
Другому их не отдавала я.
Коль не тебе, кому же знать меня!
Клевещут вражьи черные слова!
Грудь сожжена, в тумане голова.
Не бойся, друг: Лейли – твоя жена,
Коль не тебе, кому же знать меня?
Всегда ищу Меджнуна я, Лейли.
Лишь о Меджнуне речь моя – внемли!
Вслед за тобой пойду на край земли!
Коль не тебе, кому же знать меня!
Мимо тайного приюта Меджнуна в песках проходит караван Лейли.
Меджнун не знает, во сне иль наяву показалась она:
Прошел до утра караван Лейли,
Ее аул к яйле искал дорог.
Больному исцеленье принесли,
А он рукой пошевелить не мог.
Меджнун стонал, простертый на песке,
Прошла Лейли с живой водой в руке.
«Кто ты?» – спросила, стоя вдалеке.
Так пери посещают наш порог.
Как сокол, пролетела в стороне,-
Не знаю: наяву или во сне.
Увидев, обезумел я вдвойне -
Перед султаншей сердца изнемог.
Весной с горы потоки потекли,
Яйла взманила странников земли,
В подарок принесла себя Лейли
Тому, кто сердце бы ее зажег.
Увы! Болезнь любви страшна была,
Под камнем грудь погребена была.
Моя Лейли отдалена была,-
Ей бог дорогу одолеть помог.
Но вновь она ушла, как ветер дня.
Изрежу сердце, сам себя казня!
Молчал: столбняк оцепенил меня;
Вот корень ста безумств и ста тревог!
Прошла до солнца – бровь, как серп луны;
Я думал, видя: вечно те же сны!
Меджнун сказал: все ночи слез полны.
Опять разлуку возвращает бог.
Лейли не выносит разлуки. Умирая от любви,
она последний вздох посылает Меджнуну:
Меджнун! Мой вздох печален стал и тих.
Приди, мой богоданный! Торопись!
Мощь сердца моего и глаз моих –
Любимый, долгожданный, торопись!
Я становлюсь пред роком все бедней,
Отец и мать не веселят мне дней.
Один любимый в памяти моей,
Сожженной и туманной. Торопись!
Раскрылась роза, а певца ей нет.
Душа без крова, и дворца ей нет.
Меджнун в пустыне, и конца ей нет.
Коль ты идешь, желанный,- торопись!
Твоя постель приснилась мне, бела!
Ты спал, и кровь из глаз твоих текла.
О, только б жизнь твоя была цела!
Я в скорби несказанной. Торопись!
Мой стан – «алиф», согнулся, словно «дал».
Ограду сада ветер изломал.
Я не хочу, чтоб свадьбу ты сыграл
С невестой бездыханной. Торопись!
Что бедность нам! День встречи недалек.
Ах, стон Лейли, как небо, стал высок.
Мой ласковый, блеск глаз моих и щек,
Мой день благоуханный,- торопись!
Лейли умоляет мать не обижать без нее Меджнуна:
Мать, завещаю: если он придет,
Ты друга лучших дней не укоряй!
Он, в сердце ранен, кровью истечет,
Так будь к нему нежней,- не укоряй!
Пусть нас не оскорбляет глаз чужой!
Пусть милый праха не поит слезой!
Пусть не глядит он жалко пред тобой!
Страдальца пожалей,- не укоряй!
Я утаю ли тайну хоть одну?
Любовные все муки помяну.
Я, в реку смерти погрузясь, тону.
Его, кто всех грустней,- не укоряй!
На небе рока стал Меджнун луной.
Как радостно он умер бы со мной!
Ах, нужен ли влюбленным шах иной?
Его, кто всех смелей,- не укоряй!
Он не вздыхал о радостях земли,
В труде, в тревогах дни его прошли,
Не разделил блаженства он с Лейли.
Томлюсь… Души моей не укоряй!
После смерти Лейли к могиле ее приходит Меджнун,
чтобы навсегда окончить здесь свой жизненный путь.
Мать Лейли, выполняя завещание дочери, рассказывает Меджнуну
о ее последних минутах:
Коль ты Меджнун, я все сказать должна:
Лейли навек заснула,- горе мне!
Теперь о ней забудь: ушла она,
Свечу мою задула,- горе мне!
Пусть дни и ночи плакала, но знай -
Из глаз ее мне улыбался рай.
Был у меня поющий попугай,
Та птица упорхнула,- горе мне!
Ее лица уже не видеть нам:
Ушла под землю и осталась там.
Как вздох ее последний передам?
Скорбь губы мне замкнула,- горе мне!
Лейли вскочила, пробудясь от сна.
«Меджнун мой умер!» – вскрикнула она
И умерла. И вот – погребена.
А нас к земле пригнула,- горе мне!
Коль ты Меджнун, не опускай лица,
Лейли испепелила нам сердца.
Не жги! Вся сожжена я до конца!
Где караван аула? Горе мне!
Мои слова слезами утекли,
Тебя мы за «меджнуна» здесь сочли.
Я мать умершей девушки Лейли,
Я в скорби утонула,- горе мне!