Сегодня, 24 марта, в 22 часа столица нашей Родины Москва от имени Родины салютует доблестным войскам 1-го Украинского фронта, прорвавшим фронт обороны немцев на участке Тернополь — Проскуров, двадцатью артиллерийскими залпами из двухсот двадцати четырех орудий. За отличные боевые действия объявляю благодарность всем… войскам, участвовавшим в прорыве обороны немцев»[114].

Содержание приказа в тот же вечер было доведено командирами и политработниками до всех частей и подразделений. Бурная радость охватила наших воинов. Еще явственнее предстало перед каждым из нас огромное значение событий, в которых нам выпала честь участвовать. Счастливое волнение вызывала похвала Верховного Главнокомандующего. Можно ли было не гордиться тем, что из трех перечисленных в приказе важных пунктов, занятых войсками фронта, два — Гусятин и Чортков освобождали воины нашего корпуса!

Но не только радость и гордость владели нами тогда. Все чувства и помыслы личного состава были направлены на то, чтобы ответить на высокую оценку новыми успехами в выполнении поставленных задач.

Перед нами был Днестр. По-весеннему буйствовала разлившаяся река. Это было прекрасное зрелище. К сожалению, нам некогда было им любоваться. Гитлеровцы, отступая, взорвали все мосты. Между тем, наши понтоны, двигавшиеся по раскисшим дорогам, отстали. Ждать их значило бы не выполнить поставленную задачу в срок. Наконец, нельзя было давать противнику ни часу передышки, чтобы он не успел занять прочную оборону на противоположном берегу.

Оставалось одно: форсировать Днестр при помощи подручных средств.

Но прежде всего нужно было установить силы врага по ту сторону реки. Для этого разведчикам предстояло ночью переправиться туда вплавь, скрытно осмотреть прибрежный район и, собрав необходимые данные о противнике, до рассвета возвратиться. Задача, таким образом, требовала от тех, кто будет ее выполнять, не только смелости и отваги, но и большой физической силы и выносливости, не говоря уже об умении быстро ориентироваться на незнакомой местности. Всеми этими качествами обладали многие наши разведчики. Поэтому решили послать добровольцев, полагая, что в таком случае к перечисленным достоинствам добавиться еще одно — личное желание пойти на трудное и опасное дело.

Выяснилось, что стать добровольцами хотели все разведчики.

Выбор пал на отделение разведчиков роты управления 44-й гвардейской танковой бригады, которое во главе с сержантом Б. К. Ивановым не раз выполняло наиболее сложные задачи во вражеском тылу.

24 марта с наступлением темноты смельчаки вошли в холодные воды стремительного Днестра и бесшумно поплыли к противоположному берегу. Достигнув его, они огляделись. Обнаружили несколько лодок, видимо, второпях брошенных гитлеровцами при отходе. Это была ценная находка. Далее разведчики установили, что противник разрозненными группами продолжает отходить на юг и не имеет значительных сил в непосредственной близости к Днестру на направлении нашего наступления. Оставив несколько человек на южном берегу, сержант Иванов с остальными к утру 25 марта переправился на лодках обратно на северный.

Добытые сведения имели для нас исключительную ценность. Они подтвердили, что, сломив вражеское сопротивление к юго-востоку от Тернополя, мы вырвались к Днестру раньше, чем противник успел организовать здесь оборону. Это создавало благоприятные условия для форсирования реки и дальнейшего наступления.

Такой результат был одним из многих проявлений огромного опыта, накопленного советскими войсками в проведении наступательных операций. Выше уже отмечалось умелое осуществление маневра нашими танковыми соединениями и частями. Оно состояло в продуманном сочетании фронтальных действий с обходом опорных пунктов, что и приводило, в частности, к упреждению противника в овладении важными рубежами. Большую роль в достижении такого успеха играли передовые отряды. Их смелые действия позволяли главным силам продвигаться вперед во многих случаях в колоннах и этим достигать быстрого темпа наступления.

