его за стекло.

- Придурок! – выпалила я, подхватила под руку Максима, и вылетела вон из здания, мы сели в машину, и я перевела дух.

- Вот идиот, - вздохнул Максим.

- Но гром-то был, - дёрнулась я, - а небо чистое.

- Ты что, веришь в эту чушь? – поразился Максим.

- Не знаю, - протянула я, - до сих пор не верила. Но, когда этот кулон прикоснулся к коже, я почувствовала что-то такое... не передать словами. От него исходила волна...

- Ты что, хочешь вернуться к Диме? – задал вопрос Максим, но ответом ему послужило молчание.

- Вика, я прошу тебя, не мучь меня ответь. Ты говорила, что любишь меня.

- Да, люблю, - тряхнула я головой, стряхивая с себя наваждение

и выкидывая из головы взгляд Димы, полный вожделения, - поехали.

- Ты точно не уйдёшь от меня? Точно, не хочешь владеть

всеми этими богатствами?

- Ни за что! – воскликнула я, - лучше я буду владеть твоим

сердцем, и рожать тебе детишек, - я погладила себя по животу.

- Много-много? – прищурился Максим.

- Сколько пожелаешь, столько и рожу, хоть десяток.

- Ну, десяток – это слишком. Троих вполне хватит.

- Троих, так троих, - улыбнулась я, - а теперь поехали домой.

Он медленно тронулся, лучезарно улыбаясь мне, и рванул по

трассе.

Нет, моя судьба – Максим. Я искренне люблю его, а Дима... Дима – страсть, и эта страсть мешает мне спокойно жить, а во всякие языческие благословения я не верю, тем более благословение египетской богини, вряд ли оно подействуют на христианку.

И всё у нас будет хорошо, назло всем злопыхателям. Как там сказал Дима? Фальшивое счастье глупой ослицы?

Да, я была бы ослицей, если бы осталась с ним, и тогда сие

выражение было бы вполне уместно.

Конец.