— Ты, значит, веришь, что Регина не от Томаса?

— Я не могу отделаться от этой мысли. Ты знаешь, что я не из тех, кто сомневается, когда нет серьезных оснований для сомнений.

Типпи грустно покачала головой.

— Мне жаль, моя дорогая. Регина очень тебя любит и ищет твоего внимания больше, чем чьего-либо еще.

Джессика разглядывала цветущие в саду алые и белые розы. В лучах осеннего солнца посверкивали их качающиеся на ветру головки. Придет ли день, когда ей придется положить алую розу к ногам внучки? В шестимесячном возрасте Регина уже выказывала признаки того, о чем говорила Типпи. Подобно домашней кошке, малышка искала расположения Джессики, но та никогда не любила кошек. Лежа в колыбельке или ползая по полу гостиной, Регина тянула свои ручонки к бабушке. На коленях у Джессики девочка переставала плакать — после того, как никто другой не мог ее успокоить.

— Томас любит своего сына, — сказала Джессика, — а в дочери и вовсе души не чает. Вернон тоже очень привязался к Регине. Я даже представить не могу их горе и разочарование, если на поверхность выплывет то, о чем я подозреваю. — Зажмурившись, она продолжила: — Если бы не было Сомерсета, Томас никогда не женился бы на Присцилле. Я всегда боялась, что это его поспешное решение когда-нибудь нам аукнется. Надеюсь только, что пострадавшей стороной не окажется Регина.

— Из женитьбы Сайласа на тебе ничего плохого не вышло, Джессика.

Безрадостный смех женщины резанул свежий воздух, будто лезвие ножа.

— Это не тот случай, Типпи, не тот.

Глава 72

Легкий стук в дверь оторвал Джессику от ее дневника. Женщина решила, что это Эми принесла чай. Девушке исполнилось семнадцать лет, и она стала просто незаменима в доме. Джессика предлагала послать ее в Оберлинский колледж в штате Огайо, первое высшее учебное заведение в стране, которое принимало женщин и чернокожих, но Эми отказалась. Девушка сказала, что ей нравится жить среди книг, цветов и тех, кого она любит и кто в ней нуждается, но Джессика подозревала, что здесь не обошлось без настоящей любовной истории. Эми встречалась с дворецким Дюмонов. Свадьба все отчетливее маячила на горизонте. Джессика чувствовала себя немного виноватой в том, что всемерно потворствовала образованию тесной эмоциональной привязанности между собой и Эми. Теперь девушка, среди прочего, не хочет расставаться с нею, считая, что без нее Джессика просто не обойдется.

Преданность Эми и ее матери являлись, среди прочего, теми обстоятельствами, которые противодействовали росту влияния в доме Присциллы. Невестка на протяжении долгих лет боролась за власть, и постепенно положение Джессики в доме начало меняться. Все чаще женщина до самого обеда оставалась в своих комнатах.

Со страницы ее дневника на Джессику взирала сегодняшняя дата: 7 ноября 1873 года. И куда подевались все эти годы? Ее сыну сейчас тридцать шесть лет, Вернону — восемь, а Дэвиду, младшенькому, — пять. Регине, как припоминалось Джессике, исполнилось уже шесть лет.

Женщина отложила в сторону перо.

— Входи, Эми.

В ответ — молчание. Удивленная, Джессика встала из-за стола. Быть может, Эми нужна помощь: она не может открыть дверь, держа поднос с чайником в руках. Джессика приоткрыла дверь. На нее воззрилось бледное, покрытое веснушками лицо Регины. Удивительно! Никогда прежде внучка не приходила к бабушке в гости.

— Доброе утро, бабушка, — сказала девочка, глядя на Джессику.

В ее больших глазах сквозила неуверенность в том, что здесь ей будут рады. Этот взгляд больно кольнул Джессику в сердце. Какие ее слова или поступки заставили малышку сомневаться, что бабушка будет ей рада?

— Доброе утро, Регина. Что привело тебя ко мне сегодня?

— Я принесла тебе… подарок.

— Подарок? — приятно удивившись, переспросила бабушка. — Тогда проходи. Посмотрим, что ты принесла.