Применению этих форм и методов, широко распространившихся к тому времени в советских войсках, мы и были во многом обязаны своим стремительным выходом к Днестру. Теперь предстояло воспользоваться тем, что мы здесь упредили противника. Такую задачу и поставило командование 1-й танковой армии утром 25 марта. Корпусу было приказано форсировать Днестр, овладеть расположенным к югу от него населенным пунктом Заставна и продолжать наступление на центр Северной Буковины — г. Черновцы.

Важным результатом произведенной ночью разведки было также установление наиболее удобных мест на южном берегу для переброски туда войск. Наконец, в нашем распоряжении имелось теперь для начала несколько лодок.

На них уже утром 25 марта начали переправляться одно за другим мотострелковые подразделения 40-й и 44-й гвардейских танковых бригад. Тогда же саперы, используя подручные средства, приступили к сооружению наплавного моста. Здесь личный состав нашего саперного батальона, которым теперь командовал майор И. А. Бирюков, вновь проявил замечательную сноровку и самоотверженность, отличавшую его и прежде. Работать приходилось по грудь в ледяной воде. Но саперы, сменяя друг друга, с поразительной быстротой построили столь необходимую нам переправу, и вскоре по ней началось движение.

Правда, наплавной мост получился довольно хрупкий и по нему нельзя было переправить танки. Но зато грузовики и артиллерия, хотя и по колеса в воде, все же прошли. Часть орудий артиллеристы переправляли на сооруженных ими же плотах.

О том, какие трудности преодолевались при этом, видно из такого примера. Плот, на котором переправлял свое орудие расчет сержанта З. И. Абубекирова, течение отнесло на мель. Артиллеристы, не раздумывая, бросились в воду. Дружными усилиями они столкнули плот с мели и благополучно доставили орудие на южный берег. Одежда промокла. Но расчет продолжал работать в воде, пока не переправил и автомашины с боеприпасами. А затем выдвинул орудие на огневую позицию. И лишь после этого воины начали приводить себя в порядок.

А танки, для которых в полосе наступления корпуса переправы не было, пришлось направить на участок соседа справа — 8-го гвардейского механизированного корпуса. Там, в районе деревни Устечко, как подсказали нам местные жители, у разрушенной плотины имелся брод, по которому могли, хотя и с трудом, пройти танки. До него было около 40 км. Да столько же предстояло пройти после переправы, чтобы уже по южному берегу возвратиться в свою полосу.

Досадная задержка! Но иного выхода не было. И танки пошли в обход. При этом с востока и юго-востока по обоим берегам реки мы прикрыли их частями 27-й гвардейской мотострелковой бригады.

Брод, обычно мелкий, в эту пору весеннего разлива был основательно затоплен. Но мы заранее установили, что пройти все же можно, хотя вода здесь покрывала танки почти до верха башен. Это, конечно, потребовало от экипажей не только большого искусства владения в совершенстве сложной боевой техникой, но и высоких моральных качеств. И все это вновь продемонстрировали наши танкисты на рассвете 26 марта. Каждый экипаж действовал как безупречно слаженный механизм.

То была незабываемая картина. Мощные боевые машины подходили к реке и, почти полностью погрузившись в воду, шли по дну. Натужно ревели моторы, во все стороны летели брызги. Река забурлила, вспенилась, по ней заходили волны. И рассекая их, танки один за другим выходили на противоположный берег. Могучее «ура» звучало теперь по обе стороны реки.

Переправившись, танки двинулись к востоку и вышли на свое направление. Наступление продолжалось.

Теперь мы вели его лишь танковыми бригадами с частями усиления. 27-й же гвардейской мотострелковой бригаде была поставлена задача занять оборону на северном берегу Днестра на рубеже Чернявка — Скала, выставив заслон на восток, в районы Гермаковки и Мельницы-Подольской. Такое решение мы приняли в соответствии с приказом командования 1-й танковой армии. Последний же был продиктован обстановкой, сложившейся к тому времени в полосе 1-го Украинского фронта.