Прошло более двух лет с их встречи, но Карл сразу узнал Ильзу. Когда она кончила петь, в зале зажегся свет. Раскланиваясь аплодирующей публике, Ильза заметила Эрвина и послала ему воздушный поцелуй. Эрвин показал па себя и Карла. Ильза улыбнулась, кивнула — поняла.

— Заявка принята, — сказал Эрвин и взглянул на часы. — Нам еще придется ждать их минут сорок.

Карл ошибся, думая, что так же быстро узнает и Дорис. Девушки, участвующие в ревю, были подобраны по росту и комплекции, все в одинаковых черных париках и густо загримированы под восточных одалисок.[25] Полуобнаженные тела танцовщиц время от времени то погружались в полумрак, то ярко высвечивались разноцветными, бликами прожекторов.

— Что, не узнаешь? — смеялся Эрвин.

— Сориентируй, — сознался Карл, — не могу найти…

— Ищи ее по походке и манере танца. Все признают, что у Дорис великолепная пластика движений. Будь у нее сильный покровитель, она давно танцевала бы на сцене Берлинской оперы.

Бутылка бренди почти опустела, когда к их столу подошла улыбающаяся Ильза. Сзади походкой примы-балерины, почти не касаясь пола, скользила Дорис.

— Привет, Карл, — улыбнулась Ильза, как будто они расстались только вчера.

Дорис, покосившись исподлобья, сказала ему:

— Здравствуй, пропащий! Два чина где-то прятался. Познакомилась с фенрихом, а на второе свидание он явился обер-лейтенантом.

— Ты чем недовольна, крошка? — пошутил Эрвин, — что он редко заходит или что быстро чины получает?

— Тем, что у тебя очень длинный язык.

Все рассмеялись.

— Налейте шампанского, — попросила Дорис.

— Салют за встречу! — воскликнул Карл и бабахнул» пробкой в гипсовых амуров, «порхающих» по потолку зала. Вскоре их оживленная компания мчалась по ярко освещенным улицам в направлении дома, где жил Эрвин Штиммерман.

Их разбудила музыка: Эрвин включил «Телефункен»,[26] стоявший в гостиной.

Взглянув на часики, Дорис заторопилась.

— Мне пора. Ну что, Карл, когда снова увидимся? Когда станешь майором?

— Я надеюсь, что это удастся сделать пораньше.

Дорис исчезла, оставив на подушке следы от накрашенных ресниц.

Пока Карл лежал в ванной, Эрвин отвез девушек домой. Карл принял холодный душ и почувствовал себя бодрее. Сел в кресло перед приемником, налил крепкого пива. Международный радиокомментатор говорил об испанских событиях. Карл рассеянно слушал уже ставшие привычными названия: Гвадалахара, Валенсия и Университетский городок, где бои были особенно ожесточенными. Генерал Франко, подойдя к предместьям Мадрида, «забуксовал» у стен испанской столицы.

Вернулся Эрвин, вытирая потное лицо.

— Ну в жарища!

Радиокомментатор небрежным тоном сообщал:

— Двадцатого июня русские летчики Чкалов, Байдуков, Беляков на самолете АНТ-25 завершили беспосадочный перелет из Москвы через Северный полюс в Америку. Экипаж приземлился на американском аэродроме Ванкувер. Полет продолжался шестьдесят три часа. За это время пройдено девять тысяч сто тридцать километров.

Эрвин замер и удивленно посмотрел на Карла — не ослышался ли он? Карл раскрыл большой атлас, на полярной карте Северного полушария прочертил линию маршрута русских. Она протянулась через весь лист от Москвы, зеленеющей окраской лесных массивов, через голубую раскраску морей, через дышащую холодом вершину мира, где девственно белую шапку полярных льдов пересекала лишь паутина меридианов и параллелей, а дальше снова через безлюдные, покрытые льдом острова Канадского архипелага, тундру, озера, Каскадные горы до Ванкувера, расположенного на берегу реки Колумбия.

— Да, это впечатляет сильнее, чем перелет «Духа святого Луи»,[27] — задумчиво произнес Эрвин.

