Обер-лейтенант, начальник профилактория, выслушав их пожелания, поспешил внести ясность:

— Должен огорчить вас: жить придется по строгому распорядку дня. Подъем в семь, физзарядка в семь двадцать и так далее. Отбой в двадцать три часа, — заключил он неприятным, скрипучим голосом.

— Нужен нам ваш распорядок, как зайцу указатель поворота! — возмутился вполголоса Ганс Хенске.

— Так и к девочкам не попадешь, — вздохнул Руди Шмидт.

У обер-лейтенанта оказался хороший слух:

— Распорядок наш утвержден начальником медслужбы люфтваффе. Хочу предупредить, — добавил он, — что спортивные занятия проводить буду лично я. Моя фамилия Рунге. Запомните ее на всякий случай… В прошлом заезде были хитрецы, пытавшиеся уклониться от моих занятий. Они все уехали из Раушена в великолепной спортивной форме, но с взысканиями…

Миновав лесок, звенящий птичьими голосами, автобус въехал на улицы Раушена, небольшого курортного городка, ощетинившегося острокрышими виллами со шпилями, балкончиками и флюгерами.

— Мне здесь нравится, — сказал Карл, — тишина, зелень, великолепный воздух.

Эрвин, всю дорогу листавший японскую книжицу, взглянул в окно и согласно кивнул.

Автобус свернул на перекрестке и остановился у каменного двухэтажного здания, над которым возвышалась высокая надстройка в виде сторожевой башни рыцарского замка.

— Это курортная водолечебница, — пояснил обер-лейтенант. — Нам принадлежит вот эта половина здания, — он показал на пристройку к башне, на фронтоне которой красовался огромный орел со свастикой, исполненный из армированного железобетона.

«Не свалится на голову? — Карл с опаской взглянул на тяжеловесное украшение, нависающее над входом. — И как его туда затащили?»

— Унтер-офицеры будут жить в этом корпусе, — скрипел Рунге, — а офицеры разместятся на дачах.

Карла с Эрвином отвезли на автобусе в особняк, перед входом в который лежала пара жалких сфинксов, похожих на бездомных котят, продрогших под дождем.

Вилла принадлежала обер-егерю Восточной Пруссии. Этот чиновник из ведомства, подчиненного рейхсминистру Герингу, занимал нижний этаж. Второй этаж и мансарду он сдавал курортникам.

Приятели поднялись по винтовой лестнице и разместились в соседних комнатах.

— Недурно, — резюмировал Карл.

— Если бы не дурацкий распорядок, — согласился Эрвин, — здесь было бы замечательно.

— Не думаю, что Рунге будет давить сок из нас. Пусть он отыгрывается на летчиках — унтер-офицерах. Этот вопрос мы сегодня решим с командиром отряда. Уверен, Фриц Шрамм поймет нас. Видел, как он встрепенулся, сбежав от своей фрау Марты за Данцигский коридор?[29]

Летчикам разрешалось в личное время ходить в штатском платье, но никто даже не подумал воспользоваться этой привилегией. Не так просто им достались голубовато-серые мундиры. Сняв их, они затерялись бы в толпе штатских. Мундир же летчика в Германии гарантировал всеобщее уважение даже среди мужчин, а что касалось разбитных девиц из ДМБ,[30] фланирующих по улицам Раушена, то в их глазах читались восторженное преклонение перед пилотами рейха и готовность пойти навстречу их пожеланиям.

Карл и Эрвин подолгу бродили по улицам Раушена, знакомясь с городом. Вода в море была еще холодная, но друзья узнали, что на окраине есть озеро, уже прогретое майским солнцем, и стали ходить туда.

Однажды они загорали у чистенького озера, берега которого были укреплены диким камнем, когда от купальни, построенной на бетонных сваях, донеслись исступленные крики. Два голоса, женский и мужской, взывали о помощи.

— Кто-то тонет, — сказал Эрвин. Он был пловец неважный и вопросительно посмотрел на Карла, чемпиона отряда.

— Помогите! — Крик повторился, но теперь молил о помощи лишь мужчина.

Подбежав к купальне, приятели увидели, как из воды на секунду показалась голова в розовой резиновой шапочке и тут же исчезла. Молодой парень в купальных трусах бросился к офицерам, умоляя помочь:

— Спасите! Ее судорогой свело!

