- Потом сочтёмся,- капитан хитро подмигнул взводному.
- А как же... ты ж меня знаешь,- старлей подтвердил, что понял намёк.
- И это... с тобой Корнюхин пойдет.
Хоть и спокойно, обыденно, вроде бы между прочим сказал это капитан, но настроение взводного сразу испортилось. Он вздохнул и с нескрываемым сожалением заметил:
- Ну что ж надо, значит надо... Только это... Петрович... Я за него не отвечаю...
Ротный обведя взглядом прочих недовольных его выбором взводных, сразу пресёк возможное недовольство:
- Всё... приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Инструктаж как обычно. Предельная осторожность, по одному без прикрытия в дома и дворы не соваться... не менее двух человек прикрывают, хозяев на мушке держат, остальные дом шмонают. Особое внимание на мальчишек, у всех мужиков моложе пятидесяти смотрите синяки на плече... В общем, сами всё знаете. С новичками, кто первый раз на "зачистке", провести индивидуальные беседы, подготовьте, чтобы голова кругом не пошла, чтобы не озверели, когда увидят сколько здесь во дворах иномарок и КАМАЗов, телевизоров японских, ковров в домах... золотых зубов... Перед выходом проверка связи. Я в лагере с резервом, командирам взводов держать со мною связь... при возникновении внештатной ситуации, доклад немедленный... Вопросы?!
Если боевики и были в селе, то они его давно покинули и потому "зачистка" проходила хоть и медленно, но без особых эксцессов. Это, конечно, если не считать недобрые, тяжёлые взгляды женщин и пожилых чеченцев, пронзительные декламации мальчишек младшего школьного возраста стишков, которым их учили в школе в период трёхлетнего "независимого" существования. В них особо акцентировались некоторые строки:
Дрожи Россия, мы идём
........................................
Аллах над нами
Россия под нами
.........................................
Матери и старшие сёстры вроде бы одёргивали, зажимали малолетним джигитам рты, но так чтобы солдаты успели услышать и оценить степень "любви" местного населения к России и русским. Проверять синяки на плечах оказалось почти не у кого. Старейшины и здесь объясняли отсутствие в селе мужчин способных носить оружие, тем что они все на заработках, добывают средства для пропитания своих семей. И хоть было яснее ясного, где обретаются эти "добытчики", местные не сомневались, что русские не посмеют жечь и грабить село находящееся под патронажем Исраила Умхаева, тем более что здесь пережидали войну его невестка и внуки. Чеченцы всегда были склонны преувеличивать значение своих земляков достигших относительно высокого положения в Москве. Так большинство из них искренне верили, что Хасбулатов в девяносто третьем году мог стать властителем всей России. "Если бы Руслану тогда немного повезло, Россия сейчас бы была колонией Чечни",- на полном серьёзе говорили они. И если русские в ответ смеялись, резонно заключали: "Смог же Сталин, при нём и Россия и весь Союз работали на Грузию. А чем наш Руслан хуже Сталина?" После этого русские обычно переставали смеяться и задумывались.
"Дворец" Умхаева пошёл "зачищать" сам взводный Скляр с пятью своими наиболее "приближёнными" подчинёнными. К ним, не говоря ни слова, пристроился Корнюхин. Во дворе за высоким забором и железными воротами их встретила молодая женщина, к которой жались трое детей, двое мальчиков, один совсем маленький два-три года, второй лет шести-семи и девочка по возрасту старше первого и моложе второго брата. Национальность женщины не вызывала сомнений, на это указывали и "масть" и особый, одновременно злой и презрительный взгляд. Но и то, что она довольно долго жила вне Чечни, для опытного наблюдателя было очевидно. Она смотрелась не сухопарой и длиннолицей, как подавляющее большинство чеченских женщин, не была она и такой, как те чеченки, что быстро и безобразно полнели после многочисленных родов. Нет, эта по всему, хорошо и разнообразно питалась с детства, и своих троих детей родила в хорошей платной московской клинике. Красивая чеченка – это редкость. Женщина и являлась той редкостью, красивая, здоровая, налитая приятной женской плотью. Во дворе находились ещё люди, пожилые мужчины и женщины, по всей видимости родственники хозяйки.