— Ты слышал, что говорил Линдберг в прошлом году? Он утверждал, что настоящая военная авиация сейчас существует лишь в Германии. В Англии и Франции она устарела, в США в зачаточном состоянии, а в отсталой России — только лозунги: «Летать дальше всех, летать выше всех и летать быстрее всех!»

— По крайней мере, два первых лозунга они выполнили. Слетали дальше всех, в Америку, через полюс. А их летчик Коккинаки залез выше всех, на четырнадцать тысяч.

— Этот перелет — красная агитация, чтобы запугать нас своими рекордами, — упрямо твердил Карл.

— Хороша агитация! Попробуй повтори их результат. На чем ты полетишь? На Ю-86 или на «Кондоре»? Упадешь без горючки еще до полюса.

— А «Дорнье Вааль» — летающая лодка До-26, которая ходила по трансатлантическим рейсам?

— У нее дальность полета шесть тысяч километров, а русские пролетели свыше девяти. Разница есть?

— И все же я верю, — Карл повысил голос, — если будет нужно, то немецкие конструкторы создадут такие самолеты, на которых мы улетим дальше всех. Фюрер не допустит, чтобы у коммунистов были самолеты лучше, чем у нас.

Глава вторая

В марте 1938 года в Австрии нацисты организовали путч. Главарь австрийских фашистов Зейсс-Инкварт обратился к Гитлеру с просьбой о помощи для пресечения «беспорядков «красных». На рассвете 12 марта дивизии германского вермахта вошли в Австрию, и суверенное европейское государство стало провинцией третьего рейха. Аншлюс Австрии сошел Гитлеру с рук совершенно безнаказанно.

Возвращаясь из театра по Принц Альбертштрассе, Карл обратил внимание на ярко освещенные окна Дома летчиков. Там происходил грандиозный прием по случаю присвоения «властелину воздуха» Герману Герингу звания рейхсмаршала.

Карл не успел лечь спать, когда с приема вернулся Гуго фон Эккарт.

— Вы что так рано? — удивился Карл.

— У Евы что-то голова разболелась, — ответил Гуго. — Но мы продолжим дома. Сегодня мы не имеем права не напиться.

— Пируйте без меня, — попросила Ева-Мария и, потирая виски, ушла в спальню.

— Вот так! — ликовал Гуго фон Эккарт, наполняя бокалы. — Благодаря таланту фюрера мы без крови получили Австрию. Теперь наш рейх стал еще более могущественным. С нами будут считаться все страны!

Карл был не меньше Гуго рад за фатерлянд, но сожалел, что им, как и при оккупации Рейнской области, не пришлось подраться. А у молодых летчиков так чесались кулаки!

— Мы еще покажем, что такое Великая Германия! — восклицал Гуго, охваченный приступом национального патриотизма. — Они еще попляшут под нашу музыку!..

В мае отряд, в котором служил Карл фон Риттен, во главе со штаффелькапитаном[28] Фрицем Шраммом отправили на двухнедельный профилактический отдых в Раушен — балтийский курорт, где люфтваффе имели свою спортивно-лечебную базу.

Транспортный Ю-52 доставил летчиков из Темплина в Гросс-Диршкайм, аэродром близ Кенигсберга. У приземлившегося самолета их встретил худощавый обер-лейтенант в форме люфтваффе, но с темно-синими петлицами, говорившими о его принадлежности к медицинскому персоналу. Это был начальник раушенского профилактория. Он представился капитану Шрамму и пригласил летчиков в автобус.

Солнце пригревало по-летнему. Автобус катил по асфальтовому шоссе, с двух сторон обсаженному старыми липами. Зеленели посевы на полях, огражденных натянутой проволокой. На лужайках возле массивных коровников, на века сложенных из гранитных валунов, пасся племенной скот. В дренажных канавах, прорытых вдоль шоссейных и узкоколейных железных дорог, оживленно квакали лягушки, намолчавшиеся за длинную прибалтийскую зиму. Весна — юность года, и если замкнутый тридцативосьмилетний Фриц Шрамм не остался в стороне от ее колдовских чар, оживился и помолодел, то что говорить о других летчиках отряда, которым едва перевалило за двадцать? Охваченные радостным предчувствием отдыха и веселого безделья, они строили планы, как лучше провести эти две недели у моря.