*

Пробыв в Сен-Беа еще несколько дней и окончательно сдружившись с Жаком, Льюис, к глубокому разочарованию Элен, вынужден был уехать. — Меня ждет работа, милая, но я буду с нетерпением ждать тебя и надеюсь, тебе не придется долго скучать без меня. Очень хочу побыстрее встретить вас с Жаком в Риме. После этих слов он сел в машину и, не оглядываясь, чтобы не затягивать прощания, тронулся с места. Машина его сразу пропала в клубах пыли. А когда пыль рассеялась, то вдалеке на дороге была видна лишь маленькая удаляющаяся точка. На следующий день после отъезда Льюиса Элен решила все же сходить домой к Жаку. Дом, в котором жила приемная семья мальчика, стоял на противоположном конце деревни. Шагая по нешироким улочкам, Девушка кожей ощущала устремленные на нее взгляды. Они словно вопрошали: «Чего нам ждать от тебя?» Опа подошла к небольшому, не очень-то красивому дому и постучала в слегка обшарпанную дверь. Открыла ей невзрачного вида, не очень опрятная, типично деревенская женщина. Румяная, с каким-то странным, поддерживающим волосы платком на голове, и большими, красными от постоянной сельской работы, руками. Она посмотрела на нежданную гостью весьма недоброжелательно. — Что вам нужно? — осведомилась женщина, даже не поздоровавшись. Элен смутилась от такой встречи. Она, конечно же, не надеялась, что в ее честь оркестр сыграет туш, но и не предполагала, что неприязнь будет столь неприкрытой. Стального цвета глаза-буравчики хозяйки дома, казалось, собираются проделать в ней дыру. Элен собрала всю свою выдержку и постаралась улыбнуться настолько мило, насколько это вообще возможно в подобной ситуации. — Здравствуйте. Я — Элен... — Я знаю, кто вы, — неприязненно перебила девушку хозяйка. — Что вам нужно? Зачем вы явились в мой дом? — Я хотела бы познакомиться с вами, поговорить насчет Жака. У меня есть к вам одно предложение относительно мальчика. — Какое еще предложение? Нам не о чем с вами разговаривать, — ответила женщина. — Достаточно того, что вы постоянно сбиваете мальчишку с праведного пути. Из-за вас у него все неприятности. Она хотела было закрыть дверь, но Элен решительно шагнула вперед, не давая ей этого сделать. И тут же с порога заговорила, чтобы женщина не успела перебить ее: — Почему вы так разговариваете со мной? Я же пришла к вам не ругаться и не выяснять отношения. Я хотела просто поговорить. В конце концов, если уж вы не настроены на нормальный человеческий разговор, то мы можем сразу перейти к делу, минуя светскую беседу. Я хотела сказать вам, что Жаку нужно учиться. Его работы смотрел профессиональный критик. У мальчика несомненный талант к живописи. Если вы не будете возражать, я могу забрать его с собой в Рим и устроить в художественную школу. Если мальчик серьезно будет заниматься, из него со временем вырастет хороший художник. И, кто знает, возможно, ему уда?7ся многого добиться в жизни. — Художник! — презрительно фыркнула женщина. — Вот это работа для мужчины! Ему нужно учиться работать на земле. — Ну не всем же пахать, ~ невозмутимо возразила Элен. — Может быть, следовало бы спросить самого Жака, что он думает по этому поводу? Женщина зло скривилась: — Я не понимаю, как вы, женщина, занимаетесь таким никчемным делом, а уж для мужчины так это вообще позор, тратить время на такую ерунду. Нет. Чем-чем, а уж этой вашей... — она поморщилась, словно ей противно даже произносить само слово, — живописью Жак заниматься не будет. Забудьте об этом. Пусть учится настоящему делу. Элен ничего не оставалось, кроме как попрощаться. Но прежде чем уйти, она сказала: — Вы, пожалуйста, подумайте над моим предложением. Для мальчика это прекрасная возможность устроить свое будущее. Он станет учиться, общаться с другими людьми. Все-таки я зайду к вам завтра. Или передайте