Джессика улыбнулась и протянула девочке руку. Малышка вложила свою ручку в ладонь бабушки. Ручка была изящной, утонченной. Ни у кого в семье не было таких красивых рук.

— Ты как раз вовремя. Сейчас придет Эми, и мы будем пить чай. Мы нальем тебе в чашку много молока и положим сахару, так что твоя мама не станет на нас дуться.

— Премного признательна, — сказала Регина.

Джессику ответ внучки удивил. Должно быть, ребенок научился этой фразе у кого-нибудь из взрослых.

— Давай присядем за чайный столик. Там от окна светлее, — предложила бабушка.

— Премного признательна, — повторила девочка, кладя на стол обмотанный носовым платком подарок.

Регина уселась и аккуратно расправила гофрированный подол своего шелкового платья. Спину она держала прямо. Присцилла уже взялась за своего ребенка всерьез. Регину одевали в самые модные детские платья, какие только можно было найти в «Универсальном магазине Дюмона».

— Может, развернешь подарок, бабушка? — предложила девочка.

— Да, конечно.

Развернув отороченный кружевами квадратный лоскуток ткани, Джессика обнаружила в нем упаковку жевательной резинки «Адамс № 1». Этот товар появился на рынке лишь в прошлом году. Поговаривали, что в его изобретение внес свой вклад знаменитый генерал Антонио Лопес де Санта-Анна. В газетных статьях писалось, что бывший диктатор, живущий сейчас в изгнании в штате Нью-Джерси, продал свои запасы каучука, вывезенного им из Мексики, Томасу Адамсу, изобретателю, который решил использовать его в качестве заменителя резины. Во время переговоров насчет покупки Адамс обратил внимание на то, что Санта-Анна любит жевать чикл, природный каучук, который добывается из вечнозеленых деревьев Центральной Америки. Томас Адамс однажды решился пожевать комочек чикла. Вкус ему понравился. Тогда он взялся за дело и со временем создал вполне продаваемый продукт, который сейчас оказался у Джессики в руках.

— Какое угощение! — воскликнула бабушка, притворяясь очень обрадованной при виде безвкусной темной субстанции «укуси и растяни», которая совсем недавно стала последним писком моды.

— Я купила жевательную резинку в магазине мосье Дюмона за свои карманные деньги, — гордо заявила внучка.

— Как мило с твоей стороны, — сказала Джессика, очень надеясь на то, что Регина не попросит ее жевать эту адскую смесь у нее на глазах.

Из коридора послышался звон посуды. Эми, наконец-то! Джессика решила, что пригласит ее остаться. В отличие от Петунии, Эми обожала маленькую девочку. За чаем они смогут о чем-то поболтать.

Регина с любопытством уставилась на письменный стол.

— Ты пишешь книгу? — застенчиво спросила она.

— Вроде того. Я веду дневник.

— А что такое дневник?

— Это когда человек делает записи о событиях его жизни.

— А что такое события?

— Это то, что происходит с человеком каждый день, то, что случается с его семьей, друзьями, в доме и в городе. В дневнике ты записываешь свои чувства и воспоминания.

— Ты пишешь о маме и папе?

— И о них.

— А о Верноне и Дэвиде?

Джессика колебалась, видя, куда склоняется разговор.

— Да, — ответила она.

— А обо мне ты там пишешь? — все так же застенчиво поинтересовалась Регина.

— Да… часто, — откровенно призналась Джессика.

Лицо ребенка осветила радость.

— Да? Что же ты обо мне пишешь?

— Я пишу, что ты милый и послушный ребенок, очень воспитанный. У тебя хорошие манеры, которые ты унаследовала явно не от Толиверов.

Регина заливисто рассмеялась, демонстрируя бабушке ровные, белые зубки и кончик маленького, розового язычка.

— Папа говорит, что я во всем похожа на тебя, — сказала девочка и добавила: — Я хочу быть во всем на тебя похожей.

Джессика не знала, что и ответить. К счастью, в это время в дверях появилась Эми.

— У меня сегодня гостья, — сказала Джессика негритянке.

Женщина хотела попросить Эми остаться, но, взглянув на внучку, заметила на ее лице немую мольбу. Взгляд Регины просил: Не говори, чтобы она с нами осталась! Казалось, девочка могла читать ее мысли.