В институте восстановиться не удалось, и он стал проводить время на студиях различных жанров: в кино подрабатывал в массовках, эпизодах, в театре — на различных подсобных работах, в художественных — позируя перед молодыми студийцами…

Дни, месяцы бежали беззаботно, а потому быстро. Легкая жизнь, словно мираж в пустыне: тянет, заманивает все сильнее и сильнее. Девочки, карты, рестораны — все это требует денег, и Гоша, превратившись в Гарика, начинает потихоньку готовиться к тому, чем занимался до осуждения и за что был осужден. Гарик понимал, что нужен толковый напарник, и подыскивал его очень тщательно. Перебрал многих своих знакомых, но… один не внушал доверия своим видом, другой не подходил по возрасту, третий не мог и двух слов связать…

Петра он нашел случайно, точнее сказать, сам Петр наткнулся на Гарика. Случилось это в Киеве. Когда Гарик со своей новой подругой выбрался из такси, чтобы поужинать в одном из центральных ресторанов города, к ним подошел молодой парень с бледным лицом и ввалившимися глазами, одетый в видавший виды костюм. Дрожащим голосом он попросил выслушать его. С брезгливой гримасой на лице приятельница Гарика просила не обращать внимание, на всяких там… Она так и сказала: «на всяких там…» Но что-то заставило Гарика выслушать парня, который поведал им, что оказался обворованным на вокзале и остался без денег и документов. И если у Гарика есть возможность выручить его, так как на билет в общем вагоне не хватает всего рублей восемь, то он обещает вернуть эти деньги по почте.

Улыбнувшись, Гарик полез в карман и тут же задал вопрос, до какого города необходимо добраться этому парню. «До Москвы!» — ответил тот. Тогда Гарик, желая дать ему денег еще и на пропитание в пути, спросил о стоимости билета. Неожиданно парень замялся, но тут же спохватился и назвал сумму, которая не соответствовала действительности. Извинившись перед подругой, Гарик отвел парня в сторону.

— Что же вы, юноша, на таком пустяке прокололись?

— Простите, не понял… — растерялся парень.

— Цену билета хотя бы узнал, — усмехнулся Гарик и тут же добавил: — Один работаешь?

— Я не понимаю вас… — залепетал парень.

— Что ты ваньку валяешь: я тебе не из уголовки! — вспылил Гарик. — Ладно, — тут же остыл он, — вот тебе червонец: посиди где-нибудь в кафе, а в десять часов сюда подходи — дело есть! Но на билет больше не проси, понял?

— Хорошо… — пожал парень плечами, словно не понимая, что от него хотят.

Гарик не ошибся в новом знакомом: Петр оказался на редкость толковым парнем. Отсидев два года за воровство, он занялся самым простым видом мошенничества, основанным на доброте и жалости людей, готовых прийти на помощь постороннему человеку в беде, но это давало мало, и Петр с большой радостью согласился работать с Гариком.

Репетировали долго, тщательно, обговаривая всевозможные мелочи, которые могут возникнуть в «работе», как они говорили. После того как с первого же раза им удалось «нагреть» растяпу на четыреста рублей, Петр, уверовав в своего нового приятеля, безоговорочно принял его покровительство и стал называть не иначе как уважительным «шеф»…

Уже три года они работали вместе. Все было настолько отлажено, а взаимопонимание настолько полным, что риска почти не было. Только дважды «объекты» не захотели молчать и прямо указали на то, что деньги они подобрали (один раз пакет еще был у Гарика, и он тут же вернул его со словами, что хотел пошутить, и, естественно, «пострадавший» Петр тут же ему поверил, и стал благодарить за возвращенные деньги, и предлагать четвертую часть находки, отчего Гарик, конечно, «благородно» отказался. Во втором случае, когда пакет оказался уже у «объекта» и он сказал об этом, Петр, взяв пакет в руки, поблагодарил человека и тут же исчез. Гарик, бросив «объекту» в лицо несколько уничижающих слов, спокойно удалился)…

Сейчас Гарик понял, что Петр действительно напуган и его необходимо как-то успокоить. Говоря ему о романтике и о других глупостях, Гарик кривил душой: деньги, и только деньги — вот ради чего он занимался этим и шел на риск.

— Хорошо, — решительно сказал он Петру, — я проверю — накололи нас или нет…

— Каким образом? Уж не в милиции ли? — усмехнулся Петр.

— Молод ты и неопытен, — со вздохом ответил Гарик, потом выразительно посмотрел на него и недобро усмехнулся. — А узнаю, конечно, в милиции…

— Шутишь? — не поверил Петр.

