- Ну что ж, приятного путешествия, – портье улыбнулся в ответ, повесил ключи в небольшой шкаф у стены и направился в кухню.

Елена облегченно вздохнула, хоть здесь ей не пришлось оправдываться на тему «как, куда и зачем». Хорошие собеседники – эти портье, никогда не спросят ничего лишнего. Их наверное специально учат как не навязываться посетителям.

* * *

- Ты не сносен! – воскликнула Афродита, казалось она была вне себя от ярости. – Это не по правилам, сколько ты еще будешь испытывать эту бедняжку, - заламывая в беспомощности руки простонала она.

- А я и не обещал, что буду честен, – надменно усмехнувшись, спокойно произнес Гермес. Сложившаяся, в их непреднамеренной игре, ситуация, казалось, развлекала его. Он прекрасно знал, что только такими уловками он сможет удержать Афродиту. Она очень проницательная и не обделена умом. Сколько знакомых ему богов, считавших себя якобы ее возлюбленными, потерпели поражение, только потому, что изо всех сил старались идти у нее на поводу. Она готова была привлечь все свои чары, что даны ей создателем, лишь бы растопить попавшее в ее руки сердце несчастного. Чтобы от умиления и жажды любви к ней оно растеклось, растаяло словно олово в раскаленной печи, как только огненный язык пламени ее страсти едва коснется его края. Так же Гермес знал, что случается с расплавленными остатками после. Словно игривая тигрица, богиня будет развлекаться со своей игрушкой до тех пор, пока покорив ее не потеряет к ней всякий интерес. Потеряв его, она уйдет, оставив невинную жертву, лишенную ответного чувства любви - единственного смысла ее существования наедине с серостью невыносимого одиночества бытия. Что бы там ни случилось, богиня не терпит слабости. Ни при каких раскладах не стоит поджимать хвост и плестись за ней, будто голодный пес, вымаливающий кость.

- Ты же знаешь, люди слабы. И эта бедняжка вряд ли способна выдержать такое, – в отчаянии простонала Афродита.

- Если люди слабы, как ты говоришь, зачем они вообще существуют? – чувствуя, что задел за живое, надменно произнес Гермес. Он понимал, что перегибает палку. Знал, что не стоило столь рьяно навлекать холод и отчуждение на ее избранницу. Эта девочка по сути своей совсем еще ребенок, незрелое человеческое существо. После того, что случилось, может стоило дать ей передышку. Гермес немного задумался и отвернулся. Искоса поглядывая на Афродиту, он вдруг увидел в ее взгляде чуть заметную искорку тревоги, столь не свойственную ее характеру. «Нет, надо действительно дать девочке передышку», - подумал он., -«придумать ей нечто вроде экскурсии в другие времена, или даже миры, выдернув ее из ее собственного... А потом снова отправить на землю, в ее эпоху и время». Он мог бы сделать это незаметно от совета, так тщательно охранявшего земное равновесие. Ему самому было жаль эту бедняжку. Но Афродита непременно бы догадалась и приняла это за проявление слабости с его стороны. Он не готов потерять богиню из-за какой-то смертной. Он еще не лишился ума. – К тому же ты хотела увидеть настоящие чувства. Так наслаждайся! - воскликнул Гермес. Он принял решение и отступать больше не намерен. - Разве ты не видишь, как этот мальчик борется за нее? - он весело подмигнул Афродите. Его лицо осветила победная улыбка, его голубые глаза вызывающе смотрели на богиню. Он с нетерпением ожидал от нее ответного шага.

- Да я хотела! И хочу! Это единственное, что меня удерживает принимать на совете сторону людей. Те чувства, что способна испытать эта девочка, все еще дают им право на существование, - ее взгляд, вдруг, стал напряженным. Произнося все это, богиня, казалось, что-то тщательно обдумывает, лихорадочно прокручивая в голове происходящие события. - Но ты прекрасно знаешь, что в любой момент мы можем потерять ее.

