Я считаю абсолютно правильным, что, например, студенты отрицают всю эту звёздную шумиху. Это уже, слава Богу, в прошлом. Я не имею с этим ничего общего. Я работаю и делаю что могу, и это всё.

До сих пор я получаю массу писем как Зисси. При всём желании я не могу этого себе объяснить — может, дело в том, что всё еще существует Рождество... К тому же люди могут смотреть эти старые фильмы, уютно сидя в шлёпанцах или вообще лёжа в постели. Родной дом убаюкивает. На днях мы ехали в такси со стариком шофёром, и он сказал:

— Я недавно смотрел «Зисси» — вот это были фильмы! А всё это нынешнее дерьмо — это же просто ничто...

Я, конечно, той ночью не повесилась, но была огорчена. Понимаю: тут ещё дело в том, что люди обижены на мою измену Германии. Вероятно, я должна была бы и дальше играть старую, дряхлую Зисси, до 35 лет. Ну да, так оно и есть.

В конце июля мы начинаем в Испании натурные съёмки фильма «Убийство Троцкого», мой партнёр — Ален Делон. Ну и что? Двое коллег вместе снимаются в фильме, и всё, даже если они когда-то жили вместе. Но тут сразу что-то придумывают. Нужно же сочинить какую-то причину, почему эти двое снимаются вместе. Это примитивно, но это так!

23 сентября 1971 года

Иногда нужно просто идти куда глаза глядят. Даже если во что-то вляпаешься.

Телефонный разговор из Мехико

24 сентября 1971 года

Работаю с Лоузи в «Троцком» очень напряжённо и возбуждённо — в хорошем смысле. Он — один из немногих больших режиссёров и необыкновенный человек. Мы хорошо понимаем друг друга. Вообще всё в порядке, только сегодня были трудности с погодой.

Ричарда Бартона в здешних эпизодах ещё нет. Встретимся с ним только в октябре в Риме.

Ален Делон играет убийцу Троцкого, а я — его возлюбленную.

История здесь — только фон для психологического, человеческого конфликта. Существенно и моё отношение к убийце.

Мне не страшно. Правда, нет. Каждый актёр имеет определённое время, жизненный отрезок, который он должен использовать. По возможности — зная меру.

Конечно, меня радует мой новый большой успех в Германии. Иначе пришлось бы перефразировать известное изречение: пророков в своём отечестве принимают всё труднее и труднее. И если теперь это уже не так — тем лучше.

Сентябрь 1971 года

У меня больше нет страха перед одиночеством. Больше я не боюсь остаться наедине с самой собой.

23 октября 1971 года

Мой маленький Давид, день ото дня мальчик становится всё более дерзким, он танцует под пластинку «Битлз», причём всегда под одну и ту же мелодию... Мы с моим мужем просто не можем больше слышать эту пластинку. Ребёнок устраивает нам нервотрёпку — как все дети в его возрасте, не выговаривает «р» и слишком высовывает язык на «с».

Может быть, у меня был бы ещё ребенок. Не сейчас, сейчас профессия важнее. Но позже...

И я держу диету, без соли. Каждый день целый час гуляю. Много плаваю — всё, что нужно делать, если хочешь оставаться молодым и здоровым.

23 января 1972 года

Начало съёмок «Людвига» в Бад-Ишле.

Я впервые буду играть серьёзно эту роль, характер этой женщины.

Висконти — единственный, кто создаёт исторически правдивый портрет Зисси.

Я могла бы теперь просто бросить всё это кино и три недели скакать верхом на Лоле по окрестностям!

Февраль 1972 года

Я никогда не была живым воплощением слащавого, невинного императорского высочества. Я охотно её играла, но в жизни вовсе на неё не походила. И никогда больше не хотела — после трёх фильмов «Зисси» — наряжаться в исторический костюм. Однако теперь я это сделала.

Мне как кинозвезде никогда не удавалось на сто процентов соответствовать тому, чего от меня ожидали. И это плохо, потому что «марка» кинозвезды ставит это условие.

В конце концов, мне же ещё не 60 и я ещё не совсем истрепала свои нервы...

