— Откуда ты звонишь? — спросил он с беспокойством.

— Из одного кафе, — ответила Хуана. — Тут шум сумасшедший! Послушай, милый, Диас увидится с тобой завтра в половине третьего. Он будет в отеле "Торо". Тебя устраивает?

— Да! Прекрасно! Как это тебе удалось?

— Ренадо — мой очень хороший друг. Он шеф всех тореадоров. Он очень был польщен тем, что знаменитый Кэйд хочет снимать одного из его героев. И Диас тоже польщен… надутая жаба!

"Мой очень хороший друг". Что бы это могло означать?

— Прекрасно, — повторил Кэйд. — Но что ты делаешь в кафе, дорогая? Почему ты не со мной?

— Я с Ренадо. Сейчас выезжаю, но буду не раньше десяти.

— Почему?

— Ой, у меня еще масса дел. Дом я арендовала, но нужно еще встретиться с агентом и заплатить деньги. На это потребуется время — он такой жулик. Придется с ним поторговаться. Зато дом — конфетка! Тебе понравится. Завтра можно будет туда выезжать сразу после окончания корриды. А сегодня давай сходим в ресторан "Негруи". Там отлично кормят. Слышал о таком?

Кэйд ответил, что не знает такого ресторана.

— Тебе там понравится. Ты пока зарезервируй там столик. Ну, все, я пошла. Еще много дел. Ты меня любишь?

— Была б ты здесь, я бы доказал это, — ответил Кэйд.

Она засмеялась счастливым смехом.

— Пока, милый!

Позднее позвонил Крил. Кэйд сообщил ему о предстоящей встрече с Диасом. Толстяк заверил его, что это самая удивительная новость, какую он когда-либо слышал.

— Вы не знаете, сеньор, и не представляете, что я только не делал, чтобы добиться для вас этой встречи. Диас — самый настоящий сукин сын. То, что сеньора действовала через Ренадо, — просто блестяще. Он очень важная фигура, но. уговорить его крайне трудно. Видимо, она знает его очень хорошо, если сумела добиться от него согласия на интервью.

Все это никак не уменьшило беспокойства Кэйда и зреющей в душе ревности. Крил пообещал позвонить Кэйду завтра в два часа и заехать за ним, чтобы отвезти в отель "Торо".

В десять вечера Хуана торопливо вошла в спальню, где ждал ее Кэйд. Она поцеловала его.

— Милый, я ужасно-ужасно проголодалась. Я хочу огромный аппетитный бифштекс…

Его удивило, как быстро Хуана приняла душ и переоделась.

Кухня ресторана "Негруи" оказалась превосходной. Во время еды они вели беседу: все дела были улажены, дом в полном порядке, оплачен на неделю вперед, арендовать его можно на любой срок. Доволен ли он, что с Диасом все получилось? Диас глуп, как пробка, но она слы

шала, что с быками он мастер своего дела. Ренадо проявил энтузиазм для того, чтобы организовать с ним встречу. Правда, пришлось приложить немало усилий, чтобы добиться этого.

Когда она сделала паузу и перевела дыхание, Кэйд спросил:

— Крил говорит, что Ренадо — важная фигура и уломать его крайне трудно. Как тебе удалось это?

Она отрезала кусок торта. Посмотрела на него и улыбнулась.

— Ага, это хорошо: ты немного ревнив. Очень хорошо, — когда мужчина ревнует женщину, — значит, любит.

Кэйд отодвинул тарелку.

— Не надо этих пошлостей. Просто ответь на мой вопрос.

— Ты злишься? — В глазах ее мелькнули искорки.

— Нет еще. Но могу…

— Люблю мужчин, когда они злятся. В этом их характер проявляется. А без характера — что за мужчина?

— Пожалуйста, скажи мне, как ты уговорила такого человека, как Ренадо, помочь мне? — Кэйду с трудом удавалось сохранить спокойствие.

— Пожалуйста, никакого секрета здесь нет. — Она доела торт и со вздохом удовлетворения откинулась в кресле. — Мой отец, Томас Рока, был одним из величайших пикадоров всех времен. Он нанял Ренадо своим антрепренером. Благодаря тому, что отец стал знаменитым, Ренадо разбогател и стал тем, кем он есть сейчас. Вполне естественно, что он согласился помочь мне, когда я обратилась к нему с просьбой.