- Я не думаю, что для тебя это будет большой потерей, – задумчиво произнес он, – Она не первая твоя игрушка. Ты же умеешь вселять любовь. - он весело подмигнул ей, - Вспомни что ты сотворила с несчастной Галатеей. Бедняжка, она была прекрасна в мраморе. Но ради того, чтобы доказать совету, что даже самое холодное сердце, такое как сердце Пигмалиона, способно любить, ты оживила ее. Так что же мешает тебе проделать это снова? – Окинув ее выразительным взглядом, он приблизился к богине и попытался обнять ее. Но Афродита отклонила этот порыв, слегка отстранившись в сторону.

- Я уже раз ее теряла, – чуть слышно прошептала она.

- Теряла? - Удивленно переспросил Гермес. - Я слышал, ты сама отпустила ее.

Сильный всплеск воспоминаний, охватил душу Афродиты. Она вновь ощутила ту дистанцию, что разделяла сейчас ее и Гермеса. Как объяснить этому напыщенному полубогу - ее избраннику, как внушить, что значит не переданная любовь матери к ее созданию, безответное чувство, что переполняет любящее сердце, жаждущее излить его и не находящее понимания. Он всего лишь мужчина - самец. Он никогда не испытывал ничего подобного. Он не поймет. Афродита отвела от Гермеса полные боли и отчаяния глаза.

- Когда доведенное до отчаяния, хрупкое человеческое существо молит о пощаде, волей не волей приходится отпускать, - грустно произнесла она. - И потом, знаешь, нелегко найти интересную игрушку. Но еще тяжелее ее терять, – вздохнула она. Помолчав мгновение она вдруг резко вскинула голову. Вьющиеся пряди ее золотых волос, взбунтовавшись взметнулись ввысь и тут же плавно опустились на правильные изгибы оголенных плеч. - Но ты прав, этот мальчик не даст ей уйти, - Афродита вдруг улыбнулась. Полное надежды и желания чувство вдруг освятило ее лицо.

Гермес тотчас поймал ее взгляд.

Взгляд богини любви. Сильный, слегка надменный, но полный ласки и сладостной истомы одновременно. Взгляд, что способен обжигать, доводить до исступления, пленять и заставить, позабыв обо всем на свете, полсти за ним на край вселенной. Она не собиралась сдаваться. Она испытывала его. Весь этот разговор – это была всего лишь уловка чтобы проверить его силы. И вот отдача. Теперь он понимал - он на верном пути. Сколько бессонных ночей он провел в ожидании этого взгляда. И вот, наконец, Гермес был польщен. Он заинтересовал богиню любви. Что может быть большей наградой?

Откровение

Рано утром, как обычно, на мосту Реальто творилось оживление. Город уже проснулся и, радуясь наступлению нового дня, шумом и гомоном встречал приехавших посетить его туристов. Неутомимые торговцы, весело приветствуя ранних покупателей, аккуратно вывешивали на витринах красочные товары. Расторопные бармены у распахнутых дверей забегаловок, откуда до прохожих доносился завораживающий запах ванильной выпечки, активно зазывали к себе народ на чашку кофе. Плеск искрившейся под солнечным светом воды с каналов неминуемо навевал мысль о том, что опустевшая за ночь их серо-голубая гладь очень скоро заполнится, превратившись из пустынной в шумную и многолюдную трассу. Быстро мелькающие из одного конца в другой лодочки, словно саранча, резво застрекочут моторами, а вальяжно проплывающие мимо гондолы, словно затерявшиеся во времени богемные дамы разнаряженные в бархат и золото, важно продефилируют под оживленный лепет управляющих ими гондольеров .

Наслаждаясь свежестью наступившего дня, Лючия, по своему обыкновению, вышла из дома, чтобы совершить ежедневную прогулку, вооружиться на день свежей газетой и ощутить чем дышит ее родной город. Не торопясь, она прошла вдоль разноцветных киосков с сувенирами, мимо разодетых в карнавальные костюмы пластиковых манекенов, любуясь игрой набегающих на прибрежный камень морских барашков и озорным весельем отражавшихся в них ярких солнечных зайчиков. Пройдя Реальто, Лючия, как обычно, свернула в небольшую узкую улочку, невзрачную для взгляда простого туриста. Пройдя по вымощенной камнем дорожке до первого перекрестка и остановившись на углу с вывеской «Кафетерия Ад Анголо», она не торопясь открыла входную дверь и зашла внутрь. Мелодично прозвучал откликнувшийся на нового посетителя дверной колокольчик.