— Нет, не шучу. — Глаза Гарика стали серьезными.

Его молодой напарник застыл в изумлении, широко раскрыв рот. Это показалось Гарику настолько забавном, что он рассмеялся, вынул из кармана пятидесятирублевую купюру и залепил ею раскрытый рот Петра. Затем повернулся и пошел прочь, бросив по дороге:

— Замри на время и через три дня ежедневно ожидай меня с трех до пяти там же…

Петр кивнул в ответ головой, и пятидесятирублевая бумажка, отлепившись от губ, стала медленно падать на землю, причудливо кувыркаясь в воздухе. Петр проводил ее взглядом до самой земли, но послышались чьи-то шаги, он быстро поднял купюру и сунул в карман.

Телетайп мерно отстукивал строчки текста: «Срочно примите меры к розыску и задержанию преступника, который под видом оказания помощи в приобретении товаров широкого потребления с помощью «куклы» совершает мошеннические действия… Его приметы: рост — средний, глаза — карие, широкоплечий, с небольшой сутулостью… Производит впечатление интеллигентного и воспитанного человека…»

Закончив диктовать, капитан Зубарев вернулся к себе в кабинет и снова пригласил Виктора Сергеевича. На столе лежал злополучный синенький платочек с нарезанными листочками газетной бумаги.

— Сколько же вы отдали преступнику? — спросил капитан бородатого гостя, который сидел перед ним на стуле, виновато опустив голову.

— Что-то около четырехсот там было. Точно не знаю… Все, что было, отдал… вместе с бумажником. — Он тяжело вздохнул.

— Как же вы попались на такую простую приманку? Механика этого мошенничества, товарищ Глебов, очень проста: в ваш карман он положил сверток, заготовленный заранее точно в таком же платочке, но без денег… Они называют — «кукла».

— Так, значит, и тот, второй, был заодно с этим «полосатым»! — невольно воскликнул Глебов.

— Ну, наконец-то разобрались.

— Кто бы мог подумать?!

— Неужели у вас не возникало никаких подозрений? Если бы вы сказали о том, что нашли сверток, то у них бы все сорвалось! — Капитан явно был недоволен.

— Сейчас-то легко рассуждать, а там… — Виктору Сергеевичу вспомнилось все до малейших деталей. Сейчас, когда действительно можно было спокойно анализировать, он понял, что каждый раз, когда он делал попытку заявить о находке, его перебивал то «полосатый», то «потерпевший». — У них так все отрепетировано. — Сибиряк тяжело вздохнул. — Только вы не подумайте, товарищ капитан, что я пытаюсь выгородить свою вину… но они не давали мне даже слово лишнее вставить: каждый раз перебивали…

— Да, стыдно, товарищ Глебов, вы же егерь! Как же вы теперь будете в глаза браконьерам смотреть? — Зубарев укоризненно покачал головой.

— Господи, вы думаете, что я хотел те деньги присвоить? Да я даже кричал тому парню, а он, не слушая, побежал к милиционеру…

— И тут-то ваши нервы не выдержали: вы испугались? — усмехнулся Зубарев.

— А вы бы не испугались? — несколько по-детски спросил Виктор Сергеевич. — Сами посудите: сверток с деньгами у меня, я же не знал, что там нет никаких денег, свидетелей никаких… Попробуй докажи, что не я их прикарманил?

Капитан вздохнул и устало провел рукой по волосам.

— Да-а-а! Вот таких, как вы, они и выискивают, чтобы обмануть!

Каждое слово капитана словно тяжелый камень ложилось на Виктора Сергеевича: под их тяжестью он все сильнее и сильнее сгибался. Всей душой сибиряк проклинал свою поездку в Москву, желание приобрести дурацкий костюм, неразборчивость в знакомствах. Как он мог так легко попасться на дешевую приманку? Ну, что ж, впредь наука… Стыд-то какой! Прав капитан: сам ловит браконьеров, борется с ними, а приехал в столицу и… «Собственно, это же тоже браконьерский метод! — осенило Виктора Сергеевича. — Обходным путем, «с заднего хода», приобрести себе костюм!» Только сейчас до сибирского гостя дошло, как мерзко он выглядит сам в этой истории! Что же ему делать? Как смыть пятно со своего честного имени? Не выдержав внутренних переживаний, Виктор Сергеевич резко поднялся со стула и заговорил быстро, сильно волнуясь, что его могут не понять или перебить: