Очевидно, эти акты были связаны со священными столбами Ашеры, которые так часто упоминаются в Ветхом завете. И пророк Иеремия еще говорит: «Подними глаза твои на высоты и посмотри, где не блудодействовали с тобою?.. У тебя был лоб блудницы, ты отбросила стыд!.. Видел я прелюбодейство твое и неистовые похотения твои, твои непотребства и твои мерзости на холмах в поле. Горе тебе, Иерусалим!»^[288].

Видимо, здесь имеются в виду изображения Ашеры и алтари небесной царицы, воздвигнутые на вершинах. Их почитали еще во времена вавилонского пленения. «Они их украшают, словно готовят блудницу к пляске, и увенчивают их головы венцами. Весь Иерусалим стал блудницей! — восклицает Исаия. — Дочери Сиона разжигаемы похотью к идолам под каждым ветвистым деревом»^[289]. Пророк Осия вторит ему: «На вершинах гор они приносят жертвы, и на холмах совершают каждение под дубом… поэтому любодействуют дочери ваши и прелюбодействуют невестки ваши!»^[290]. Возмущение Исаии столь велико, что он не может сдержаться. В политическом послании, направленном против Вавилона, Исаия, полный гнева, призывает к убийству: «Готовьте заклание сыновьям его за беззаконие отца их»^[291].

Несомненно, здесь говорится о почитании той самой утренней звезды, которая считалась девственным божеством, — Инанны или Иштар. Библия требует преследования и уничтожения ее культа.

Конечно, в последние века до нашей эры речь уже идет не только о Луне и Венере, женихе и невесте, связанных с утренней звездой, и тем более не только об учении о небесном дереве или скале. Об этом напоминают теперь лишь традиционные формы культа, даже не культовое мышление. Но еще все напоминает о все более и более бледнеющем прошлом: сосуд, дерево, кровь, жертва, рождение и смерть. Никакая вера не может существовать вне жизни; она живет в людях, которые по традиции приняли ее, и развивается вместе с развитием культуры. То, что происходит на небе, прежде воспринималось как нечто конкретное, теперь же стало притчей, аллегорией, символом. С развитием земледельческой культуры многие представления сближаются с матерью-землей. Небесное древо отождествляется с сохой. Соединение мужчин и женщин происходит уже не только под священными деревьями и возле культовых камней, но и на пашне, по которой плуг влекут обнаженные женщины, чтобы передать земле свою плодовитость. На протяжении более чем двух тысяч лет поля пахали по обычаю обнаженные женщины, а мужья и жены соединялись друг с другом на обработанной земле, чтобы она дала плоды и принесла новую жизнь. Сосуд приравнивали к материнскому лону, дерево считали символом фаллоса, луну же — плодом, яблоком или бананом, фиником или бобом, который съедают, как некогда съедали луну, быка или овцу, человека и козу. И со священного дерева стекал теперь прекраснейший сок жизни — материнское молоко.

Когда богиня Рея положила огромный запеленутый камень в люльку новорожденного Зевса и отдала Крону вместо сына, бог-отец не поверил, что Рея родила ребенка: она показалась ему похожей на деву. Тогда Рея, по свидетельству греческого мифа, в гневе сжала свою грудь так сильно, что из нее брызнуло молоко. Тем самым Рея доказала свое материнство. Разгневанная богиня, однако, надавила на грудь так сильно, что молоко широким потоком разлилось по всему небу и образовало Млечный Путь.

По другой версии, Гера накормила грудью маленького Геракла, обманным путем подложенного ей Зевсом. Когда она заметила обман, то в гневе оттолкнула младенца от груди. От резкого движения молоко выплеснулось изо рта Геракла и разлилось по небу. Из капель, которые при этом попали на землю, выросли белые лилии. По другому варианту, младенец так жадно сосал грудь богини, что Гера, испытывая боль, вырвала сосок у него изо рта, и молоко испуганной богини разлилось по небу. Есть и такая версия: жадно сосущий младенец набрал в рот столько молока, что часть его пролил на небо.

У древних греков было множество вариантов легенды о Млечном Пути. При этом изменялись имена богов и постепенно исчезал первоначальный мотив рождающего и кормящего дерева. Греческие и римские авторы первых веков нашей эры знали, по-видимому, только, что Млечный Путь получил свое название потому, что спускающиеся с неба на землю души вскармливаются молоком, и потому еще, что Млечный Путь выделяется на ночном небе молочным светом.

Они, очевидно, забывали, что многие священные деревья, например смоковница, испускают молочный сок. Они уже не могли бы объяснить ни назначения так называемых молочных камней, которые до наших дней носят на шее жительницы Крита, пока кормят грудью младенцев, ни якутский эпос о Белом юноше: «Когда он увидел дневной свет, то подошел к дереву жизни и сказал: „Высокочтимая великая владычица, богиня моего дерева и моего жилища, все живое живет вдвоем, а я — один, и я хочу отправиться в путь, чтобы отыскать себе подходящую жену. Не откажи и дай мне свое благословение. Я, склонив, голову, на коленях смиренно молю тебя“. Тут листва на дереве начала шуметь, а дождь, белый как молоко, стал капать на Белого юношу, повеяло теплым ветром, дерево заскрипело, и из его корней выступила женщина зрелого возраста со строгим взором. Волосы ее были распущены, грудь обнажена. Богиня предложила юноше выпить молоко из ее груди, и как только он вкусил этого молока, так сразу стал во сто раз сильнее. Богиня посулила юноше счастье и удачу и благословила его, чтобы ни вода, ни огонь, ни железо не вредили ему».

Еще менее доступен был бы античным философам смысл апокрифических слов Иисуса: «Подними камень — и ты найдешь меня. Расщепи дерево — и я там».

Представление о материнских функциях рождающего дерева или скалы само по себе уже содержит указание на время зачатия новой жизни — новолуние.

Со временем, когда уже стало понятным, что между зачатием и рождением человека проходит не три дня (как на небе), а девять месяцев, празднование дня зачатия лунного младенца, рожденного деревом, было отнесено на весну или на осень, чтобы девятью месяцами позже, ко времени летнего или зимнего солнцестояния, из дерева или скалы явился новорожденный. Так нынешний мир празднует рождество Христово во время зимнего солнцестояния, а зачатие (благовещение), смерть и воскресение — в начале весны.

У народов, населявших Двуречье, новолуние, когда луна не видна, считалось днем траура, в который потусторонний мир проявляет свою власть. Во время празднования Нового года в Вавилоне царь в качестве заместителя небесного божества отправлялся на три дня в подземное святилище, дом празднеств, там вступал в борьбу со злыми духами и в конце концов побеждал их. Страдания и триумф царя-божества изображались, очевидно, в пантомиме на праздничных церемониях. Первое появление молодого месяца вызывало большую радость и отмечалось торжественными процессиями.

Новолуние было также днем помазания. У греческого комедиографа Аристофана говорится:

В Палестине новолуние, когда луна не видна, отмечалось до вечера третьего дня. На это время в дни царствования царя Саула запрещались половые сношения. Давид говорит, что женщины на три дня запрещены. Пророк Осия заявляет, что новый месяц поест грешников^[293], видимо тех, которые не соблюдали закон о воздержании.