Кэйд с облегчением взял ее за руку.

— А что случилось с твоим отцом?

— Он стал слишком старым для пикадора, сейчас владеет магазином в Такско, торгует серебром. В Такско много серебряных лавок, но, поскольку мой отец известный человек, у него дела идут хорошо. Вообще-то он скучный тип: хотел, чтобы у него родился сын. Это я могу понять; но не могу ему простить того, как он обращался со мной. Когда мне исполнилось пятнадцать, я сбежала из дома и с тех пор его не видела. И мать я больше не видела. Она тоже скучная и зануда.

— И все это время ты жила сама по себе?

— Да, зато как здорово быть независимой!

Он пристально посмотрел на нее.

— И чем же ты зарабатывала на жизнь?

— Какой ты любопытный! — В ее глазах мелькнуло беспокойство. — Мужчины не любят подобных признаний. Им кажется, что они любят их выслушивать, а на самом деле — наоборот.

Кэйд вздохнул и, махнув рукой официанту, попросил счет.

— Поехали в отель. — Он улыбнулся. — Я люблю тебя.

Ее лицо засияло.

— Самое лучшее, что со мной произошло, — это то, что я нашла тебя. Они вышли из ресторана, взявшись за руки.

Глава 3

Педро Диас был крепким, подтянутым человеком небольшого роста. Квадратные плечи — фигура из стали и бетона. Он излучал мощь и жестокую силу. Черты лица обыкновенные, по-своему, пожалуй, он был красив — правда, с избытком высокомерия и гордости.

Когда Кэйд вошел в безвкусно обставленную гостиную в обширном номере отеля, Диас стоял возле распахнутого окна. Невыразительные жесткие глаза были устремлены на улицу, точнее на стену, окружавшую арену, которая находилась напротив, через дорогу. Он явно позировал для Кэйда. В комнате находился его оруженосец Реджино Франоко. Он возился с четырьмя шпагами в ножнах, разложенными на оттоманке, поеденной молью.

Реджино Франоко был маленьким, изящным юношей с прекрасным лицом, но таким же темным и жестоким, как у Диаса. Глаза бегали — в них таилась вечная подозрительность. Движения судорожные, как у истеричной женщины. Крил накануне предостерег Кэйда в отношении оруженосца:

— Он забавляет Диаса, работает эффектно, но о нем рассказывают много дурного. Во всяком случае, — он человек опасный. Для него Диас — бог.

Кроме них в гостиной сидел в кресле и курил крепкую, судя по дыму сигару, крупный мужчина с массивным животом и пышными усами. Это был знаменитый Ренадо, командовавший всеми тореадорами. Он поднялся и пожал руку Кэйду. Ренадо сказал, что он счастлив встретиться со столь известным мастером, как Кэйд. Кэйд ответил на корявом испанском подобным же комплиментом.

Ренадо подвел его к Диасу, который ждал у окна, словно король, соизволивший дать аудиенцию. Талант Кэйда состоял и в том, что он умел брать самые неприступные барьеры. Не прошло и пяти минут, как Диас расслабился и даже заулыбался. Кэйд сразу понял: этот человек падок на лесть, и не поскупился на комплименты в его адрес.

Крил застенчиво державшийся ближе к двери, начал распаковывать оборудование Кэйда. Несколько минут спустя тот уже делал снимки. Работая, он не жалел пленки. Кэйд знал, что рано или поздно объект съемки все же выдаст свою подлинную сущность, хотя бы на мгновение. Он отснял уже более семи десятков кадров, прежде чем дождался того момента, на который так рассчитывал.

Диас позировал весьма охотно. Его представления о том, как он будет выглядеть наиболее импозантно и впечатляюще, менее всего интересовали Кэйда, хотя он шел навстречу любым желаниям и предложениям Диаса. Превосходный кадр получился, лишь когда Франоко, наблюдавший за ними с презрительно-враждебным выражением лица неудачника, следившего за счастливчиком, нечаянно задел прислоненные к креслу шпаги и с грохотом обрушил их на пол. Диас обернулся к нему. На лице его были ярость и жестокость. Он заорал:

— Ты, придурок неуклюжий, не можешь пару минут постоять спокойно!..

Кэйд понял, что получил наконец то, что нужно. Для приличия сделал еще десяток снимков.