Прибыв в отель, Кэйд заказал телефонный разговор. Сидя на кровати с сигаретой в зубах, он бездумно смотрел на лунную дорожку, тянувшуюся за окном, прямо в море. Через двадцать минут его соединили с Уондом.

— А мне сказали, что ты на целую неделю куда-то уехал! — заорал в трубку Уонд. Он, видно, специально выработал такую манеру телефонных разговоров с людьми, дабы убедить их в том, что он все еще жизнерадостен и полон здоровья.

— Слушай, я оглохну! Потише давай. Просто я передумал насчет одного дела. Что там у тебя нового, Сэм?

— А у тебя что? Неприятности? — Уонд сбавил тон. — Она тебе не уступает?

— Не валяй дурака. Говори по существу дела. Короче, что у тебя?

— Бои быков, — ответил Уонд. — В следующем месяце на рынок выходит новая подборка "Посмотрите сами". Морально выдержанная, "застегнутая на все пуговки", все чинно и благородно. У заказчиков полно деньжат. Они считают, что смогут положить конец корридам раз и навсегда, если ты сделаешь для них снимки. Понял? Предлагают три тысячи наличными и двадцать пять процентов гонораров от публикаций, если картинки перепечатают за пределами Штатов, а наверняка так и получится. Сам знаешь, что им нужно: покалеченные лошади, истекающие кровью быки, коварные тореадоры, садисты-зрители. В общем, не мне тебе объяснять. В воскресенье коррида. Я уже говорил с Крилом, он мне сказал, что быки там будут отборные. Диас Дает бой — сейчас это самый популярный тореадор. Время самое подходящее, и фортуна повернула колесо как надо. Ну как? Годится?

В запасе у Кэйда было два дня. По времени это его вполне устраивало.

— О'кей, Сэм. Я займусь этим делом. Пусть Крил обеспечит билеты. В нижнем ряду, и пусть закупит билеты по обе стороны от моего места. Мне понадобится много пространства. И еще скажи ему, что я хочу поговорить с Диасом перед боем и после.

— Это сложновато. Диас сейчас известная фигура — может отказать.

— Ну, это уж забота Крила. Передай ему, чтобы все организовал именно так, как я прошу.

— Ладно. Зарезервировать тебе номер в отеле "Президент"?

Кэйд заколебался. Взгляд его остановился на двери в соседнюю комнату.

— Нет. Я сам позабочусь об этом. Последние снимки получил?

— Только что. Сенсационные! Вэл, ты сногсшибателен, ей-богу!

Я…

Кэйд слышал подобные тирады не раз и осторожно положил трубку. Задание ему понравилось. Оно было сложным, но это его не смущало. Работать предстояло на минимальной выдержке, с большой диафрагмой, поскольку освещение там будет неважным. Глубина резкости могла стать неразрешимой проблемой, но Кэйд любил трудности в работе.

Он поднял трубку и спросил дежурного, когда отправляется в Мехико ближайший самолет. Ему сообщили, что первый рейс будет в 9.15 утра и резервировать на него места нет необходимости: постоянная недогрузка. Кэйд поблагодарил и положил трубку. Он снова взглянул на дверь, ведущую в соседний номер. Поднялся, подошел к ней и приложил ухо к дверной панели. Прислушался. Ни звука. Он вышел на балкон и, перегнувшись через перила, осмотрел окно соседнего номера. Окно было закрыто, и свет в нем не горел. Он вернулся в комнату.

Итак, все это было шуткой, подумал он, потирая ладонью затылок. Никуда она не переселялась.

Он вытащил из шкафа дорожную сумку и начал упаковывать вещи. Кэйд злился сам на себя. Ведь решил же не вмешиваться в чужой роман. И с какой стати стоит расстраиваться? Собрав вещи, подумал: не спуститься ли в бар и не выпить ли немного на сон грядущий? Время только что перевалило за полночь. Передумал и решил лечь спать.

Он разделся и прежде, чем пройти в ванную, снова прислушался стоя возле двери в соседний номер. Полная тишина.

— Катись оно все к чертовой матери! — сказал он вслух.

Кэйд встал под холодный душ. Когда он наконец отключил воду и вытерся жестким полотенцем, то почувствовал себя значительно лучше. У него пропало чувство досады.

Он вышел из ванной в тот момент, когда на столе зазвонил телефон.

