Подумайте об этом, Джон, подумайте!

Творить жизнь в любой ее форме только силой своего ума! Это и есть его цель. Этот Морбиус, этот гордец, эта ничтожная капля далеко еще не совершенного человеческого рода, решил стать тем, кого раньше называли БОГОМ!

Может быть, вы не поверите, что Морбиус действительно стремится к этой фантастической цели. Но вот вам доказательства.

Животные. Друзья Алтайры, которых, как она сама говорила, не было, когда она была маленькой, и которые вдруг «просто пришли». Эти животные — эксперимент Морбиуса, подопытные существа, служившие, правда, второстепенной задаче — доставлять развлечения его дочери.

Вскрытие трупа маленькой уистити показало мне, что она не должна была жить. Но ведь она ЖИЛА! Жила благодаря силе разума Морбиуса, который создал ее только по внешнему облику, сохранившемуся в его памяти…

Я уже говорил, что после работы с установкой креллов многое понимаю по-новому. Теперь я знаю, например, что деление разума на две категории, как это до сих пор делают наши психологи, неверно. Их ТРИ! Когда ОНИ говорят о сознательном и подсознательном, она упускают из вида то, что теперь я называю «промежуточным сознанием», или «средним умом». Именно этот «средний ум» собирается и скапливается из того, что отбрасывает — именно только отбрасывает, а не преодолевает и уничтожает — сознание, развивающееся в высокий разум: зависть, злобу, нетерпимость, жажду покорять и властвовать, карать и уничтожать…

Почему тигр бросился на Алтайру, когда вы полюбили друг друга?..

Креллы, упиваясь успехами своего разума, решили стать богами. Но все темное и злое, отвергнутое ими, существовало помимо них, независимо от них в промежуточном сознании… И оно развивалось и обретало свою адскую мощь параллельно успехам разума креллов. Креллы поняли это слишком поздно и погибли, не умея защититься…

Морбиуса с его манией величия ждет такой же конец. Он еще не дошел до той точки, когда неминуемо погибнет, но он приближается к ней.

Поймите, Джон, если разум человека (или крелла) развился до такого уровня, на котором он способен — или скоро будет способен — творить жизнь, то ничего не может быть логичнее предположить, что в таком случае «промежуточное сознание» человека тоже развилось до способности что-то породить. Каков же будет результат? Даруется свобода орде ужаснейших, неразумных чудовищ! Страшному воплощению всех пороков человеческой натуры! Какому-то чудовищному концентрату всего самого темного и страшного, что человек унаследовал от животных предков и приобрел в тяжелейших условиях длительного и противоречивого исторического развития.

Это будут чудовища реальные и в то же время невидимые, неощутимые, не поддающиеся никакому контролю (как и то, что их породило — «промежуточное сознание»)! Чудовища с неограниченной возможностью истреблять, уничтожать, но не обладающие плотью и кровью, которая позволила бы ничего не подозревающему человеку защищаться!

Ужасное предположение, Джон, не правда ли? Но и единственное, способное, как я убежден, правильно объяснить гибель существовавшего на этой планете человеческого рода — креллов, а также те таинственные происшествия, которые случились с Морбиусом, с командой «Беллерофонта» и с нами на Олтэе-4…

Надеюсь, что пойму и узнаю гораздо больше, если осмелюсь хотя бы еще раз проникнуть в эти «врата знаний» великих и несчастных креллов…

А теперь САМОЕ ГЛАВНОЕ. Несмотря на все свои ошибки, Морбиус был прав, когда говорил, что современное человечество еще не достойно знаний креллов. И действительно, подумайте, что произойдет на нашей планете, если эти невероятные достижения разума попадут в ГРЯЗНЫЕ ЛАПЫ НАШИХ БОССОВ?! Поэтому заклинаю вас, дорогой Джон: что бы ни случилось, сделайте так…»

Запись прерывалась на середине. Я перевернул страницу и увидел еще какие-то строки… Но они уже не были такими аккуратными и четкими. Они становились все беспорядочнее. Внезапно я почувствовал, что кто-то тронул меня за руку. Это была Алтайра. Я попытался улыбнуться, но вряд ли у меня это получилось. Видимо письмо доктора оказало на меня соответствующее действие. Было так, будто я сам принял некую дозу на этой установке креллов… Я провел ладонью на лбу. Он был холодный и влажный.