через Жака, что вы решите. — Могу вам сказать сразу — никогда! И не вздумайте прийти сюда еще раз! Все! — решительно отрубила женщина и громко хлопнула дверью. Элен развернулась и быстрым шагом вышла со двора этого негостеприимного дома. Визит к опекунам Жака, с которыми постоянно приходилось жить мальчику, очень разозлил девушку. «Если эти люди и к нему относятся так же, — думала она, — то я не имею права упрекать его в нелюбви к ним. Вполне могу его понять». За размышлениями она не заметила, как дошла до дома. Заварив чай, Элен отправилась в мастерскую, чтобы немного поработать и отвлечься от неприятных мыслей. На следующий день Жак примчался веселый. — Спасибо вам, мадемуазель! — воскликнул он с порога. — Тетя Женевьева сказала, что вы хотите забрать меня с собой в Рим и отдать в школу. Это правда? — А разве я когда-нибудь обманывала тебя? — Нет, я не про то. Просто не верится. — Вчера твоя мачеха сказала, что ни за что не отпустит тебя со мной в Рим. Она переменила свое решение? С чего бы? Насколько я знаю, такие люди ничего не делают просто так. — Конечно, вы правы, мадемуазель, — важно кивнул мальчишка. — Но она заявила мне, что раз я такой бездельник, что готов впустую растрачивать жизнь, малюя на бумаге, то она меня не держит. И вообще, я в их семье лишний рот, который ничем не заслужил, чтобы его кормили. Поэтому она с радостью отпускает меня с вами. Она так орала! Я чуть не оглох! Я так рад! — Это она так говорила или ты так передаешь? — Она, она. Элен обрадовалась этому известию. Она обняла мальчика за плечи и сказала: — Сегодня же схожу к твоим опекунам и улажу все формальности. Теперь у тебя начнется новая, совершенно не похожая на нынешнюю, жизнь. Я люблю тебя и, думаю, вместе нам будет неплохо. — Да уж, наверное, лучше, чем с этими, — расплылся в улыбке Жак. — Я их просто ненавижу! — глаза мальчика зло сверкнули. — Ну не надо так, Жак. Это нехорошо. Как бы они к тебе ни относились, наверняка они делали для тебя и много что-то доброго. Во всяком случае, кормили и одевали тебя. — Ну да, конечно, одевали. За счет тех денег, которые платили мне за погибших родителей. На глаза ребенка навернулись слезы. Элен поспешила его успокоить. А через несколько дней, уладив все вопросы с местными властями, которые касались передачи опекунства на Жака, Элен, посадив паренька в машину и погрузив вещи и свои работы, отправилась в Рим. Дорога предстояла долгая и тяжелая. Двадцать часов в машине даже взрослому человеку выдержать довольно сложно, а когда у тебя пассажиром является ребенок, это тяжелее вдвойне. Во-первых, Элен понимала, что взвалила на свои плечи очень большую ответственность. Все-таки, когда она столь долго сидела за рулем, очень уставала и пару раз поймала себя на том, что глаза ее закрываются сами собой, помимо воли. Она просыпалась лишь от того, что в глаза ей вдруг ударял яркий свет фар встречных машин или проезжающие мимо машины ревели клаксонами, словно трубы Страшного Суда. Один раз Элен лишь чудом удалось избежать аварии, на какие-то сантиметры разойдясь с огромным трайлером, на кузове которого красовалась эмблема «Пепси». Вообще, по мнению Льюиса, Элен относилась к разряду водителей-самоубийц. Она предпочитала носиться на предельной скорости, считая, что это плодотворно действует на воображение. Карабинеры в Риме уже начали узнавать ее машину за три квартала по истошному вою двигателя. — Когда-нибудь ты можешь угодить в катастрофу, дорогая, не дай бог, конечно, — не раз говорил ей Льюис. — Если, разумеется, не одумаешься и будешь и дальше носиться на своей машине так, словно собираешься завоевать «Гран-при» в Монако. Но сейчас, когда рядом с ней расположился мальчик, Элен вела машину очень осторожно. Несколько раз они останавливались, чтобы зайти