— Мы тут еще не все решили, — смутился комиссар. — У майора есть распоряжение: плохо знающих русский язык откомандировать в батальон оборонительного строительства; а нам привез наряд на пополнение через военкомат в городе. Там можно подобрать людей, привычных к воде, — матросов да рыбаков. Они быстро понтонерами станут.

— Выезжай в город. С майором займутся другие. Донесение подготовлено. Прочитай — и в машину.

— Я и сам как на иголках сижу, — признался Сорочан. — Поеду!

Сорочан выехал в Вознесенск. Заняться с майором Корнев поручил старшему политруку Спицину, а сам засел с командиром технической роты за крупномасштабную карту. Стали разбираться, что ротой сделано за двое суток.

Указанный батальону участок реки оказался детально разведанным. Удобных для переправы мест оказалось только три. И по карте было видно: почти везде подходы к воде с левого берега заросли камышом и заболочены. Корнев решил на постройку моста на бочках поставить первую роту. Вторую направить на оборудование паромной переправы на барже, а третью оставить при штабе — ей дел хватит с ремонтом парка. Командир технической роты, обнаружив в десяти километрах от села завезенный для какой-то стройки лесоматериал, выставил там свою охрану и объявил этот запас мобилизованным для военных нужд. Уже глубокой ночью были отданы все необходимые распоряжения. И заботы первого дня на новом месте завершились.

После всех тревог в урочище Калаур и бессонной ночи во время марша напряжение спало, и Корнев сразу почувствовал, как сильно устал. Потянуло скорее добраться до раскладной кровати, но вошел Тарабрин.

Он специально выбрал время, когда комбат остался один, положил перед ним небольшой лист бумаги:

— Вот этих стоит отправить из батальона, а этих, если наметили к отправке, оставить.

— Хорошо, учту, когда будем окончательно решать. Список оставлю у себя.

— Перепиши все, а написанное моей рукой пусть у меня останется.

Тарабрин забрал свой лист, сжег его над консервной банкой, поставленной вместо пепельницы, и, попрощавшись, вышел.

Укладываясь спать в палатке, раскинутой рядом со штабом, Корнев приказал дежурному:

— Приедет комиссар, разбудите меня.

После долгой тряски в машине и всех неотложных дел голова налилась тяжестью. «Отвод корпуса из Заднестровья обеспечили ценой больших потерь батальона и в людях, и в парке, — думал он. — Годных полупонтонов осталось немногим больше половины. Если снова потребуется навести мост, батальон с такой задачей не справится». Мысли начали путаться…

Проснулся он от веселого птичьего гомона в нависших над палаткой ветках. Брезент уже прогрелся под большим солнечным пятном, пробившимся через крону деревьев… Вскочил с подсознательным чувством: «Проспал! Что-то не сделал, опоздал!» Не сразу понял, что тревожит. Сошли остатки сна, успокоился: «Все с вечера налажено, теперь командиры рот распоряжаются. Мешать им не следует». Выйдя из палатки, увидел подвешенный на сучке чайник и рядом полотенце. С благодарностью подумал о подчиненных. После умывания холодной водой от вчерашней усталости не осталось и следа. Растираясь полотенцем, вдруг спохватился: «Ах, да! Сорочан! Вот что беспокоило. Дежурный не будил, неужели не приехал?»

На крыльцо вышел Сивов. Спал, видимо, мало, глаза припухшие, но вид бодрый и довольный: он увидел в списках майора из штаба армии, что его намечают на должность начальника строевой части штаба батальона с присвоением звания младшего лейтенанта. Негромко доложил:

— Товарищ капитан, батальонный комиссар приехал перед рассветом. С ним — жена и два сына.

— Что же не разбудили?

— Комиссар приказал не будить. Велел передать, что ждет вас в десять часов на завтрак. Он с семьей разместился в санчасти.

— Как они там? Рады встрече?

— Конечно. Мальчуганы прямо-таки цыганята. Все к отцу льнут. — Чуть замявшись, добавил: — А жена комиссара словно Кармен из оперы. Только розы в волосах не хватает.

— Ишь ты, разглядел. Как же так, темно ведь было?

— А они в штаб заходили. Комиссар с ребятами на скамье сидел и списки, оставленные майором, просматривал. Она напротив стояла и улыбалась.