— А сам почему не спасаешь? — поинтересовался Карл.

— Я плохо плаваю, а там глубоко.

— Прыгай скорее, — поторопил Эрвин.

Карл нырнул и поплыл к тому месту, где скрылась купальщица. Здесь было не очень глубоко. Дно, выложенное ровной брусчаткой, хорошо просматривалось. Карл искал вокруг взглядом, но тщетно. Запас воздуха в легких кончался, он хотел уже выныривать, когда слева у валуна заметил красно-белое пятно. Еще несколько энергичных взмахов руками, и Карл оказался возле тела девушки в красном купальнике. Сорвав с головы резиновую шапочку, он схватил ее за светлые локоны и потянул наверх.

На берегу их обступили Эрвин и набежавшие неизвестно откуда люди. Девушку положили на дощатый пол.

— Делай искусственное дыхание! — прикрикнул Карл на Эрвина.

— Сначала нужно ее избавить от воды, — возразил приятель и, перегнув тело девушки через колено, надавил на спину. Изо рта и носа утопленницы хлынула вода. — Вот теперь можно. — И Эрвин стал делать искусственное дыхание. Через минуту девушка закашлялась и застонала.

— Будет жить твоя подружка! — хлопнул Эрвин по спине парня, суетившегося рядом. — Только все отойдите в сторону, ей нужен ветерок.

Потом Карл и Эрвин осторожно переложили спасенную на скамейку и укрыли пиджаком парня. Ее сотрясал озноб. Наконец девушка пришла в себя. Карл внимательно посмотрел на нее. Черты мертвенно-бледного лица показались знакомыми. Определенно он где-то видел ее…

— Эрвин, пока я одеваюсь, поищи транспорт. Она слишком слаба, чтобы передвигаться.

— Хорошо. — Эрвин надел фуражку. — Я зайду в пожарное депо. Думаю, брандмейстер не откажет в помощи фрейлейн.

Через несколько минут пожарная машина стояла у купальни.

— Как вы себя чувствуете? Можете подняться?

Девушка отрицательно покачала головой.

— Держитесь за шею. — Карл взял на руки девушку, дрожащую от холода и нервного потрясения. Ее спутник сел в кабину рядом с шофером, чтобы показывать дорогу.

Поднявшись по улице в гору, машина остановилась у крутых ступеней, ведущих к вилле на вершине холма.

Карл спрыгнул на землю и присвистнул: чтобы подняться к дому, нужно было преодолеть не менее ста ступенек.

— Пусть он и тащит ее, — посоветовал Эрвин, кивнув на юношу.

Теперь, когда парень натянул на себя костюм и водрузил на нос очки, Карл вспомнил, где их видел: год назад на стадионе, во время Олимпийских игр.

Нет, роль спасителя ему нужно доводить до конца.

— Он ее не донесет, — возразил Карл и повернулся к парню. — Сходи-ка побыстрее за врачом — это самое нужное, что ты сможешь сделать.

— Да, да! — растерянно согласился парень и побежал вниз по улице.

— А ты, Эрвин, сходи в ближайший гаштет, принеси «растирание».

Поблагодарив шофера, Карл отпустил машину и снова взял девушку на руки. Ей было плохо, она кашляла и еле держалась за его шею. Карл донес ее до двери виллы в посадил на скамейку.

— Дома никого нет, — сказал он, толкнув закрытую входную дверь.

— Ключ под ковриком, — с трудом произнесла девушка.

Карл открыл дверь, внес девушку в комнату и уложил в постель.

— Где сухая одежда?

— Посмотрите в шифоньере.

Карл снял с плечиков махровый халат и подал ей.

— Снимите мокрое.

— Не могу, — прошептала девушка, лязгая зубами. — Помогите надеть халат сверху купальника.

— Нет, так не пойдет! Вы не согреетесь. Вас нужно как следует растереть шерстяной тканью. — И он начал расстегивать купальник.

— Не смейте меня раздевать! — запротестовала девушка.

— А ну, лежать тихо! — прикрикнул Карл. — Я вас не за тем тащил со дна озера, чтобы вы загнулись от воспаления легких. Никто не съест ваши прелести!

Расстегнув купальник, он стянул мокрую, словно приклеившуюся ткань. Девушка закрыла лицо руками. Бросив мокрый купальник в угол комнаты, Карл надел на нее халат и укрыл до подбородка пуховой периной.