— Ну, что, Джон, — спросила Алтайра. — Что он тебе рассказал?

Мне понравилось, как она это сказала. Не «что он тебе написал», а «что он тебе рассказал». Она казалась испуганной. Да, она боялась. Я обнял ее. И тут вошел Морбиус.

Он резко остановился, увидев нас. Выглядел он совсем иначе. Лицо изборождено морщинами. Под глазами отечные мешки. А его волосы — я готов поклясться, что в них стало в два раза больше седины. Глаза ввалилась, но только они и выглядели живыми на этом мертвом лице. Даже слишком живыми.

— Папа! — вырвалось у Алтайры.

Я хотел было отдернуть руку, но она не позволила мне это сделать. Только сильнее прижалась ко мне.

Морбиус покосился на кушетку. Рот его презрительно искривился. Он подошел и сдернул одеяло с лица доктора. Пристально поглядел на него. Дотронулся до висков, где темнели зловещие пятна.

— Глупец, — сказал он. — Слепой глупец. Шутить с вещами, непосильными для него.

Алтайра слегка отодвинулась. Она догадывалась, что я намеревался сделать.

Я встал, подошел к кушетке. Не глядя на Морбиуса, поправил одеяло на лице доктора. И только после этого молча посмотрел на Морбиуса.

— Зачем вы здесь, командор? — спросил он.

— Чтобы увезти вас, — ответил я, — обратно на Землю. Нравится это вам или нет. — Я продолжал смотреть на него.

— И Алтайру?

— Она поедет со мной. Она поедет в любом случае. — Я сделал ударение на слове «любом».

Морбиус вздрогнул, быстро подошел к столу и остановился против Алтайры. Я хотел пойти за ним, но вовремя одумался и остался стоять на том же месте.

Он смерил ее взглядом.

— Алтайра! — властно спросил он. — Ты отправишься с этим… с этим человеком?

— Да, отец, — ответила она.

— Даже если я запрещу тебе это? Ты оставишь меня здесь?… Одного?

Несколько мгновений она размышляла над его словами. Но не опустила глаз. Потом ответила:

— Да, отец. Я должна.

В этот момент Морбиус стоял ко мне боком. Но даже так я заметил, как что-то случилось с его лицом. Что-то за ПРЕДЕЛАМИ его лица. Я почувствовал: что-то происходит. Что-то вне его. Даже за пределами этого дома, но что бы это ни было, оно имело прямое отношение к Морбиусу. Почему-то мне стало очень неприятно.

Я подошел к нему и дотронулся до его плеча.

— Вы готовы отправиться на корабль? — спросил я.

Он обернулся так стремительно, будто я ударил его.

— И вы думаете, — воскликнул он, — что сможете заставить меня уехать? — Он показал на кушетку. — Разве вы не поняли, что случается в этом доме с людьми, которые суются не в свое дело? Посмотрите на этого глупца, вернее, на то, что от него осталось…

— Доктор Морбиус, — тихо сказал я, — Этот «глупец» понял вас.

Это все, что я мог сделать, вместо того, чтобы ударить его.

Вдруг я заметил, как Алтайра испуганно обернулась и посмотрела в окно. Но мне некогда было этим интересоваться. Нужно было продолжать разговор с Морбиусом.

— Он узнал, что и почему случилось с креллами. И нашел их преемника. А вы? Что вы лгали об этом?

Я вынул записную книжку доктора и открыл ее. Как бы мне хотелось, чтобы Алтайры не было здесь!

Морбиус пытался остановить меня, когда я начал читать. Но я отстранил его и прочитал вслух то, что хотел. Не все, написанное доктором, но вполне достаточно. Во время чтения он страшно волновался, вздрагивал, как будто возражая.

— Это… это сумасшествие! Безумие!.. — выкрикивал он.

Мне не нравилось выражение его глаз. Вдруг опять возникло то же чувство, будто снаружи что-то происходит.

— Доктор узнал еще больше, — говорил я. — Всего я еще не прочел.

В этот момент Алтайра вскрикнула. Она смотрела в окно. В два прыжка я очутился возле нее. Она показала на рощу.