Кларри подмывало рассказать Джеку о том, каким шатким было ее положение. Благодаря щедрости мистера Мильнера они с Олив, по крайней мере, имеют крышу над головой. Но Джек и так был обременен семейными проблемами. Зачем нагружать его еще и своими?

— Мистер Мильнер, — продолжил он, — обещал сохранить за мной рабочее место к тому времени, когда закончится война, а Олив будет получать мое армейское жалованье. Это небольшие деньги, но все же… Но ей нужен кто-то, кто мог бы помочь ей с детьми, а мама слишком занята с маленьким сыном Томаса и Анны.

Кларри положила ладонь на руку Джеку.

— Не волнуйся, я позабочусь о них. Они ведь мои родные племянники, не забывай.

Он на секунду накрыл ее ладонь своей.

— Спасибо тебе, Кларри. Мне жаль, что нам пришлось пережить столько неприятных минут.

Быстро поднявшись, Джек надел шляпу.

— И вот еще что. Берти Сток уже некоторое время не является адвокатом мистера Мильнера.

— Я ничего не знала об этом, — сказала Кларри удивленно. — А почему так произошло?

Джек замялся.

— Прежде всего, наша фирма уже не может позволить себе пользоваться его услугами.

— А еще в чем причина? — продолжала выпытывать Кларри.

Джек явно чувствовал себя неловко.

— У мистера Мильнера не сложились с ним такие же отношения, как с мистером Гербертом. Нет доверия.

— Почему?

Джек пожал плечами.

— Берти плохо вел дела компании. Делал от нашего имени инвестиции, которые обернулись потерями. Мистер Мильнер сказал ему, что можно быть неосмотрительным со своими деньгами, но не с деньгами клиентов.

— Со мной он поступил так же, — застонала Кларри.

Джек удивленно взглянул на нее.

— Мистер Мильнер мог бы посоветовать тебе другого адвоката. Ты не обязана держаться за Берти Стока.

— Если бы это было так просто, — тихо сказала Кларри.

— А разве нет? — спросил Джек озадаченно.

Кларри покачала головой. Сейчас было не время изливать свою душу и жаловаться на то, что она всего лишилась. Единственное, что у нее осталось ценного, — это изумрудные украшения, которые подарил ей Герберт, а чайная теперь принадлежала Берти, который платил ей жалованье.

— Ну, насколько я знаю, — сказал Джек, — у Берти помимо тебя осталось очень мало клиентов.

У Кларри похолодело внутри. Ей, может, и нет дела до Берти, но она заинтересована в том, чтобы ее чайная оставалась кредитоспособной. Правда, он женат на дочери Ландсдоунов, и ее родня, несомненно, выручит его, если потребуется.

— Спасибо, что предупредил, — сказала Кларри.

На лице Джека промелькнула улыбка, на щеках появились ямочки. Кивнув, он шагнул к двери.

— Береги себя, Кларри.

— И ты тоже, Джек.

Она смотрела, как он поспешно вышел из чайной.

Кларри пошла к Олив на следующей неделе, чтобы у сестры не возникло подозрений. Дверь ей открыл Джордж. Где-то в глубине дома беспокойно кричала Джейн. Пойдя в ту сторону, откуда доносился крик, Кларри обнаружила племянницу на циновке у потухшего камина. Девочка сидела в собственных испражнениях. На кухне было неприбрано.

Взяв Джейн на руки и пытаясь ее успокоить, Кларри тревожно огляделась.

— А где мама? — спросила она малыша.

— В постели, — ответил Джордж. — Мама устала от такой жизни. Джейн воняет, правда, тетя Кларри?

— Ну, немножко.

Кларри поморщилась и зажала нос пальцами. Джордж сделал то же самое и захихикал.

— Помоги мне найти для нее чистые одежки, — попросила Кларри, роясь в стопке неотглаженной одежды, которая в основном принадлежала Джеку.

Она вымыла малышку и одела в штанишки Джорджа. Мальчик достал из хлебницы черствую корку и сунул ее сестре. Схватив ее, Джейн принялась усердно жевать, и плач тут же прекратился.

— Молодец, — улыбнулась Кларри. — Теперь идем поищем твою маму.

Олив лежала под одеялом. Шторы на окнах были задернуты. Слышно было затрудненное, свистящее дыхание. Держа одной рукой Джейн, Кларри быстро подошла к сестре.

— И давно это с тобой?

— Д-джек, — задыхаясь, вымолвила Олив, — уехал.