И Харри, мой муж, знает: когда я работаю, то в голове у меня — только работа. Он — первый мужчина, который принимает меня такой, какая я есть. Время с Делоном было безумным, эти пять лет. С Харри я и сейчас, спустя семь лет, чувствую себя в безопасности.

6 мая 1972 года

Об интервью и речи быть не может. Всякий раз, увидев журналистов, я чувствую себя как кролик перед удавом. Взгляд этих людей меня настолько парализует, что я не могу произнести ничего разумного. Только думаю: конечно, они хотят мне подстроить каверзу. И поэтому реагирую так агрессивно. Я знаю, что этим приношу вред самой себе. Но я же не могу выпрыгнуть из своей шкуры. И лицемерить тоже не могу. Поэтому я должна точно обдумывать, что я говорю. Лучше всего это получается на иностранном языке, потому что тогда я могу лучше концентрироваться.

Между тогдашней Зисси и моей сегодняшней ролью нет ни малейшего сходства!

13 мая 1972 года

Это же невозможно: выйдешь вечером, а на следующий день читаешь, что разрушаешь брак или обманываешь своего мужа!

Письмо Магде Шнайдер

14 июня 1972 года

Дорогая мамочка, всё было как раньше. Я ходила ночью по дому, вспоминала своё чудесное детство. Так жаль, что я не могла остаться дольше. Большое, большое спасибо. Твоя Роми.

30 сентября 1972 года

Мы уже думали, не переехать ли из Гамбурга в Париж. Моя основная работа происходит во Франции. Когда Давид пойдёт в школу, то мы могли бы надолго не расставаться. И Харри любит Париж, и свою работу для Германии он тоже мог бы выполнять из Парижа.

13 ноября 1972 года

Прокатная фирма хочет выпустить «Троцкого» в Германии под названием «Девушка и убийца». Спрашивается, что эти люди при этом думают. Почему фильм не может идти под тем же самым названием, как во всём мире, «Убийство Троцкого»?

Разве я выгляжу угрюмо и заносчиво? Что обо мне говорят, не так уж безумно меня интересует. Если кто-то хоть слегка выделяется из массы, масса тут же записывает его в задаваки. Вы же видите: написанное обо мне — в основном ложь, лживые сочинения бездарных, глупых журналистов. Это меня продвигает? Возможно, потому что я всё время должна себя заново утверждать. Всё, что я делаю, порождено этой позицией. Что я могу, чего я стою, могу ли ещё продвинуться?

Мы ищем сейчас в Париже что-нибудь подходящее. Наш сын ведь скоро пойдёт в школу. Мы хотим, чтобы он вырос двуязычным. Так ему потом будет легче. Я бы охотно познакомилась с пловцом Марком Спитцем. Мне нравятся победители. Это же странно: кто-то выигрывает одну золотую медаль за другой, а ему желают ещё одну и ещё одну. Как это так? Вроде бы уже достаточно. Победители должны сиять. Я такая же впечатлительная, как и все люди.

Ты, Харри, конечно, не видишь ничего особенного и уникального в этих людях. Господин Хаубеншток, разумеется, опять забыл, что его жена что-то кумекает.

Всё ещё дуешься?

Что вы хотите, я просто нормальная женщина. Моя каждодневная жизнь такая же, как будни любой женщины, имеющей мужа и сына. Разве что я не хожу покупать молоко и булочки. Моя мать не оставила мне никакого другого шанса, кроме как стать актрисой.

18 ноября 1972 года

Я вовсе не робкая. Я охотно бываю одна, в моём тихом уголке, где я сейчас живу. Но это не имеет ничего общего с робостью! Я люблю свою работу. И контакты с людьми мне тоже нужны — но не слишком много! Уж извините, я не могу жить в ночных клубах! Конечно, я выбираюсь. Даже и в ночные клубы. Но очень скоро меня тянет выйти оттуда вон! Потому что это пустая трата времени. Жизнь для этого слишком коротка. А всё так быстро раздувается. Даже здесь, в Париже. В мировом городе, слава Богу, не провинциальном. И всё же уже наутро в газетах напечатано: она была с тем-то и с тем-то, там-то и там-то. Из этого тут же сочиняется очередная глупая история. Им же надо заполнять чем-то каждую дырку в газете. Я просто не могу больше всё это читать.