Весной 1810 г. между Францией и Северо-Американскими Штатами существовало состояние «полуразрыва» сношений, l’état de demi-rupture, по тогдашнему выражению (примененному именно в этом случае): американские товары были конфискованы в целом ряде портов, и это обстоятельство «окончательно изгнало из Франции» подвозимое американцами сырье, и прежде всего хлопок[30].

Наполеон в конце концов решился на изъятие (с 1 ноября 1810 г.) американских судов из-под действия миланского декрета, но решился тогда, когда новые меры, предложенные весной 1810 г. и осуществленные осенью, все равно сильно подрывали значение этой милости. К чему в самом деле могла свестись франко-американская торговля после трианонского тарифа от 5 августа 1810 г., изгнавшего из Империи все колониальные продукты: хлопок, чай, сахар, какао, индиго и т. д., т. е. именно то, что привозили американцы во Францию и в обмен на что они увозили вина, шелк и бархат?

И не случайность — то обстоятельство, что именно когда наступал срок «свободного» допущения американцев во французские порты, Наполеон уже наперед воздвиг особенно жесткое гонение именно на главную статью американского импорта во Францию — на хлопок.

Континентальная блокада требовала дальнейших логических выводов из основного принципа, на котором она покоилась. Левантийского, римского, неаполитанского хлопка достаточно для нужд французской промышленности (по словам Наполеона, сказанным 22 октября 1810 г., это доказано, il est prouvé). Нужен ли поэтому американский хлопок? — Нужен, потому что он тоньше и лучше континентального. Значит, он нужен только для роскошных материй, богатых, «не необходимых для одежды простого народа»? А если так, запретить его вовсе; а чтобы неповадно было его провозить контрабандой, запретить все материи, которые из него выделываются, и не только во Франции, но и «во всех странах, входящих во французскую систему»; назначить срок, после коего сжигать американский хлопок как английский. Считать все выделанные из него материи за английские и тоже сжигать их[31]. Задержка вышла только потому, что сразу нельзя было установить, какие именно материи выделываются из американского хлопка.

Почему же все эти строгости? Потому, что американский хлопок идет с моря, а все, что идет с моря, может принести заразу: английскую контрабанду. Лучше предварить врага и на всякий случай скорее весь американский хлопок приравнять к английскому, чем позволить, чтобы английский хлопок прокрался в Европу.

В ноябре 1810 г. Наполеон в самом деле подумывал[32], нельзя ли вовсе воспретить ввоз американского хлопка в Империю. Но Монталиве представил ему доклад, в котором заявлял, что, во-первых, из Неаполя идет мало хлопка, во-вторых, и итальянский, и левантийский хлопок сами по себе грубого сорта, и если их не смешивать с американским, то целого ряда материй выделывать нельзя; что дело стоит так, что если теперь дать французской промышленности достаточно (и по дешевой цене) хлопка, то французы могут занять на европейских рынках место, принадлежавшее англичанам[33], и т. д.

Но все равно торговля Соединенных Штатов с Францией страшно сократилась с 1808 г. В 1798 г. из Франции было ввезено в Соединенные Штаты товаров на 1 371 727 долларов; вывезено из Штатов во Францию — на 1 476 588 долларов. В 1799 г. французских товаров было ввезено в Соединенные Штаты на 901 018 долларов; о вывозе во Францию в этом году сведений в американских архивах, по заявлению официального отчета 1856 г., не имеется[34], точно так же не имеется сведений о ввозе из Франции по 1820 г.

Что касается суммы американского вывоза во Францию, то даны такие цифры[35]:

Ввезено из Соединенных Штатов во Францию

Вот, по исчислениям американского статистика, современника континентальной блокады[36], работавшего на основании официальных документов Соединенных Штатов, количество ввезенного в некоторые страны Европы американского хлопка в период с 1809 по 1811 гг.:

Что касается Франции, то она за 1809–1811 гг. отмечена нулем: легально хлопок туда в эти годы уже не направлялся.

Если можно из этих цифр или, лучше, из соотношений между этими цифрами сделать какие-либо выводы, то какие именно? Что ввоз во Францию и в Голландию американского хлопка свелся к нулю в 1810–1811 гг.; что в Гамбурге этот ввоз держался (контрабанда, с одной стороны, лиценции, с другой, тоже связанные с контрабандой, могли этому сильно благоприятствовать); наконец, что, действительно, через Россию, пользуясь ее неладами с Наполеоном, пользуясь декабрьским указом 1810 г., в течение 1811 г. американцы ввозили колониальные товары в страны европейского запада, как об этом читателю настоящей работы рассказывают документы, о которых речь идет в главах, посвященных экономическим отношениям между Францией и государствами Средней Европы, между Францией и Россией. Нельзя не заметить также, что даже и в 1811 г. Россия не только формально признавала еще континентальную блокаду, но и на практике вовсе еще не вполне свела ее к нулю; а это не могло не облегчить торговые сношения с русскими портами «настоящим» американцам сравнительно с американцами «мнимыми», под видом которых должны были торговать англичане. (Что касается вышеприведенных цифр, то если они и неточны, как неточна вся статистика того времени, то во всяком случае не оттого, что под видом американцев являлись торговать и англичане: это обстоятельство может лишить всякой достоверности цифры кронштадской, рижской, архангельской таможен, но не нью-йоркской, которая так или иначе отмечала в самом деле хлопок, вывозимый из Северо-Американских Штатов, никакой другой.)

Нужно сказать еще, что после жестокого кризиса 1811 г. Наполеон на деле сильно ослабил преследования против американской торговли, и со второй половины 1811 г. отмечаются весьма благоприятные последствия этого для лионского шелкового производства. Отношения между Наполеоном и Штатами улучшались все более по мере ухудшения отношений между Штатами и Англией.

Насколько вообще создавшаяся торговая конъюнктура и, в частности, торговое соперничество Англии с Америкой в деле подвоза колониальных продуктов в Европу сыграли свою роль в подготовке англо-американской войны 1812 г., — этот вопрос, к сожалению, еще вовсе не затронутый наукой, нуждается в особом рассмотрении, которому здесь совсем не место.

Этот двенадцатый год видел и другую, более грандиозную войну, решившую участь всей континентальной блокады в ее целом.

Глава XVIII

ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ОТНОШЕНИЯ МЕЖДУ ИМПЕРИЕЙ И ИЛЛИРИЙСКИМИ ПРОВИНЦИЯМИ ПРИ НАПОЛЕОНЕ

По Пресбургскому миру Далмация отошла от Австрии к королевству Италии, другими словами, подпала под власть Наполеона и в феврале и марте 1806 г. была занята французскими войсками. Гражданским управителем (от имени вице-короля Италии Евгения Богарне) был назначен Дандоло, а командующим войсками (от имени непосредственно самого Наполеона) — Мармон. После войны 1809 г. Австрия, согласно Шенбрунскому миру, потеряла Кроацию, Истрию, Триест, Крайну, часть Каринтии и часть Штирии. Из Далмации и всех этих земель, приобретенных по Шенбрунскому договору, и были образованы так называемые «Иллирийские провинции» — особая административная единица, созданная декретом Наполеона, подписанным 25 декабря 1809 г., а 15 апреля 1811 г. Иллирийские провинции (окончательно присоединенные к Империи) получили свое административное устройство: они были разделены на департаменты и т. д. Мармон был заменен генералом Бертраном в качестве генерал-губернатора. Владычество французов продолжалось фактически до сентября 1813 г., когда в страну вошли австрийские войска (оборона французских войск кое-где длилась до самого конца 1813 и начала 1814 г.).