Корнев зашел в штаб. По телефонам и через связных уточнил, когда вышли роты на свои участки. Пришел отмывшийся, рыжий, осыпанный веснушками зампотех Копачовец. Он решил выяснить, нельзя ли самому съездить в город, уже успел побывать в мастерской МТС и сунуть свой облупившийся нос во все детали ремонтных работ. Теперь озабоченно доложил:

— Четырьмя паяльными лампами греем стрингерные обводы и шпангоуты, кувалдами правим их на обрезке стальной балки. Да плохо получается. Надо раздобыть большую плиту для правки. В городе должна найтись.

Капитан сразу вспомнил просьбу майора Дуданова отвезти его в батальон Борченко.

— Сегодня и поезжайте. Только майора из штаба армии подождите, пока он у нас со своими делами управится. Готовьте две машины. С вами поедет лейтенант Донец за пополнением.

Около десяти Корнев пошел завтракать. Сорочан, просветлевший и в то же время стесняющийся своей радости, встретил его приветливо.

— Знакомься, Виктор Андреевич! Моя жена Аурика Григорьевна, сыновья Петрусь, Григас.

На сердце у Корнева смешались и радость за комиссара, и горечь: вспомнились жена, дочь Алена и сын Вова. В нахлынувшем искреннем порыве он едва удержался, чтобы не расцеловать Аурику Григорьевну в щеки, осторожно сжал в ладонях протянутую руку. Пряча смущение, прижал к себе ребят.

— Ну, давайте за стол! — сказал Сорочан. — Рика, угощай, коли выпала нам мирная минута. А ты, Виктор Андреевич, зови ее просто — Рика. Да и мы теперь с тобой Марк и Виктор.

Приветливость и доброта Аурики Григорьевны создали домашнее настроение. Из рук умелой хозяйки незамысловатый завтрак — яичница, брынза, еще зеленоватые помидоры и кофе с молоком — показался царским угощением.

Григас уселся между отцом и Корневым.

— Папа! Ты старше дяди Вити?

— Нет, Григас, мы вместе с ним командуем. Оба одинаковые.

— А почему у тебя два значка в петлице, а у дяди Вити — один.

— Скоро и у него будет две шпалы, — улыбнулся Сорочан. И пояснил Корневу: вчера майор Дуданов по секрету сказал, что он уже получил команду на оформление документов.

За завтраком выяснилось, что семья Сорочана должна ехать в Ростов со станции Снигиревка. Корнев сказал комиссару:

— Нам надо запастись в штабе документом на право мобилизации рыбачьих судов для оборудования переправ. Вот ты и поедешь в штаб. И своих попутно в Снигиревку завезешь. Сам знаешь, такой документ получить не просто.

После завтрака комбат с комиссаром пошли в штаб. Там их уже ждал майор Дуданов. Просмотрев подготовленные им списки подразделений по новому штату, Корнев остался в целом доволен. Все предложения кадровика не вызывали возражений у него. Несколько старших сержантов и старшин представлялись к званию младших лейтенантов и выдвигались на должность командиров взводов. Соловьев планировался заместителем командира батальона. Немного смутило Корнева выдвижение лейтенанта Сундстрема на начальника штаба.

— С командира взвода на такую должность?

— Не подходит по деловым качествам? — спросил майор.

— Пожалуй, нет. Да я и не примерял его к таким обязанностям.

— Вот теперь примерьте. Из всего командного состава он один имеет высшее образование. Кроме того, его должность по новому штатному расписанию называется не начштаба, а адъютант старший. Иначе говоря, он ваш основной помощник по штабной работе. Но правом первого заместителя командира части не обладает.

Все подготовленные документы окончательно оформили штабные писаря, и комбат с комиссаром подписали их. Вскоре в город выехали две машины. На них отправили бойцов, отобранных в формируемый вблизи Николаева строительный батальон. Лейтенант Донец направлялся в военкомат за пополнением, а зампотех с майором Дудановым — в батальон Борченко.

Проводив машины, Корнев с Сорочаном выехали проверить ход работ на участках переправ. По дороге, делясь впечатлением от знакомства с майором Дудановым, Корнев в раздумье сделал вывод: