— И я с вами, — сказал Джереми, расправляя свои широкие плечи, закутанные в куртку дровосека.

— И я, — вызвался Анри, вставая рядом с Сайласом. — А вы, мальчики, пока поддерживайте огонь.

Поиски оказались безрезультатными. Дворецкого Дэвисов нигде не было. Поселок рабов остался нетронутым. Было видно, насколько рабы Сайласа благодарны своему доброму хозяину и его друзьям за присутствие, которое защитило их от жестоких людей. Вскоре после того, как непрошеные гости уехали, негры снова занялись жаркой мяса и танцами. Впрочем, ни черные, ни белые не могли не думать о том, какое ужасное наказание ожидает Иезекииля, если его поймают.

Глава 48

— Когда я читала эту мерзость, — сказала Джессика, имея в виду Компромисс 1850 года, — то вспоминала слова Томаса Джефферсона, опубликованные в 1782 году в «Записках о штате Вирджиния».

Ее подруга как раз закончила читать статьи Компромисса, напечатанные в «Демократическом телеграфе» и «Вестнике Хьюстона».

Типпи взяла сэндвич с тарелки, предложенной Джессикой.

— И о чем же он написал?

— Джефферсон писал: «Я просто трепещу за свою страну, когда размышляю о том, что Бог справедлив».

— Аминь. Не пройдет и нескольких лет, как Юг почувствует на себе гнев Господний за то, что черные люди томятся в рабстве. Этот компромисс может только отсрочить войну между Севером и Югом. Война неизбежна. Север никогда не смирится с законом о беглых рабах, а Юг не потерпит, чтобы его нарушали.

— Господи, помоги нам! — произнесла Джессика, борясь со льдинкой, образовавшейся у нее где-то внутри.

Женщина думала о противоречиях во взглядах на рабовладение между ней и ее единственным сыном. Томасу уже исполнилось тринадцать лет. Вскоре он достигнет призывного возраста.

— Извини меня, Джессика, — сказала Типпи.

Выражение ее лица повторило огорчение, застывшее на лице Джессики.

— Я забыла, что война будет означать для тебя и Сайласа.

— Говори или молчи, а правда все равно остается правдой. Я должна с этим смириться, — сказала Джессика.

Она разлила чай «Ассам Голд» в чашки, стоящие на небольшом, в стиле эпохи регентства^[29] столике из палисандрового дерева. Этот чайный столик, впрочем, как и бóльшая часть мебели, выбранной для элегантных комнат особняка Толиверов, был привезен из Англии.

— В доме должны быть вещи, символизирующие наши корни, — заявил Сайлас, обсуждая с архитектором, какой мебелью следует обставить дом.

Звали того Генри Говард. Он был тем прославленным архитектором из Луизианы, которого Карсон нанял для внутреннего обустройства особняка Толиверов. Сайлас не просил Типпи вмешиваться в это дело, но негритянка в полной мере одобрила выбор, сделанный Генри Говардом. Особенно ей понравилось убранство комнаты, в которой она и Джессика пили по утрам чай.

— Я надеюсь на чудо. Пускай мои мрачные предчувствия никогда не исполнятся, — заявила Джессика. — Сайлас считает, что никакой войны не будет, потому что производство хлопка очень важно для Севера. Их фабрики напрямую зависят от хлопка из южных штатов. Из него изготовляют сукно для выгодной торговли на зарубежных рынках.

— Что Сара пишет в своих письмах?

Джессика поднесла чашку к холодным губам.

— Движение аболиционистов остановить нельзя. Она считает, что война неизбежна. Племянник Сары Пол будет находиться в самой гуще событий. Он закончил Вест-Пойнт и получил звание младшего лейтенанта армии Соединенных Штатов.

Типпи помешала сахар в чашке.

— Лоример Дэвис и его люди приезжали к моему дому искать сбежавшего раба, — сообщила она Джессике. — Он был уверен, что бедолага подался ко мне.

Джессика в ужасе отодвинула от себя чашку.

— Как он посмел! Он тебя обижал?

— Перевернул вверх дном мой дом. Анри в это время был в Сомерсете вместе с твоим мужем и мистером Джереми, иначе он бы остановил Дэвиса.

— Я расскажу об этом Сайласу.

— Не надо, Джессика… пожалуйста, — Типпи умоляюще подняла руку. — Пусть все уляжется само собой. Я даже Анри ничего не говорила. Я все в доме привела в порядок сама. Теперь все хорошо.

Рассердившись, Джессика заявила:

— Если бы я была мужчиной…

Стук каблуков по полированному полу из орехового дерева в вестибюле предупредил их о приезде Сайласа. Типпи сразу же изменила тему беседы.

— Генри Говард прекрасно справился со своей работой, — сказала она. — Когда я ездила вместе с Анри в Новый Орлеан по делам магазина его отца (упокой Господь его душу), я видела дело рук вашего архитектора в домах баронессы де Понталба во Французском квартале. Мистер Говард создал эскизы чугунных перил для каждой веранды с инициалами баронессы в центре…

Джессика закусила губу. Женщину опечалило то, что Типпи не чувствует себя достаточно свободно, чтобы откровенно высказываться в доме своей лучшей подруги в присутствии ее мужа. Типпи так и не удалось привлечь Сайласа на свою сторону, хотя он относился к ней вполне толерантно и не возражал против того, чтобы негритянка входила в дом через парадную дверь. Вслух муж этого никогда не говорил, но Джессика подозревала, что Сайлас не может смириться с тем особым положением, которое Типпи занимает в их доме.

Как обычно, Джессика подыграла Типпи.

— Как интересно! — воскликнула она, когда Сайлас входил в комнату.

— Что интересного?

Джессика повернула голову к мужу. На нее нахлынуло чувство, которое, несмотря на пятнадцать лет брака и противоречия, которые они так и не смогли преодолеть, до сих пор оставалось сильным. В сорок четыре года Сайлас казался еще красивее, еще мужественнее, чем прежде. Его одежда в стиле заправского помещика как нельзя более гармонировала с высоким ростом и импозантной внешностью типичного представителя рода Толиверов. Сегодня с Джереми, Анри и другими членами городского совета они собирались для того, чтобы сообщить владельцу банка, который еще только строился, о существующих в Хоубаткере требованиях к зданиям коммерческого предназначения. В последнее время, когда Хоубаткер стал одним из наиболее процветающих городов штата, подобного рода собрания были довольно частыми. С подачи Сайласа первая комиссия по благоустройству города в 1839 году приняла решение, что все общественные и коммерческие здания в Хоубаткере должны строиться в неогреческом стиле, традиционном для Юга.

— Я уже ухожу. Пусть лучше ваша супруга расскажет, — произнесла Типпи, вставая.

Она всегда при появлении Сайласа старалась побыстрее удалиться.

— Типпи принесла показать новое изобретение. Оно называется безопасной булавкой, — сказала Джессика, откинув крышку небольшой коробочки так, чтобы муж видел ее содержимое. — Анри удалось достать, а Типпи со мной поделилась.

Джессика продемонстрировала Сайласу зажимное приспособление из проволоки. С одного края оно было закручено в спираль, а с другой острый кончик нейтрализовался особым крючком для того, чтобы никто не укололся.

— Очень удобно, — одобрил изобретение Сайлас, когда жена показала, как им пользоваться. — Тебе обязательно идти прямо сейчас, Типпи?

— К сожалению, да, мистер Толивер.

Обычно этим все и ограничивалось. Несколько слов приветствия, несколько слов при прощании — не более того.

Джессика проводила подругу до дверей. Когда она вернулась в комнату, Сайлас уже подобрал газету и развернул на странице, которую жена и ее подруга только что читали.

— Теперь понятно, о чем вы говорили, — сказал он.

— Хочешь чаю? — предложила Джессика, игнорируя реплику мужа.

Женщина расправила юбку своего муарового платья, готовясь вновь усесться за чайный столик. Накрахмаленные нижние юбки прошлых лет сменил куда более легкий кринолин. Этой перемене Джессика только радовалась.

Сайлас взял жену за руку и вновь поставил ее на ноги.

— Пойдем наверх, — игриво предложил он.

— Что? Средь бела дня?

— Томас не вернется до вечера. Он вместе с Джереми Младшим и Арманом в Сомерсете, помогает Джасперу и его людям сгонять свиней в загоны. К тому же, — муж притянул женщину ближе, — когда я вошел в комнату, то кое-что прочел в твоих глазах.