в какое-нибудь придорожное кафе и перекусить. А пару раз ей даже пришлось остановиться, чтобы просто подремать, прежде чем продолжать путь. Жак, как, наверное, на его месте любой другой ребенок, проспал почти всю дорогу. Так что, он спать и не хотел. А вот Элен, после того как проехала половину пути и больше десяти часов просидела за рулем, просто с ног валилась. Она чувствовала, что если не отдохнет хотя бы три-четыре часа, то может, действительно, уснуть за рулем. И тогда мрачное пророчество Льюиса станет свершившейся реальностью. Час отдыха, и девушка почувствовала себя куда лучше. Они добрались до Рима без каких- либо серьезных происшествий. Войдя в квартиру, Элен сразу же позвонила Льюису. — Дорогой, это я. Мы в Риме. Умоляю, приезжай и посиди с Жаком. Я совершенно вымоталась. Кажется, сейчас свалюсь и усну там, где стою. Дико устала. — Хорошо, сейчас буду. Сможешь продержаться хотя бы полчаса? Я постараюсь побыстрее. — Я тебя жду, — сказала Элен и положила трубку. Веки ее слипались. С горем пополам она исхитрилась немного покормить мальчика и, чтобы занять его, дала задание, за которое он тут же и взялся. Элен смотрела и удивлялась, до чего же дети выносливы и как много в них энергии. Можно подумать, что он не провел с ней почти сутки в машине. Ее бы сейчас ни за какие деньги не заставили рисовать. Когда приехал Льюис, Жак все еще рисовал, а Элен, едва открыв ему дверь и легко поцеловав, тут же отправилась в спальню и уснула почти мгновенно. Проснулась она лишь поздно вечером. За окном уже было темно. Прислушавшись, она вдруг поняла, что в квартире необычайно тихо. Выйдя из спальни в гостиную, она увидела, что там никого нет. Элен начала уже волноваться, но вскоре услышала звук открываемого замка, и в квартиру ввалились смеющиеся мужчины. Жак сразу же бросился к ней и с горящими глазами начал рассказывать, что мсье Льюис свозил его в зоопарк. Он долго с воодушевлением описывал, кого же он там видел. А под конец своего рассказа заявил, что хочет как-ни- будь отправиться именно туда и именно там заняться рисованием. — Они такие забавные, мадемуазель. Просто необходимо их нарисовать. Правда же? Элен улыбнулась: — Ну, конечно. Как-нибудь, когда у меня будет свободное время, мы обязательно отправимся туда. Жак включил телевизор, нашел на какой-то программе мультсериал о похождениях семьи Флитстоунов и забрался в кресло, сообщив, что ужасно голоден. Элен и Льюис прошли на кухню и закрыли за собой дверь. Льюис крепко обнял ее и поцеловал в губы, глаза, волосы. — Господи, милый, ты меня задушишь! — воскликнула она. Но он очередным поцелуем закрыл ей рот. И Элен тут же, прикрыв глаза, вся отдалась во власть ощущений. Для нее в этот миг не существовало никого, кроме этого мужчины. Сейчас девушка с новой силой ощутила, как же она соскучилась по нему и как же сильно она его любит. Льюис еще раз легонько чмокнул ее в губы, а потом привел в чувства. — Послушай, дорогая. Если мы сейчас же не займемся приготовлением чего-нибудь, что можно было бы съесть, то наш приемный ребенок умрет с голоду. Да и я, по чести сказать, тоже проголодался. Знаешь, хотел было отвести Жака куда-нибудь пообедать, но он отказался, сославшись на то, что у него не так много времени, чтобы тратить его на подобную ерунду. Представляешь, он заявил мне, что жизнь и без того коротка. Льюис засмеялся. Элен тоже подхватила смех. — Замечательный мальчишка. — Согласен, но время от времени мне кажется, что из него получился бы неплохой философ. Не ошиблись ли мы в выборе, как ты думаешь? Поужинав, они отправили Жака в постель, пожелав ему хорошего сна на новом месте, а сами пошли в спальню и до утра забыли об окружающем их мире, полностью отдавшись своим чувствам. Они долго, страстно и нежно любили друг Друга.