- А вы ей что, не родственница? – удивилась я.

- Нет, конечно, я соседка, здесь же коммуналка, - пояснила

женщина.

Я посмотрела на обшарпанные стены, и мы пошли в нужном направлении.

- Не знал, что твой хахаль взял тебя в команду, - заявил Дима.

Ах, наглец, понимает, что при посторонних людях я на него не наброшусь, ведь нас мигом раскусят, а если не раскусят, то просто выставят вон.

- Даже документик тебе достал, - продолжал радовать меня Дима, а я лишь беспомощно скрежетала зубами.

Я зло посмотрела на него, и робко постучала в дверь.

- Войдите, - услышала я голос, и вошла внутрь.

Внутреннее убранство поражало своей бедностью, старый стол, кровать, и бюст Ленина в старой, чешской стенке.

Пожалуй, бюст меня больше всего удивил, но виду я, естественно, не подала.

- Здравствуйте, - вежливо сказала я, - вы Анжела Евгеньевна?

Довольно пожилая женщин сидела в старом, видавшем виды, кресле, и внимательно нас разглядывала. Она была несколько чопорна, взгляд строгий, испытующий, наверное, она была учительницей...

О, мой Бог!

- Анжела Евгеньевна! – вскрикнула я, а Дима удивлённо на меня посмотрел.

- Миленич, - сухо сказала пожилая женщина, она явно узнала меня, - ну, здравствуй, Эвива, я почему-то не удивлена.

- Бог ты мой! – воскликнула я, глядя на пожилую женщину.

- Что, решила, что надо своего самого нелюбимого преподавателя и на пенсии достать? – поинтересовалась она, протирая платком стёкла очков.

- Что вы! – воскликнула я, - и почему нелюбимого? Между прочим, я по вашему предмету имела твёрдую пятёрку, что странно, учитывая мою нелюбовь к точным наукам.

- Да, зато во что эта пятёрка вылилась, - скривилась преподавательница.

Анжела Евгеньевна была классной руководительницей нашего класса, и одновременно учителем химии. Не любила она меня, ох, не любила.

Её явно раздражала резкая на язык, богато одетая девочка, и она доставала меня, как могла. Валила на меня все шишки, вызвала родителей, а потом грозилась и вовсе не дать аттестат.

Но последнему была веская причина, а именно, то, что я

вышла замуж в возрасте шестнадцати лет. Да, меня выдали за Диму, когда только школу заканчивала.

Интересно, о чём думала маман, отдавая меня на растерзание этому самодовольному эгоисту? Хотя, я понимаю, о чём она думала, она уже много лет влюблена в моего бывшего свёкра, а то, что дочь будет страдать, ей было как-то наплевать.

Так, Эвива, тихо, не расходись. Это она из лучших побуждений сделала, а мне в данный момент надо

успокоиться, и поговорить с Анжелой Евгеньевной.

Вот уж судьба столкнула, так столкнула, а я и не знала, что у моей бывшей классной руководительницы есть дочь. Да ещё преступница.

- Решила мою квартиру для острастки подорвать? – с каменным спокойствием спросила Анжела Евгеньевна.

- Господи! Анжела Евгеньевна! – воскликнула я, - хватит мне это поминать. Мне с вами поговорить надо. У вас что, есть дочь?

Лицо пожилой учительницы и так было каменным, а сейчас и вовсе приобрело какой-то неживой оттенок.

- У меня нет дочери, - слабо сказала она, и добавила, - она умерла много лет назад.

- Анжела Евгеньевна, - я взяла стул и села рядом с ней, - милая, помогите мне. Ваша дочь не умерла, её посадили.

- Откуда ты это знаешь? – удивилась Анжела Евгеньевна.

- Я веду расследование, и напала на след вашей дочери. Мне очень важно её найти, пока она мою сестру не убила.

- Боже мой! – схватилась за сердце Анжела Евгеньевна.

- Вам плохо? – испугалась я.

- Молодец, Ева, довела человека до сердечного приступа, - хмыкнул Дима, - ты всегда так конкретно допрашиваешь подозреваемых?

- Заткнись! – рявкнула я на него и повернулась к преподавательнице, - вы как?

- Всё в порядке, - вздохнула Анжела Евгеньевна, - значит, ты

стала следователем?

- Частным сыщиком, - на всякий случай уточнила я.