- Посторонних прошу разойтись по своим домам... Вы хозяйка?... Ваши документы! Оружие боеприпасы, наркотики в доме есть?- привычной скороговоркой обратился взводный.
Глаза женщины источали ненависть, но она сдерживала себя:
- Здесь только я и мои дети... Мы проживаем в Москве, но уже почти год не можем отсюда выехать... кругом стреляют.
Родственники покинули двор, но встали за воротами и не уходили. Взводный тем временем внимательно изучал документы женщины.
- Иш, ты,- присвистнул он,- русскому из мухосранска в Москве прописаться и не мечтай, а чеченцам из деревни запросто…- он в свою очередь так сверкнул глазами, что женщина сразу умерила пыл.
Солдаты тем временем вскрыли гараж.
- Ого, Михалыч... Здесь "Мерс" стоит.
- Это машина моего мужа,- заволновалась женщина.
- А сам-то он где?- подозрительно смотрел взводный.
- Он в Москве... Он у своего отца работает. Его отец очень большой человек в Москве и...
- Уже наслышаны,- перебил взводный.- Пошли в дом...
Женщина вдруг перехватила взгляд немолодого военного стоящего отдельно от всех и не принимающего участия в "шмоне"... Он как-то странно смотрел на детей. Она стала беспокойно на него оглядываться... Солдаты принялись обшаривать дом. В основном провинциалы, жившие в небольших городах, посёлках, деревнях... Они уже привыкли, что большинство чеченских домов это зажиточные крепкие гнёзда больших дружных семей. Их собственные домишки и квартирёшки, в которых остались их родители, если ещё живы и маленькие семьи, если таковые имелись... Рядом с этими гнёздами жилища простых русских это теснота и нищета. Но в этом доме даже опытные, привыкшие к достатку чеченцев, солдаты были ошеломлены: стереоаппаратура, дорогие люстры, ковры, чешская кухонная мебель, итальянская спальня, сверкающая хромированная сантехника... Впрочем, электроприборы и санузел бездействовали – в селе давно уже не было электричества. Видимо дом строили не местные, скорее всего турки, а мебель и всё прочее завезли, несмотря на фактическую блокаду из России, или из той же Турции.
Русский, так странно рассматривающий детей, куда-то пропал, женщина несколько успокоилась и вновь принялась со злом выговаривать взводному:
- Если отсюда хоть что-то пропадёт вам и вашим командирам не поздоровится, у нас есть знакомые в военной прокуратуре!...
Но бойцы, не обращая внимания на хозяйку, с грохотом открывали дверцы шкафов, сбросили паралоновый матрац с огромной кровати... Нарочно хлопали, роняли дорогие вещи, посуду...
- Михалыч... нашёл! Здесь сейф в стену вделан! Под ковром замаскирован!
Взводный поспешил на зов, женщина и не отстающие от неё дети следом. В комнате, видимо выполнявшей в этом, мусульманском, но сделанном по евростандарту, доме, функцию гостиной, со стены был сорван большой ковёр с вытканным изображением иммама Шамиля, под которым и скрывалась дверка сейфа.
- Позвольте ключики,- с галантной издёвкой, и жадным блеском в глазах обратился взводный к хозяйке.
- Нет... их у меня нет!... Там важные документы... вы не имеете права! Они принадлежат отцу моего мужа. Он до Путина дойдёт, если вы до них дотронетесь!
- Ну что ж, придётся нашим. Давай Саша наш ключ, приказал он стоящему рядом сержанту.
- Айн момент,- с готовностью отреагировал тот, доставая из одного из кармашков своего бронежилета небольшую толовую шашку.