— Я знаю, — сказала Кларри, убирая ее влажные волосы с лица. — Давай я помогу тебе сесть. Джордж, сходи и принеси маме чашку воды. Справишься?

Мальчик кивнул и выбежал из комнаты. Кларри положила малышку на кровать, ласково улыбаясь ей, и усадила Олив, после чего принялась растирать ей спину. Сестра сильно дрожала, задыхалась и кашляла. Она вяло попыталась оттолкнуть Кларри.

— Успокойся, дыши глубже. Не нервничай, — уговаривала Кларри шепотом.

— М-мне нужен Джек, — выдохнула Олив, — а н-не ты.

— Ну, здесь есть только я, — сказала Кларри твердо, встревоженная настроением сестры. — И конец света еще не наступил, так что прекрати паниковать. Джек не умер, его призвали в армию. К тому времени как вернется Джордж, я хочу, чтобы ты взяла себя в руки, ты меня слышишь? Ты пугаешь его и меня.

Олив была так удивлена резкостью Кларри, что сразу же ей подчинилась. Ее дыхание стало спокойнее, дрожь уменьшилась. Джейн принялась ползать вокруг матери, хватая ее за волосы. Олив попыталась освободить волосы, и Кларри стала щекотать девочку, отчего та радостно завизжала. Вернулся Джордж и, расплескивая воду, протянул чашку матери. Его улыбка была так похожа на отцовскую, что у Кларри защемило сердце.

— Молодец, — похвалила она мальчика. — Именно это и нужно сейчас твоей маме.

Она заставила Олив выпить.

— Мама больше не больна? — спросил Джордж с надеждой.

На глазах Олив, обведенных темными кругами, заблестели слезы.

— Нет, малыш, мама не больна. Она грустит из-за того, что здесь нет папы. Но мы развеселим ее, правда?

Джордж забрался на кровать и обхватил шею Олив руками.

— Не грусти, мамочка.

Он звонко поцеловал ее. Олив продолжала неподвижно сидеть. Кларри затаила дыхание, боясь, что ее сестра сейчас оттолкнет Джорджа. Но Олив глубоко вздохнула и крепко обняла своего маленького сына. Ее лицо исказилось гримасой страдания, когда она взглянула на Кларри.

— Ах, Кларри, как я это переживу? — прошептала Олив.

Кларри положила руку ей на плечо.

— Очень просто, день за днем.

Глава тридцать пятая

1918 год

При неустанной поддержке и одобрении Кларри Олив воспрянула духом и делала все от нее зависящее, чтобы поддерживать порядок в доме во время отсутствия Джека. Оберегая неустойчивое душевное равновесие сестры, Кларри через день ночевала в ее доме, помогая ухаживать за детьми и утешая ее, когда Олив вновь овладевали страхи.

Ввели продуктовые карточки, и жалованья Джека хватало на все меньшее количество покупок. Олив часами простаивала в очередях за продуктами, оставляя детей в чайной на попечение Кларри. Веселые и приветливые малыши были неиссякаемым источником радости для сотрудников чайной. Дети Олив легко переживали превратности своей осложнившейся жизни. Кларри очень полюбила их.

Их оживленная болтовня отвлекала от безрадостных мыслей о растущих ценах, перебоях с поставками и неутешительных новостях с фронта. Эта весна принесла с собой новое наступление германских войск во Фландрии. Англия была измучена лишениями, голодом и изнуряющей работой на заводах и в шахтах. Но отчаяние и ропот вызывала горечь потерь: у каждого кто-нибудь из родных или знакомых был убит или пропал без вести. Все носили в себе страх перед безжалостными телеграммами, сообщающими о смерти.

Олив охватывала дрожь каждый раз, когда почтальон задерживался напротив их двери, проходя по улице. Она разрывалась между желанием получить письмо от Джека и страхом узнать наихудшие вести. Однако и Джек, и Уилл переносили трудности полевой жизни со стоическим терпением и оптимизмом, в отличие от того, что переживали их близкие дома.

В чайной всегда велись острые дискуссии, несмотря на то что правительство запрещало проводить митинги и выражать недовольство сложившейся ситуацией. Люди стали открыто критиковать действия командования. Осуждение вызывало все, от отказа премьер-министра от услуг американского президента Уилсона, выразившего желание стать посредником во время мирных переговоров, до действий армейских генералов, бессмысленно жертвующих жизнями подчиненных. Вспыхивали забастовки среди рабочих, недовольных условиями на заводах. Люди бунтовали против роста цен на хлеб. Все это обсуждалось за столиками в «Чайной Герберта», несмотря на скудное меню и жидкий чай.