- Хорошо, - кивнула моя учительница, - тогда очень тебя прошу, поймай её. Она таких дел натворит, у неё идея фикс заполучить деньги, и как можно больше. Слушай...

Как это часто и бывает, на детях нормальных людей природа отдыхает. Вот так и получилось в случае с Анжелой Евгеньевной.

Будучи уже не молодой, она познакомилась с одним майором и без памяти влюбилась в него. Роман был бурный, но короткий. Анжела Евгеньевна попыталась удержать любимого ребёнком, но потерпела фиаско, когда она сообщила ему, что беременна, майор испугался и сбежал.

А на следующий день к ней заявилась женщина, и сказала, что она жена Павла Несмеянова, и что ей, Анжеле, ничего не светит.

Брак у них прочный, трое детей есть, а то, что супруг иногда любит сходить налево... что ж, с кем не бывает.

Она, жена Павла относится к этому философски, в конце концов, погуляет, и вернётся. То, что испытала бедная женщина, было сродни урагану, после ухода жены своего любимого она долго плакала.

Та предложила ей денег на аборт, но Анжела Евгеньевна отказалась. Она хотела ребёнка, лет ей уже много, вряд ли шанс родить представиться ей ещё раз.

Однако Марина Аркадьевна обозлилась, сказала, чтобы она близко не подходила к её мужу с этим ребёнком, алиментов она не получит, наорала на неё, наговорила гадостей, и ушла.

Потом к ней приходил сам Павел, ругался, уговаривал, но Анжела Евгеньевна всё же родила ребёнка, и даже сумела через суд любовника признать их дочь.

Однако на этом её требования закончились, алиментов она не просила, и ребёнка близко к отцу не подпускала.

Она хотела, чтобы её ребёнок был не таким, как все, хотела, чтобы он был особенным, и отдала дочь в школу музыки.

Но к музыке Вика была совершенно равнодушна, слуха у неё, и, тем паче, голоса, не было. Потом танцы, спорт, фигурное катание, но с этим тоже был полный абзац, Вика то ногу вывернет, то руку сломает, и Анжела Евгеньевна расстроилась.

Но к ней вдруг подошла учительница рисования дочери, Вика только-только поступила в первый класс, и сказала, что у девочки явный талант к рисованию, и предложила женщине отдать девочку в школу искусств.

Анжела Евгеньевна обрадовалась, и отвела дочь на рисование.

Вот тут Вика действительно делала успехи, но вскоре случилось нечто, окончательно добившие Анжелу Евгеньевну.

Вика была уже в девятом классе, в школе её хвалили, в школе искусств тоже, Анжела Евгеньевна наняла самых лучших репетиторов, и девочка учила французский и английский языки, немецкому же её обучала мать.

Но тут в школе собрали экстренное родительское собрание.

Оказалось, что кто-то вытаскивает деньги из карманов учеников, а тут и вовсе добрались до сумок преподавателей.

Учителя не знали, что и думать, уже у нескольких учителей пропала из кошельков крупная сумма денег.

Они так и не придумали, что делать, но однажды вору не повезло. Над сумкой директора учитель физкультуры застал...

Вику.

Скандал получился грандиозный, Вику исключили из школы, а Анжела Евгеньевна была в полнейшем шоке.

Она попыталась поговорить с дочерью, но та опустила глазки и горько заплакала.

Надо сказать, Вика внешне была сущим ангелом. Хрупкая, стройная, с длинными белокурыми волосами, и наивными, голубыми глазами. Этакая девочка – пай, ни больше, ни меньше.

Она расплакалась, бросилась матери на грудь, и, рыдая, рассказала, что мальчишки предложили ей поиграть в одну интересную игру, на деньги. Они сказали, что постоянно выигрывают, и Вика повелась.

Анжела Евгеньевна, конечно, старалась, чтобы дочь не чувствовала себя обделённой, занималась репетиторством, но обвешать девочку бриллиантами, естественно, не могла.

А Вика безумно завидовала одной своей однокласснице, её родители были бизнесменами, и девочка эта одевалась очень дорого, а в ушах у неё покачивались дорогие серёжки с драгоценными камнями.

Вот Вика и понадеялась, что выиграет, и купит и себе, и

матери дорогие серёжки, но она проиграла, и осталась должна этим парням крупную сумму денег. Она со слезами рассказывала матери, что её хотели заставить расплачиваться натурой. Лила слёзы, как она уговорила дать ей время найти деньги. Как пыталась подработать, но никто не хотел брать