Успел влезть в пижаму перед тем, как поднять трубку.

— Алло? — сказал он, подумав, что Сэм Уонд, видно, забыл что-то сообщить, какую-то деталь нового задания.

— Алло, я увидела, что у вас горит свет.

Голос и акцент, которые он не мог спутать. Сердце заколотилось, внезапно перехватило дыхание.

— Да?.. — единственное, что он смог произнести.

— Я вас потревожила?

— Н-нет… нет, конечно.

— Прекрасно. Я просто хотела сказать, что с моей стороны дверь не закрыта..

Даже в этот момент невыносимого возбуждения он все-таки подумал о Барреде.

— Я как раз собирался лечь в постель, — сказал он неровным голосом.

— А я уже в постели.

Он положил трубку и быстро пересек комнату. Отодвинув засов на двери, открыл ее и заглянул в соседний номер.

Она набросила голубой шелковый шарф на настольную лампу у кровати. Света было достаточно, чтобы увидеть ее, раскинувшуюся на постели. Черные блестящие волны волос покрывали ее обнаженное тело. Она смотрела в его сторону и улыбалась.

Он вошел и прикрыл за собой дверь.

Им пришлось бежать как сумасшедшим, чтобы поспеть на рейс в 9.15. Примчались в аэропорт за семь минут до окончания посадки. В салоне, кроме них, оказались только восемь пассажиров: группа американских туристов с фотоаппаратами, в цветастых шляпах или огромных сомбреро.

Как и следовало ожидать, вылет задерживался. Их безумная гонка оказалась ненужной. Самолет вылетал в 9.55.

Кэйд чувствовал себя виноватым. На рассвете она сказала ему, что вылетит в Мехико вместе с ним.

— Кто тебе сказал, что я лечу в Мехико? — озадаченно поинтересовался он.

— Я слышала, как ты говорил по телефону. Ты будешь снимать корриду, правда? Ну вот я и поеду с тобой.

— Но ты же не можешь, — он вновь подумал о Барреде. — Ты забыла, что ты здесь не одна. Надо и о нем подумать. Что он скажет?

Он резко поднялся и сел.

— Послушай, нам не следовало этого делать. Он нездоров. Он влюблен в тебя и…

— Он старик и ужасно скучный, — перебила Хуана. — Я уже упаковала вещи, и багаж мой внизу, у портье. Полечу с тобой в Мехико.

— Нет, я не могу тебе этого позволить. Ты ведь не находила его скучным до того, как встретила меня. Я не..

— Он все время был занудой. Мне вообще не следовало приезжать с ним сюда. Это была ошибка. Ну, что мне делать с таким старикашкой? Вернусь в Мехико, и все. Если ты меня отвергаешь, так и скажи. Я полечу сама.

— Но ему-то ты что скажешь?

— Ничего не скажу. Он встает поздно. К тому времени, как проснется, меня уже не будет.

Кэйд был шокирован.

— Нехорошо так. Хотя бы записку ему оставила.

— Не нужно никаких записок. Портье скажет ему, что я уехала. Больше ему ничего не надо знать.

Она обняла его.

— Ты не можешь так поступить! Это унизит его. Тебе следует либо повидаться с ним, либо послать ему записку. Я помогу тебе написать ее. Давай прямо сейчас.

— Сейчас мы с тобой снова займемся любовью, — сказала она, повернувшись к нему. Она обняла его, ища губами его рот. Тело ее изогнулось, прижавшись к нему..

* * *

Когда Кэйд проснулся, на часах было 8.00. Началась суматоха: быстро одеться, успеть все оплатить, погрузить багаж в машину. Барреда был забыт.

Только в самолете он вспомнил о нем. При мысли об обманутом старике ему стало тошно. Посмотрел на Хуану, которая сидела рядом с ним с довольным выражением лица. Глядя, как нежно она улыбалась, трудно было поверить, что ей свойственна жестокость.

Но то, как она обошлась со стариком, не оставляло сомнений в ее жестокости.

— Я знаю небольшой дом, который мы могли бы арендовать,

— сказала она, заметив, что он смотрит на нее. — Окна выходят на парк Чапультепев. Чудесный домик, правда, дороговато. Но мы можем снять его на неделю, на месяц, на год. Это ведь лучше, чем жить в отеле, верно? Я умею отлично готовить. Буду хозяйничать по дому и готовить для тебя. Тебе ведь понравится, правда?